Когда взорвется газ?

* * *

Костоломы действовали привычно и согласованно. Один грубо схватил Черепахина за ногу, рывком вытянул ее, второй поднял монтировку, явно целясь в коленную чашечку. От ожидания неимоверной боли все тело покрылось липким холодным потом.

— Стойте! — раздался неожиданный крик. — Стоять, мудаки! Отставить!

В подвал влетел растрепанный Юрист с телефоном в руке.

— Не поняли? Все! Быстро пошли вон!

«Автослесари» равнодушно пожали плечами и покинули подвал.

— Вы целы? Все в порядке?

Юрист подошел ближе, достал из кармана маленький ключик и улыбнулся. Иван никогда не видел, как улыбаются волки, но ему почему-то подумалось, что именно так.

— Давайте я сниму наручники, Иван Сергеевич! Обстановка изменилась. Не держите на меня зла, работа есть работа. Хорошо?

Растирая онемевшие запястья, Черепахин кивнул. Что ему еще оставалось делать?

— Вот и чудно, — опять улыбнулся Юрист. Сейчас это была не волчья, а вполне обычная, человеческая улыбка.

— Сейчас приведете себя в порядок и поедем в Киев, машина ждет. Только вначале поужинаем… Я, признаться, проголодался. А вы?

Черепахина вырвало.

— Ничего, ничего, так случается с непривычки, — сказал Юрист. — Вам надо выпить, успокоиться…

Скрипнула дверь, в подвал вошел хмурый Семиног.

— Что там за канитель? — недовольно спросил он. — Почему ребят выгнали?

Юрист надменно повернулся к нему.

— Да потому, что поступила команда оттуда! — Он показал пальцем вверх, как будто командовали из расположенного выше гаража. — Ошибка вышла! Иван Сергеевич — очень нужный и ценный для нас человек!

— Да ну-у-у, — недоверчиво протянул Семиног. — А как же с моими ребятами? Пусть хоть покажет, куда он их дел…

— Никуда он их не девал! Сказал же — в террикон провалились. Там и ищи!

— Да-а-а, там найдешь…

Семиног задумался.

— Ну, Черепок, ты даешь! Что ж, раз такое дело, гулять будем! У тебя же второй день рождения, чудило! Пойдем, выкупаешься, выпьешь… Чтобы все по-хорошему, без обид!

Черепахин принял холодный душ, потом горячий, потом снова холодный, потом пил виски и закусывал салом с квашеной капустой. Спиртное не действовало, только когда бутылка стала подходить к концу, его отпустило. Стресс прошел, зато сразу накатила волна опьянения.

Через пару часов Юрист вывел прилично пьяного Черепахина к машине. Это уже был не «Рейнджровер», а вытянутый, как стремительная капля, черный БМВ седьмой модели.

Открывая дверцу Юристу, Примус тихо спросил:

— Это он Бобона с Коляшей?..

Тот покачал головой.

— Нет, не он. Мы во всем разобрались, он чистый. И вообще, это наш друг!

— А-а-а… Тогда другое дело!

И Примус распахнул дверцу перед еле стоящим на ногах журналистом. Черная сверкающая капля сорвалась с места и, выбравшись на шоссе, набрала скорость сто восемьдесят километров в час. Развалившись на заднем сиденье, Черепахин то и дело прикладывался к бутылке «Баллантайна». Он никак не мог прийти в себя.

* * *

К полуночи БМВ ворвался в Киев. Черепахина привезли на базу «Голубой воздух». Баданец встретил гостя лично. Выглядел он как всегда респектабельно: хороший костюм, отглаженная сорочка, стромкий галстук, тонкий запах одеколона после вечернего бритья — Виктор Богданович не терпел неряшливой щетины.

— Здравствуйте, Иван Сергеевич! — Руководитель «Потока» двумя руками крепко пожал ладонь журналиста, озабоченно осмотрел его лицо, изрядно помятую одежду. — Вы в порядке? Надеюсь, с вами пристойно обращались?

Баданец строго посмотрел на Юриста, который мало что понимал, так как не успевал отслеживать изменения обстановки.

— Ну… В общем, да, — в свою очередь взглянув на Юриста, кивнул Черепахин. Он тоже мало что понимал. Возможно, потому, что был сильно пьян.

Стол накрыли на веранде. Яркие прожектора освещали озеро и голубые ели. Черепахин не ел и не пил. Ему хотелось выговориться и расставить все по своим местам.

— Я правда ничего не знаю, — горячо убеждал он. — Поверьте, никто не делал заказа…

— Да, да, мы разобрались, — сочувственно кивал Баданец.

Юрист молчал, жадно поглощая хорошо прожаренный стейк.

— Этот сюжет появился спонтанно, поверьте… Мы ничего не знали, ни о каких государственных секретах. Оператор — Паша Савин его случайно снял. Его потом убили…

— А кто убил? — насторожился Виктор Богданович.

— Не знаю…

Баданец и Юрист переглянулись.

— Когда это произошло? — встрепенулся Юрист.

— Да почти сразу после эфира, — Черепахин поднес ко рту широкий стакан с виски. От запаха спиртного его замутило, но он пересилил себя и все же сделал глоток. — Дней через шесть-семь…

— Странно, — задумчиво произнес Баданец.

— Очень странно, — эхом отозвался Юрист.

Черепахин тоже считал, что если убивают оператора, арестовывают и преследуют директора, то это как минимум очень странно. Но в словах хозяев был совсем другой подтекст, хотя он и не мог понять — какой именно.

— С этим надо разбираться! — то ли констатировал, то ли приказал Баданец.

И опять Черепахин не понял: с чем разбираться? С убийством Пашки? Но этим занимается милиция…

— Обязательно, — кивнул Юрист и вытер салфеткой жирные губы. — Скажите, Иван Сергеевич, почему его могли убить?

— Гм…

Черепахина вопрос застал врасплох. А почему его арестовали, посадили в камеру, хотели пытать? Почему исчезли или убиты специалисты в сфере радона? Баданцу и его подручному это лучше знать! Но они хозяева положения и ждут не такого ответа.

— Ну, я не знаю… Говорят, из-за денег… Паша вроде бы собирался покупать машину. Но это очень странно — он всегда едва сводил концы с концами. На камеру «шпионский глаз» у товарища занял триста долларов…

— Что это за камера? — встрепенулся Баданец.

— Цифровая, крохотная, для скрытой видеосъемки… Прячется в карман или под рубашку, а объектив в галстучной заколке…

Баданец и его советник опять переглянулись.

— А перед самым убийством у него появились деньги…

— Ясно, — задумчиво сказал Юрист.

На веранду вышла симпатичная девушка в белом переднике, она катила сервировочный столик с фруктами, коньяком и сигарами. Юрист быстро наполнил коньячный бокал для своего шефа. Виктор Богданович привычно поднял пузатую посудину, покачал в ней маслянистую жидкость. На стекле остались тонкие «ножки».