Коко Шанель. Я сама — мода

— Я здесь как раз за этим.

— Мой девиз таков: предложите женщине самый лучший продукт, создайте для него совершенный флакон, продавайте его по разумной цене — и вы получите рынок сбыта, равного которому мир ещё не видел.

— Видите ли, мне нужен подарок для моих клиенток, а вовсе не рынок сбыта.

Едва уловимым движением руки он отмахнулся от этого замечания:

— Ну, разумеется. Положитесь на меня…

— Благодарю вас, месье, — перебила она его самым любезным тоном. — Но я сразу хотела бы подчеркнуть, что хочу принимать участие в процессе создания аромата, начиная с самых первых шагов.

Он растерянно посмотрел на нее.

— Как вы себе это представляете? Вы же не химик, вы…

— Да, вы правы, — вновь прервала она его, — я, конечно же, не собираюсь вмешиваться в работу специалистов. — Она улыбнулась и продолжила: — Но я бы хотела иметь возможность наблюдать за производственным процессом, изучить состав изделия и технологию изготовления. Для меня это не просто туалетная вода — это нечто глубоко личное.

— Да-да, это всегда глубоко личное, мадемуазель Шанель, поверьте. Если бы мы не чувствовали аромат сердцем, запахи не обладали бы такой магией. Восхищение рождается вот здесь, — он похлопал себя ладонью по груди. — А вовсе не тут, — добавил он, коснувшись виска указательным пальцем. — Однако, чтобы осуществить вашу задумку, нужно сразу прояснить несколько важных моментов. Что вы можете сказать про свой нос?

Она непроизвольно поднесла руку к лицу.

— Про нос?..

— Позвольте, я объясню.

Он встал, подошел к шкафу, взял с полки флакон и три аптечные склянки, отнес все это в своих широких ладонях к столику, где они сидели, и поставил рядом с кофейными чашками. Открыв флакон, он протянул ей стеклянную пробку:

— Какой запах вы чувствуете?

Она понюхала. Ответить было не сложно — этот запах ни с чем не спутаешь, она узнала его.

— Это «Шипр».

— Да, это мои духи. Самый знаменитый аромат в мире. Я не сомневался, что вы его узнаете. Я имел в виду, какие нюансы вы чувствуете в нем.

— Жасмин… — Габриэль помедлила, раздумывая, говорит ли она это, потому что знает, или действительно чувствует пьянящую сладость жасмина? Она попыталась сосредоточиться, но различить другие ингредиенты не могла. — Запах пудры… Но больше всего я почему-то чувствую запах леса.

— Недурно. Весьма недурно, мадемуазель Шанель, — одобрительно произнес он. — Но над вашим носом еще нужно поработать. Верхней нотой тут действительно является жасмин, его дополняют пачули, ветивер, сандал, бергамот и дубовый мох. Парфюмерная композиция — вот главный секрет современных духов. В нашем арсенале сотни тысяч таких композиций, но вот выбрать верную формулу — это и есть настоящее искусство. Поэтому прежде, чем погружаться в творческий процесс, вам предстоит во многом разобраться.

Он что, всерьез полагает, что она пойдет учиться на химика?

— Да, я понимаю, как трудно овладеть профессией парфюмера, — сказала она вслух, а про себя добавила: «Но ничто не может быть трудным настолько, чтобы хотя бы не попытаться». Бой всегда восхищался мужеством, с которым она осваивала то, перед чем пасовали другие женщины. Чтобы произвести впечатление на Этьена Бальсана и его друзей, она всего за пару дней научилась ездить верхом и вскоре держалась в седле так, будто была прирожденной наездницей. Хотя никогда не испытывала какой-то особой симпатии к лошадям.

Коти взял пробку у нее из рук и закрыл флакон, вернув ее мысли в настоящее. Он вытащил пробку одной из аптечных склянок и протянул ей:

— Как по-вашему, что это?

Этот сильный, пряно-сладкий запах она хорошо знала.

— Сандаловое дерево! — воскликнула она.

— Верно, — он протянул ей пробку от следующего флакончика. — Теперь попробуйте это.

Габриэль ожидала, что в этот раз задача будет сложнее, но… Боже мой, что происходит? Ее нос не чувствовал ровным счетом ничего, как во время сильного насморка. На секунду ей показалось, что она уловила запах цитрусовых, но настолько слабый, что он тут же исчез. Может быть, Коти так ее проверяет — предложив вещество без запаха? Она покачала головой:

— Я не знаю, что это.

— Разумеется, не знаете.

Секунду Габриэль не могла решить, что лучше — непринужденно улыбаться или выглядеть раздосадованной из-за того, что он поставил ее в такое положение. Ну хорошо, пусть играет роль строгого экзаменатора, если ему так угодно. Как это глупо с его стороны.

— Видите ли, нос перестает различать что-либо после трех интенсивных ароматов, а если это духи, то и того раньше. Это бергамот, — спокойно произнес Коти.

Он протянул руку к старинной фарфоровой шкатулке с золотым орнаментом, стоявшей тут же на столике. Габриэль решила, что в ней он хранит сигары, но, когда он открыл крышку, ее ждал сюрприз.

— Прошу вас, мадемуазель Шанель. Понюхайте эти кофейные зерна. Это кофе высшего сорта, его аромат освежит ваше обоняние.

Сколько всего еще нужно узнать, пронеслось у нее в голове, когда она, последовав его совету, глубоко вдохнула запах кофе. Результат оказался поразительным. Ее нос снова задышал, притупившееся обоняние было готово к новым парфюмерным экспериментам. «Буду тренироваться, — решила она про себя. — Точно так же, как взобралась на лошадь и поехала, буду изучать запахи». Когда Габриэль училась ездить верхом, она и не подозревала, что вскоре встретит свою любовь в лице игрока в поло. Теперь же ей хотелось отточить свое обоняние настолько, чтобы увековечить эту любовь. Чувственный, свежий, неувядающий — вот каким должен быть аромат от Шанель, теперь она это знала. Габриэль улыбнулась — как бы то ни было, своими объяснениями Коти помог ей увидеть главное.

Тем временем он продолжал свою лекцию, предлагая ей все новые ароматы и перечисляя названия эссенций, о существовании которых Габриэль даже не слышала, несмотря на то что тщательно подготовилась к этому визиту. Помимо уже знакомых ей понятий вроде «верхние ноты» и «сердце аромата», Коти говорил об аккордах и парфюмерных группах. Она слушала молча и очень внимательно, впитывая каждое слово, как всегда, когда хотела узнать что-то новое. Оказалось, что главная проблема для химиков заключалась в том, чтобы создавать стойкое соединение туалетной воды с кожей ее владелицы — большинство веществ слишком быстро разлагаются под действием кислорода. Поэтому многие парфюмеры сейчас активно экспериментировали, делая «носителями» натуральных ароматов синтетические вещества.

— Но вряд ли из этого что-то получится, — утверждал Коти. — Слишком дорого. Производство больших объемов будет стоить баснословных денег.

Затем он пригласил ее на экскурсию по фабрике. По пути он рассказывал, что лучшие сорта роз и жасмина произрастают на юге Франции, поэтому в Грасе он владеет специальным сортировочным цехом.

— Каждый день около сотни женщин собирают там самые лучшие бутоны для дистилляции, ну а здесь мы уже работаем с ее результатом.

Помещения, через которые они проходили, поражали своей чистотой и почти медицинской стерильностью. У Габриэль возникло ощущение, будто они в больнице, и не только оттого, что на всех сотрудницах были белые халаты. Сквозь приоткрытую дверь она увидела огромный зал, уставленный, на сколько хватало глаз, длинными столами, за которыми сотни женщин сосредоточенно выполняли одно и то же действие: вынимали стеклянный флакон из ящика и, внимательно его изучив, ставили в другой ящик.

— Строгий контроль — единственный путь к совершенству, — произнес Коти, заметив ее взгляд.

В следующем помещении громоздились коробки и упаковочный материал, мужчины в такой же стерильно чистой рабочей одежде готовили продукцию к отправке. Масштаб всего этого был поистине впечатляющим.

I — А вот здесь наша лаборатория. — Коти распахнул следующую дверь. — Прошу вас, проходите. В ближайшем будущем вам придется провести здесь немало времени. — Он подмигнул ей и жестом пригласил войти.