Когда земли окутает мрак

Глаза Фэйра потускнели, но он всё-таки нашел в себе силы ободряюще улыбнуться.

– Ничего. Это ничего. Мы что-нибудь придумаем.

Хейта только невесело улыбнулась в ответ.

Фэйр опустился на солому.

– Кажется, ты говорила, что припасла для меня пару-тройку интересных историй, – лукаво улыбнулся он.

– Даже не знаю, с чего начать, – усмехнулась девушка.

– С самого начала, – решительно ответил Фэйр.

– Ладно, что с тобой делать, – вздохнула Хейта, пораздумала немного. – Близился Хэльфост. Я тоже хотела пойти, потому что в этом году должны были приехать потешники…

День близился к вечеру. Солнечные лучи, проникавшие в подземелье через выбоины в стенах, постепенно выцветали и больше не могли развеять полумрак. Одинокий факел дрожал от сквозняка, гоняя по стенам уродливые тени.

Фэйр сидел, привалившись к стене, и задумчиво глядел в пустоту. Он пытался осмыслить всё, что услышал от Хейты. О хранителях, о пророчестве птицы Горэй. Его пробирала дрожь, когда он представлял, что? Хейте довелось пережить в плену у хоргов.

Девушка терпеливо ждала, когда он соберется с мыслями, хотя и ее собственные думы не знали покоя. Она напряженно раздумывала о том, как вернуть волшебство, освободить руки, вызволить Фэйра. Но решения с визитом не торопились.

Совесть немного грызла ее за то, что она не поведала Фэйру о Броне, о том, что он убил ее отца. Это было важно, но она просто не могла, не была способна вслух делиться этим с другими, даже с Фэйром. Пока еще нет.

Внезапно гулкое эхо подземелья донесло отголоски множества торопливых шагов. Вскоре в темнице показался стражник-укрут. Тот самый, что встречался Хейте не единожды. При виде него сердце девушки отчего-то радостно встрепенулось, как при встрече со старым другом. Но оно тут же болезненно сжалось, потому что следом за укрутом шли Рукс и Мерек.

Хейта и Фэйр настороженно переглянулись и разом поднялись на ноги. Химера обвела их изучающим взором и по-змеиному улыбнулась.

– Ну что ж, вот и настал этот час. Мы выдвигаемся к городу. – Она снисходительно усмехнулась. – Жаль, что ты приняла неверное решение, Чара.

– Оно неверное только для тебя, – с вызовом ответила Хейта.

– Вот за такое отношение мне и придется тебя наказать, – с притворной жалостью вздохнула химера.

Хейта нахмурилась. Сердце ее кольнуло недоброе предчувствие. Давеча она уже слышала эти слова. От мерзкого Угзоха. И пусть для него все кончилось плохо, ее наверняка тоже ждал ужасный конец. Хейта невольно метнула взгляд в сторону Фэйра.

Химера холодно усмехнулась.

– Верно мыслишь. Хочешь причинить боль своему врагу, покарай тех, кого он любит.

Кровь отлила от лица Хейты. Страх за Фэйра впился в сердце, как бешеный зверь. Она понимала, умолять нет смысла. Мерек не из тех, кого можно разжалобить. Превозмогая панику и отчаяние, Хейта твердо произнесла:

– Вы и так карали его, снова и снова. Не надоело? Может, лучше покараешь меня? Принеси в жертву, как и собиралась.

Глаза химеры опасно сощурились.

– Кто-то здесь еще и любит подслушивать. – Она погрозила Хейте когтистым пальцем. – Ну-ну. Как я и говорила, не так уж мы и отличаемся. – Мерек ткнула пальцем в укрута. – Отопри дверь!

Тот послушно просеменил вперед, лязгнул замком и поспешил скрыться с глаз. Химера обернулась к Рукс.

– Не будем оттягивать неизбежное. Будь добра, избавь Фэйра от его мучений.

Рукс непонимающе воззрилась на химеру.

– Убей его! – теряя терпение, рявкнула та. – Зубами, когтями, ножом – мне без разницы. Просто убей. Послужи мне сегодня палачом.

Лиса-оборотень не пошелохнулась. Она метнула отчаянный взгляд от Хейты к Фэйру и снова к Хейте.

Та впилась пальцами в решетку, от ее напускной невозмутимости не осталось и следа. Она умоляюще замотала головой.

– Нет, прошу, не убивай его. Он мне как брат. Прошу!

– Чего ты ждешь?! – голос Мерек зарокотал от раздражения. – Прикончи этого жалкого лекаря! Или ты вздумала снова меня ослушаться?!

Рукс стиснула зубы, выхватила нож и подступила к Фэйру. Хейта рванула к ней, тщась ухватить лису-оборотня за край плаща.

– Нет! Пощади его! Он ни в чем не виноват!

Рукс избегала смотреть на Хейту. Она схватила Фэйра за плечо, поджатые губы ее часто подрагивали.

Парень отважно встретил ее отчаянный взгляд. Он слабо улыбнулся.

– Ну же, бей, – прошептал он тихо. – Если не ударишь, химера убьет нас обоих.

Рукс выдавила жалкое подобие усмешки.

– Как видно, ты всё-таки этого не переживешь.

Тот кивнул.

– Но, надеюсь, переживет пчела. Ведь она еще жива, здесь, внутри, – он коснулся пальцами ее груди, – в отличие от своей хозяйки.

Рукс недоверчиво распахнула глаза. Она ожидала, что он станет молить о пощаде, а он проявил беспокойство о ней самой. Рука с ножом предательски дрогнула.

Фэйр перевел взгляд на Хейту. Кровь отхлынула от его щек, но он держался из последних сил, бледные губы снова сложились в улыбку.

– Всё будет хорошо, сестренка. Слышишь? Всё будет…

– Давай уже! – грозно рявкнула химера.

Острый нож вошел Фэйру в живот. Парень напрягся, испуганный взгляд его снова отыскал Рукс. Глаза ее потемнели, из прокушенной губы сочилась кровь.

Хейта рванула что есть мочи.

– Не-ет! – истошно закричала она.

Лиса-оборотень выдернула нож, и Фэйр повалился на бок, неуклюже, точно тряпичная кукла. Рукс вытерла нож о солому, вложила его в ножны и отступила. Ноги, казалось, слушались ее неохотно.

– Вот так, – удовлетворенно кивнула химера, подошла к оцепеневшей от ужаса Хейте и ядовито прошипела: – Будешь знать, как пытаться обвести меня вокруг пальца. Я отниму всё, что ты любишь. Болью и ненавистью разорву сердце в клочья. И оно больше не будет источать милосердие и любовь. Может быть, тогда ты перестанешь считать себя лучше меня.

Она повелительно махнула рукой безмолвной Рукс. И они ушли.

Хейта рухнула на колени. Осознание случившегося пришло к ней быстро. Тело ее сотряслось от безудержных рыданий. Она принялась выкрикивать имя Фэйра, просовывать трясущиеся пальцы меж железных прутьев, силясь дотянуться до друга, но он был от нее слишком далеко. И он умирал.

Фэйр крепко прижал ладони к животу, но помогало это мало. Из раны вместе с кровью стремительно утекала жизнь, раз за разом, толчок за толчком. Глаза Фэйра, обычно добрые и смешливые, быстро теряли извечный задорный блеск, уступая место пустоте.