Когда земли окутает мрак

Зaмок был старым. Каменный пол прочертили кривые трещины. Стены, расписанные цветными узорами в виде листьев и веток, выглядели немногим лучше. Краска местами облупилась, местами выцвела. Картины на стенах обросли слоем пыли. Даже факелы роняли свет уныло и тускло. Хейте мигом припомнился замок химеры. В нем тоже властвовало унылое запустение.

Правитель Бервита, рослый поджарый мужчина, обнаружился в темном, скромно обставленном парадном зале. Он сидел, задумчиво опершись на спинку простого дубового кресла.

Приблизившись, Хейта различила, что светлые волосы его уже припорошила первая седина, а кожу испещрили частые морщины. Плащ, небрежно накинутый на плечи, смотрелся поношенным, а серебряная крудна [35] в волосах блестела слабо и тускло.

Девушке подумалось, что, невзирая на это, правитель выглядел мужественным и крепким, однако голубые глаза его хранили тень усталости и печали. А одинокие стражники, подобно воронам маячившие за его спиной, только усиливали общее гнетущее впечатление.

35

Символ власти в Древической земле.

Запоздало приметив гостей, правитель решительно поднялся и сошел по ступеням. Губы его тронула слабая улыбка.

– Здравствуй, Чара. И тебе доброго дня, целитель. Рад, что вы добрались. Я – Верт Второй, правитель Бервита.

Хейта и Фэйр невольно переглянулись. Для правителя Верт вел себя довольно странно. Тот, приметив их недоумение, понимающе улыбнулся.

– Не удивляйтесь моему простодушию и здешней тишине. Бервит не пользуется популярностью у торговцев, – он махнул рукой, – да вообще у кого бы то ни было. Ввиду каких событий, думаю, вам и без меня прекрасно известно.

Хейта и Фэйр снова неловко переглянулись.

– Мы… сожалеем, – проговорила девушка.

Верт вновь учтиво улыбнулся.

– Благодарю. Но что поделать. Дети часто расплачиваются за ошибки отцов. От моего покойного отца, Верта Первого, мне в наследство достался опозоренный город, клеймо труса и неудачника. А теперь над Бервитом и вовсе нависла смертельная угроза. И не от кого-то – от последней из химер! – Он тяжело вздохнул. – Идемте. Нам надо о многом поговорить. Трапезный зал подойдет для этого как нельзя лучше. Хотя в нем уже много лет не собиралось столько народу. Никто не хочет иметь дело с сыном Грязного Верта [36] .

36

Прозвище, которое получил в народе Верт Первый.

Трапезным залом оказалась еще одна невзрачная комната, вполовину меньше парадного. Ее единственной достопримечательностью, не считая лавок, сундуков и очага, был длинный стол, украшенный резьбой в виде вьющихся побегов плюща.

Верт сел, как и положено, во главе. Остальные разместились по обе руки от него. Потешники тоже пришли. Кром учтиво склонил голову, проходя мимо Хейты. Его спутники одарили девушку лучистыми улыбками. И от этой нежданной теплоты она задышала ровнее, страх и боль, исподволь сковывающее ее существо, на время ослабили хватку.

– Мои братья, – представил их Кром. – Младший – Грай и средний – Дерт.

– Прости, что не помогли тебе тогда, в деревне, – вместо приветствия пылко бросил Грай, как видно, выразив тревоги всех троих. – Мы тогда не сразу смекнули, что к чему.

Хейта мягко улыбнулась.

– Покинув деревню, я обрела многое. Порой именно трудности приводят нас туда, где нам должно быть. Можете быть покойны, я ни о чем не жалею и вас ни в чем не виню.

Потешники не нашлись с ответом, но глаза их замерцали ярче, а плечи, точно освободившись от тяжелой ноши, распрямились.

Правитель устремил на Хейту проницательный взор.

– Поведай, Чара. Удалось ли вам еще что-нибудь выведать у химеры?

Девушка тяжело вздохнула.

– Удалось. Только вряд ли вам эти вести придутся по нраву.

Верт пожал плечами.

– Древичи так говорят: «Всегда лучше знать, с какой стороны ударит меч».

Хейта понимающе кивнула.

– Я думала, на подмогу Мерек явятся только существа из Сумрачного леса, – проговорила она. – Что само по себе ужасно. Но это не всё. Придут изгои с болот.

Гэдор помрачнел лицом.

– Эти болота бескрайние, страшно представить, сколько изгоев там укрывается.

– И все сплошь грабители и головорезы, – тихо заметил Брон.

Правитель сдвинул брови.

– Воистину зловещее известие.

– Меня больше волнует, кто к ней явится из Сумрачного леса, – заявила Харпа.

Следопыт поглядел на Хейту.

– Мерек что-нибудь говорила об этом?

Девушка качнула головой.

– Нет. Она не вдавалась в подробности.

– Слышала, в Сумрачном лесу расплодились злыдни, – добавила Харпа. – Готова поспорить, эти точно явятся.

– Упыри тоже, – процедил Мар.

– Уверен, что и оборотни, – проронил Брон. – Все, кто не прочь безнаказанно полакомиться человечиной.

– Но отчего они с ней заодно? – сдвинул брови Верт.

– Многие придут просто потому, что им разрешат рвать людей, – бросила Харпа. – Другим она могла что-то посулить.

– Монеты и драгоценности, – неожиданно проронил Фэйр.

Мар недоверчиво сощурился.

– Откуда они у нее? Неужто Дорг Лютый до своей гибели успел забить золотом всё подземелье?

Хейта покачала головой.

– Не Дорг Лютый, а сама Мерек. Она лично мне в этом призналась. Красные камни уничтожают всё живое, дома же остаются нетронутыми. Государство химер находилось в горах. Химеры буквально сидели на драгоценных камнях, которые часто продавали или выменивали на другие нужные им вещи. Мерек была дочерью правителя химер Керрака, но и другие химеры были небедны. А после их гибели богатство досталось ей одной.

Мар присвистнул.

– Да за такие сокровища на ее зов явится весь лес!

– Не забывайте про гаргулий, – вновь подал голос Фэйр. – Они, конечно, не умеют плеваться огнем, как драконы, но и бед могут доставить немало.

Верт развернул подробную карту города и окрестностей. Мар с любопытством навис над столом и потер ладони.

– И какие у нас преимущества?

– Думаешь, они есть? – Брон скептически изогнул бровь.

Хейта метнула в его сторону колкий взгляд.

– Насколько велика городская дружина? – спросил Гэдор.

Правитель неопределенно качнул головой.