Когда я вернусь (Полное собрание стихов и песен)

О ТОМ, КАК КЛИМ ПЕТРОВИЧ ВЫСТУПАЛ НА МИТИНГЕ В ЗАЩИТУ МИРА

У жены моей спросите, у Даши, У сестры ее спросите, у Клавки, Ну, ни капельки я не был поддавши,Разве только что – маленько – с поправки!Я культурно проводил воскресенье, Я помылся и попарился в баньке, А к обеду, как сошлась моя семья,Начались у нас подначки да байки!Только принял я грамм сто, для почина (Ну, не более, чем сто, чтоб я помер!), Вижу – к дому подъезжает машина,Я гляжу на ней обкомовский номер!Ну, я на крылечко – мол, что за гость,Кого привезли, не чеха ли?!А там – порученец, чернильный гвоздь,«Сидай, – говорит, – поехали!»Ну, ежели зовут меня, То – майна-вира! В ДК идет заутреня В защиту мира!И Первый там, и прочие – из области.Ну, сажусь я порученцу на ноги, Он – листок мне, Я и тут не перечу. «Ознакомься, – говорит, – по дорогеСо своею выдающейся речью!»Ладно – мыслю – набивай себе цену, Я ж в зачтениях мастак, слава Богу! Приезжаем, прохожу я на сцену,И сажусь со всей культурностью сбоку.Вот моргает мне, гляжу, председатель: Мол, скажи свое рабочее слово! Выхожу я, И не дробно, как дятел,А неспешно говорю и сурово:«Израильская, – говорю, – военщина Известна всему свету! Как мать, – говорю, – и как женщинаТребую их к ответу!Который год я вдовая, Все счастье – мимо, Но я стоять готовая За дело мира!Как мать вам заявляю и как женщина!..»Тут отвисла у меня, прямо, челюсть, Ведь бывают же такие промашки! – Это сучий сын, пижон-порученецПерепутал в суматохе бумажки!И не знаю – продолжать или кончить, В зале, вроде, ни смешочков, ни вою… Первый тоже, вижу, рожи не корчит,А кивает мне своей головою!Ну, и дал я тут галопом – по фразам, (Слава Богу, завсегда одно и то же!) А как кончил – Все захлопали разом,Первый тоже – лично – сдвинул ладоши.Опосля зазвал в свою вотчинуИ сказал при всем окружении:«Хорошо, брат, ты им дал, по-рабочему!Очень верно осветил положение!»Такая вот история!

О ТОМ, КАК КЛИМ ПЕТРОВИЧ СОЧИНИЛ НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКУЮ КОЛЫБЕЛЬНУЮ, УКАЧИВАЯ СВОЕГО ПЛЕМЯННИКА – СЕМЕНА, КЛАВКИНОГО СЫНА

Спи, Семен, спи, Спи, понимаешь, спи! Спи, а то придет Кащей, Растудыть его в качель! Мент приедет на «козе», Зафуячит в КПЗ! Вот, какие, брат, дела – Мышка кошку родила. Спи, Семен, спи,Спи, понимаешь, спи!В две тысячи семьдесят пятом году Я вечером, Сеня, в пивную зайду, И пива спрошу, и услышу в ответ, Что рижского нет, и московского нет, Но есть жигулевское пиво –И я просияю счастливо!И робот топтун, молчалив и мордаст, Мне пиво с горошком зеленым подаст. И выскажусь я, так сказать, говоря: – Не зря ж мы страдали, И гибли не зря! Не зря ж мы, глаза завидущие,Мечтали увидеть грядущее!Спи, Семен, спи, Спи, понимаешь, спи. Спи, а то придет Кащей, Растудыть его в качель! Мент приедет на «козе», Зафуячит в КПЗ! Вот, какие, брат, дела – Мышка кошку родила. Спи, Семен, спи, Спи, понимаешь, спи,Спи!..

О ТОМ, КАК КЛИМ ПЕТРОВИЧ ДОБИВАЛСЯ, ЧТОБЫ ЕГО ЦЕХУ ПРИСВОИЛИ ЗВАНИЕ «ЦЕХА КОММУНИСТИЧЕСКОГО ТРУДА», И НЕ ДОБИВШИСЬ ЭТОГО – ЗАПИЛ

…Все смеются на бюро: «Ты ж как витязь – И жилплощадь, и получка по царски!» Ну, а я им: «Извините, подвиньтесь! Я ж за правду хлопочу, не за цацки! Как хотите – на доске ль, на бумаге ль, Цельным цехом отмечайте, не лично. Мы ж работаем на весь наш соцлагерь, Мы ж продукцию даем на отлично! И совсем мне, – говорю, – не до смеху, Это чье же, – говорю, – указанье, Чтоб такому выдающему цехуНе присваивать почетное званье?!»А мне говорят, (Все друзья говорят – И Фрол, и Пахомов с Тонькою) – «Никак, – говорят, – нельзя, – говорят –Уж больно тут дело тонкое!»А я говорю (матком говорю!),Пойду, – говорю, – в обком, – говорю!А в обкоме мне все то же: – Не суйся! Не долдонь, как пономарь, поминанье. Ты ж партийный человек, а не зюзя,Должен, все ж таки, иметь пониманье!Мало, что ли, пресса ихняя треплет Все, что делается в нашенском доме? Скажешь – дремлет Пентагон? Нет не дремлет!Он не дремлет, мать его, он на стреме!Как завелся я тут с пол-оборота: – Так и будем сачковать?! Так и будем?! Мы же в счет восьмидесятого годаВыдаем свою продукцию людям!А мне говорят: – Ты чего, – говорят, – Орешь, как пастух на выпасе?! Давай, – говорят, – молчи, – говорят,Сиди, – говорят, – не рыпайся!А я говорю, в тоске говорю:– Продолжим наш спор в Москве, – говорю!…Проживаю я в Москве, как собака.Отсылает референт к референту:– Ты и прав, мне говорят, – но, однако, Не подходит это дело к моменту.Ну, а вздумается вашему цеху, Скажем, – встать на юбилейную вахту?Представляешь сам, какую оценку Би-Би-Си дадут подобному факту?!Ну, потом – про ордена, про жилплощадь, А прощаясь, говорят на прощанье:– Было б в мире положенье попроще, Мы б охотно вам присвоили званье.А так, говорят, – ну, ты прав, – говорят, – И продукция ваша лучшая!Но все ж, – говорят, – не драп, – говорят, – А проволока колючая!..– Ну, что ж, – говорю,– Отбой! – говорю.– Пойду, – говорю, – В запой, – говорю!Взял – и запил!

ПЛАЧ ДАРЬИ КОЛОМИЙЦЕВОЙ ПО ПОВОДУ ЗАПОЯ ЕЕ СУПРУГА КЛИМА ПЕТРОВИЧА

Ой, доля моя жалкая, Родиться бы слепой! Такая лета жаркая –А он пошел в запой.Вернусь я из магазина, А он уже, блажной, Поет про Стеньку РазинаС персидскою княжной.А жар – ну, прямо, доменный, Ну, прямо, градом пот. А он, дурак недоенный,Сидит и водку пьет.Ну, думаю я, думаю, Болит от мыслей грудь:– Не будь ты, Дарья, дурою – Придумай что-нибудь!То охаю, то ахаю – Спокоя нет как нет!И вот – Пошла я к знахарю, И знахарь дал совет.И в день воскресный, в утречко, Я тот совет творю:Вплываю, словно уточка, И Климу говорю:– Вставай любезный-суженый, Уважь свой родный дом, Вставай – давай, поужинай, Поправься перед сном!А что ему до времени?Ему б нутро мочить!Он белый свет от темени Не может отличить!А я его, как милочка, Под ручки – под уздцы, А на столе:Бутылочка, Грибочки, огурцы.Ой, яблочки моченые С обкомовской икрой, Стаканчики граненые С хрустальною игрой,И ножечки, и вилочки – Гуляйте, караси!Но только в той бутылочке, Не водка: Ка-ра-син!Ну, вынула я пробочку – Поправься, атаман!Себе – для вида – стопочку, Ему – большой стакан.– Давай, поправься, солнышко, Давай, залей костер!..Он выпил все, до донышка, И только нос утер.Грибочек – пальцем – выловил, Завел туманно взгляд, Сжевал грибок И вымолвил:– Нет, не люблю маслят!

О ТОМ, КАК КЛИМ ПЕТРОВИЧ ВОССТАЛ ПРОТИВ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ СЛАБОРАЗВИТЫМ СТРАНАМ

История эта очень печальная, Клим Петрович рассказывает ее в состоянии крайнего раздражения и позволяет себе, поэтому, некоторые, не вполне парламентские, выражения.

…Прямо, думал – я одно – быть бы живу, Прямо, думал – до нутра просолюся!А мотались мы тогда по Алжиру С делегацией ЦК профсоюза.Речи-встречи, то да се, кроем НАТО, Но вконец оголодал я, катаясь.Мне ж лягушек ихних на дух не надо, Я им сукиным детям, не китаец!Тут и Мао, сам-рассам, окосел бы!Быть бы живу, говорю, не до жира!И одно мое спасенье – Консервы, Что мне Дарья в чемодан положила.Но случилось, что она, с переляку, Положила мне одну лишь салаку.Я в отеле их засратом, в «Паласе»Запираюсь, как вернемся, в палате, Помолюсь, как говорится, Аллаху И рубаю в маринаде салаку.А на утро я от жажды мычу, И хоть воду мне давай, хоть мочу!Ну, извелся я!И как-то под вечер, Не стерпел и очутился в продмаге…Я ж не лысый, мать их так! – Я ж не вечен, Я ж могу и помереть с той салаки!Вот стою я, прямо злой, как Малюта, То мне зябко в пинжаке, то мне жарко.Хоть дерьмовая, а все же – валюта, Все же тратить исключительно жалко!И беру я чтой-то вроде закуски, Захудаленькую баночку, с краю.Но написано на ей не по-русски, А по ихнему я плохо читаю.Подхожу я тут к одной синьорите:– Извините, мол, ком бьен, Битте-дритте, Подскажите, мол, не с мясом ли банка?..А она в ответ кивает, засранка!И пошел я, как в беспамятстве, к кассе, И очнулся лишь в палате, в «Паласе» – Вот на койке я сижу нагишом И орудую консервным ножом!И до самого рассветного часа Матерился я в ту ночь, как собака.Оказалось в этой банке не мясо, Оказалась в этой банке салака!И не где-нибудь в Бразилии «маде», А написано ж внизу, на наклейке, Что, мол, «маде» в СССР, В маринаде, В Ленинграде, Рупь четыре копейки!…Нет уж, братцы, надо ездить поближе, Не на край, расперемать его, света!Мы ж им – гадам – помогаем, И мы же Пропадаем, как клопы, через это!Я то думал – как-никак заграница, Думал память, как-никак, сохранится.Оказалось, что они, голодранцы, Понимают так, что мы – иностранцы!И вся жизнь их заграничная – лажа!Даже хуже – извините – чем наша!

ВЕЧЕРНИЕ ПРОГУЛКИ

маленькая поэма

Владимиру Максимову

1

Бывали ль вы у Спаса-на-крови? Там рядом сад с дорожками. И кущи. Не прогуляться ль нам, на сон грядущий,И поболтать о странностях любви?Смеркается. Раздолье для котов. Плывут косые тени по гардине, И я вам каюсь, шепотом, в гордыне,Я черт-те в чем покаяться готов!Пора сменить – уставших – на кресте, Пора одеть на свитер эполеты, И хоть под старость выбиться в поэты,Чтоб ни словечка больше в простоте!Допустим этак: – Медленней, чем снег, Плывет усталость – каменная птица. Как сладко всем в такую полночь спится,Не спит – в часах – песочный человек.О, этот вечно-тающий песок, Немолчный шелест времени и страха. О, Парка, Парка, сумрачная пряха,Повремени, помедли хоть часок!..А ловко получается, шарман!О, как же эти «О!» подобны эху…Но, черт возьми, еще открыт шалман!Вы видите еще открыт шалман!Давайте, милый друг, Зайдем в шалман!Бессмертье подождет, ему не к спеху!..

2

Ах, шалман, гуляй, душа, Прочь, унынье черное! Два ученых алкаша Спорят про ученое: – Взять, к примеру, мю-мезон, Вычисляй и радуйся! Но велик ли в нем резонВ рассужденьи градуса?!..Ух, шалман! Пари, душа! Лопайтесь, подтяжки! Работяга, не спеша, Пьет портвейн из чашки, – Все грешны на свой фасон, Душу всем изранили! Но уж если ты мезон,То живи в Израиле!..Ну, шалман! Ликуй душа! Света, Света, Светочка! До чего же хороша,Как в бутылке веточка!Света пиво подает И смеется тоненько. Три – пустые – достаетСвета из под столика.– Это, Света, на расчет, И вперед – в начало!..Работяга, старый черт, Машет ручкой: – Чао!..Вот он встал, кудлатый черт, Пальцами шаманя.Уваженье и почет Здесь ему, в шалмане!

3

Он, подлец, мудрец и стоик, Он прекрасен во хмелю! Вот он сел за крайний столик К одинокому хмырю. – Вы, прошу простить, партейный?Подтвердите головой!..Хмырь кивает.Работяга улыбается.– Так и знал, что вы партейный.Но заходите в питейный И по линии идейной Получаетесь, как свой!Эй, начальство!Света брызни!Дай поярче колорит!..Наблюдение из жизни! – Работяга говорит.И окинув взглядом – тесный Зал на сто семнадцать душ.Он, уже почти что трезвый, Вдруг понес такую чушь!.

4

На троллейбусной остановке Все толпятся у самой бровки.И невесело, как в столовке, На троллейбусной остановке.Хоть и улица – а накурено И похожи все на Никулина…Ну, того, что из цирка – клоуна…Ну, попробуй, у них спроси:– Где тут очередь на такси?!А где очередь на такси, Там одни:«Пардон» и «мерси».Там грузины стоят с корзинками И евреи стоят с грузинками.И глядят они вслед хитро Тем, кто ехать решил в метро.И вдогонку шипят:– Ай-вай!.. – Тем, кто топает на трамвай.А трамвайная остановка – Там особая обстановка.Эй, ты – в брючках, пшено, дешевка, Ты отчаливай, не форси.Тут трамвайная остановка, А не очередь на такси!..И платком, заместо флага, Сложный выразив сюжет, Наш прелестный работяга Вдруг такой пропел куплет:– А по шоссе, на Калуги и Луги, В дачные царства, в казенный уют, Мчатся в машинах народные слуги, Мчатся – и грязью народ обдают!..

5

У хмыря – лицо, как тесто,И трясется голова.Но приятный гром оркестра Заглушил его слова. Был оркестр из настоящихТрех евреев, первый сорт!А теперь упрятан в ящик Под названием «Аккорд». И ведет хозяйство этоОслепительная Света.И пускает, в цвет моменту, Отобрав из сотни лент, Соответственную лентуВ соответственный момент.Вот сперва завыли трубы:Все, мол, в жизни трын-трава!..У хмыря трясутся губыИ трясется голова.Вот – поддал ударник жару, Показал, бродяга, класс! А уж после, под гитаруПроизнес нахальный бас:– Доля, доля, злая доля, Протрубила б ты отбой! Сверху небо, снизу поле, Посередке – мы с тобой. Мы с тобою посередке, Ты – невеста, Я – жених. Нам на личность по селедкеИ пол-литра на двоих.Мы культурно свет не застим, Взять судьбу не можем в толк. И поет нам: – С новым счастьем! – Наш парторг – тамбовский волк. Он поет – один в гордыне, Как свидетель на суде: С новым счастьем, молодые, И с успехами в труде!.. И чтоб первенец загукал, Как положено в семье, Вам партком отводит уголВ обще……Тут, увы, заело ленту – Отслужила, видно, срок. Но опять же, в цвет моменту,Грянул бойкий тенорок:– Чтобы очи мои повылазили, Чтоб не видеть мне белого дня, Напридумали Лазари лазеры И стараются кончить меня!..И шалман зашелся смехом, Загудел, завыл шалман.И частушке вторя, эхом, Об стакан гремит стакан.

6

Света, Света, добрый друг, Что же ты примолкла вдруг? Где твой Лазарь, где твой милый,Завбуфетом в цвете лет?!Он убит – и взят могилой,Как сказал один поэт.Брал он скромно, брал по праву,Брал не с верхом, а в очко.Было – заму, Было – заву,Было всем на молочко!Уносите, дети, ноги, Не ходите, дети, в лес! В том лесу живет в берлогеЛютый зверь – Обехаэс!..Всем влепили мелочишку, Все равно, как за прогул. Только Лазарь принял «вышку»,Даже глазом не моргнул…Точно так же, как когда-то, Не моргнул и глазом он, Когда гнал его, солдата, Дезертир из школы вон! Мол, не так он учит деток, Подозрительный еврей, Мол, не славит пятилеток,А долдонит про царей.Заседанье педсоветаПодвело всему итог…С ним ушла тогда и Света –Физкультурный педагог.Что ты, что ты, что ты, что ты, Что ты видишь сквозь туман? Как мотались без работы? Как устроились в шалман? Как, без голоса, кричала В кислом зале горсуда?.. Эй, не надо все с начала, Было – сплыло навсегдаБыло – сплыло…Тут линяет гром оркестра –Мал в шалмане габарит.И опять, оркестра вместо, Работяга говорит. (А в руке гуляет кружка И смеется левый глаз!) – Это все была петрушка,А теперь пойдет рассказ!