Коготок увяз...
Шрифт:
В девять вечера? Все говорят мне о компьютерных курсах. Но в девять вечера трудно найти эти самые курсы… Впрочем, он мог нести их преподавателю домой. Хотя и не очень красивая версия.
– Он был таким же, как обычно? Или вас что-то удивило?
– Обычным, – сказал, подумав немного, Витька. – Только встрепанным немного. Он, по-моему, поругался с Лехой…
– С Лехой? – переспросила я. – С Лешей то есть?
– Ну, да, – взглянул на меня Витька. – Они последнее время часто ругались. Только я не знаю, из-за чего…
Мы еще немного покурили. Витька поведал мне, что ночует в
– Ну, ничего, жить-то везде можно, – философски закончил Витька, – главное, не мертвым быть…
Его жизненное кредо потрясло меня своей философской простотой. В том, что с ним случилось, виноват сам. Мог быть другим. Бог наказал. Он же и поднимет. Когда Витька поймет, каков он, вкус страданий…
К страданиям он вообще относился спокойно. По его теории, люди обязательно должны пострадать. Во-первых, без страданий душа, по его выражению, «плесневеет». И ежели человек вины за собой не чувствует, он дальше по дороге скорби идет. Мы с ним долго говорили. Я чувствовала, что мне не хочется уходить. Определение «бомж» к Витьке не подходило. Он скорее напоминал странника.
Прощались мы дружески. Он обещал постараться что-нибудь вспомнить и показал мне, где его найти.
А из школы вышла Света, и я рванула к ней. Она мое движение заметила и остановилась как вкопанная, вытаращив на меня испуганные глаза.
«Чего она так боится?» – подумала я. То, что боялась она меня, как василиска, было заметно невооруженным глазом. Подходя к ней, решила приложить все усилия к тому, чтобы перестать быть страшной теткой для этого очаровательного ребенка. Только как этого эффекта добиться, придумать не успела. Я подошла к Свете и, протянув ей руку, дружелюбно улыбнулась и представилась:
– Татьяна. Частный детектив. Я занимаюсь расследованием гибели Володи Пономарева.
Она кивнула. Быстро оглянулась через плечо и тихо прошептала:
– Я ничего не знаю…
– Про что? – округлила я глаза. – Я не задала тебе еще ни одного вопроса…
– Все равно, – упрямо мотнула головой девушка, – я ничего не знаю, ничего, правда!
Она взглянула на меня. Ее глаза молили о пощаде. Господи! Что тут происходит такое? Я попыталась успокоить ее:
– Света, вы не волнуйтесь так… Меня интересует только проблема, из-за которой поссорились Леша и Володя…
Кажется, именно эта проблема и возбуждала в душе бедной Светы такой патологический страх. Она побледнела и пробормотала:
– Извините… Я же говорю вам, что ничего не знаю! Честное слово…
После этого попыталась ретироваться. Но я ухватила ее за руку, почувствовав себя при этом жестоким охотником, стремящимся погубить трепетную лань.
– Света, – сурово и назидательно изрекла я, – ты же не хочешь, чтобы все осталось так, как есть? Если ты не выпустишь свой ужас наружу, ты
никогда от него не избавишься. А находиться в постоянном рабстве очень тяжело, девочка моя!Кажется, я задела ее за живое. Иногда стреляешь вслепую и попадаешь прямо в яблочко. Именно сейчас, по-моему, у меня это получилось.
Она встрепенулась, взглянула на меня и сказала тихо-тихо:
– Я не могу… Пока не могу…
С этими словами ей все-таки удалось вырваться из моих цепких объятий, и она быстро исчезла. Так быстро, как если бы у нее выросли крылья и она тут же освоила искусство полетов.
Да уж, странные игрушки в этой деревушке… То, что здесь наличествуют тайны мадридского двора, я уже усвоила. Осталось дело за малым. Раскопать эти самые тайны и вытащить их на божий свет.
Но что же заставляет Свету так трепетать? Первая мысль, пролетевшая в моей голове, была напрямую связана с первыми сексуальными опытами. Впрочем, сейчас они начинают пробовать запретные радости рано… И не стыдятся этого. Напротив – в них просыпается детская гордость за тайные свои грешки. Время такое.
Я почесала затылок и поморщилась. Тихий и спокойный двор покинули школьники. Присущая им веселая и бессмысленная суета уступила место покою и сгущающимся сумеркам.
Почувствовала, как незаметно пролетел день. Эти осенние дни похожи на минуты. Не успеваешь проснуться, как уже пора снова засыпать…
И постоянно болит голова… Осень – отвратительное время. Отсутствие солнца, от которого спасаешься все лето, отчего-то осенью начинает тяготить. А перепады давления способны вывести из себя и здорового человека. Каковым, например, являюсь я. Что же тогда делать более слабым организмам?
Потерла виски пальцами. Голова начинала болеть, и от этого настроение стало еще хуже, чем было. Накладывалась еще бестолковость моих сегодняшних поисков.
Отчего-то вспомнилось старенькое стихотворение: «День прошел, как не было – не поговорили…» Я-то поговорить поговорила – только разговоры все вышли бестолковые. Никто ничего дельного мне не сказал, старательно скрывая суть событий. А вот этой-то самой сути мне для счастья ну никак и не хватает!
Вечер окрашивал небо в темно-синий бархатный цвет. Впрочем, я благословляла его приход. Темнота приносила облегчение моей разболевшейся голове, и она снова начала соображать без сопутствующей боли. Но делать мне здесь больше было нечего.
Я пошла к переходу. Все-таки – какой идиот придумал такой жуткий выход из школы?
– Джед!
Оглянулась. Оказывается, я была в школьном дворе не одна. По стадиону кругами носился ротвейлер, которого и звали Джедом.
Ну, вот и везуху, возможно, господь, расщедрившись, послал…
Я подошла к краю стадиона и остановилась рядом с хозяином собаки. Хозяин оказался приветливым пожилым джентльменом. Он улыбнулся мне и сказал:
– Поздновато гуляете, девушка…
– Хороший пес, – подлизалась я, игнорируя замечание. – А почему Джед?
– У сына спроси, – улыбнулся он, – собаку-то он заводил. А усыновил ее – я. Кажется, фильм был какой-то. «Звездные войны». Полное имя у псины – Джедай. Вроде ничего звучит, а?
Я кивнула, наблюдая за красотой собачьего бега.