Кокон

— О, вы из полиции? — она не скрывала любопытства в голосе, даже не дав офицерам должным образом представиться. — Это из-за доктора Миллера?

— Да, мадам, — мягко ответил Джеймс, кивнув. — Мы проводим расследование и хотели бы задать вам несколько вопросов.

— Конечно, конечно, — поспешно сказала она, распахивая дверь шире. — Заходите, не стойте на морозе.

Джеймс и Митчелл неуверенно переглянулись, но вошли. Комната старушки была уютной, с запахом ванили и потертых ковров. И сильным едким ароматом кошачьей мочи. Сами питомцы сидели на покрытом пледом диванчике, внимательно наблюдая за гостями. Хозяйка квартиры шикнула на котов и предложила офицерам освободившиеся места.

Оба мужчины отказались от чая, и тогда женщина грузно уселась в промятое кресло.

— У доктора какие-то проблемы, офицеры? — спросила она, прихлебывая свой напиток.

— Думаю, пока рано что-то говорить, мы…

— Это ведь связано с тем делом, да? — нетерпеливо оборвала она, а затем добавила, глядя на Джеймса: — Я вас видела несколько дней назад.

Сэвиджу не нравилось, когда потенциальные свидетели были слишком пронырливы. Такие люди порой бессознательно приукрашивали правду, жаждая почувствовать свою значимость или оказаться в центре событий, потому к подобным показаниям стоило подходить с крайней долей скептицизма.

Эта женщина не стала исключением. Стоило ей увидеть немое подтверждение ее вопроса, она тут же запричитала:

— Я давно подозревала, что с ним что-то не так, — начала она сбивчиво. — Слишком уж он был... правильным, знаете? Старался быть любезным, всегда здоровался, улыбался. Но эта улыбка... она никогда не казалась мне настоящей. Словно он старался…

— Вы имеете в виду, что он пытался произвести впечатление? — уточнил Джеймс, делая пометки.

— Да, именно! — воскликнула женщина, радуясь, что ее поняли. — Как будто он хотел, чтобы все думали, что он хороший человек. Но при этом... не знаю, не чувствовалось от него тепла. Очень замкнутый. Я редко видела, чтобы он с кем-то болтал по душам…

Она на секунду умолкла, но тут же добавила, как бы оправдываясь:

— Но я думаю, это из-за переезда. Он тут один, в городе никого не знает. Видите ли, этот дом когда-то принадлежал моей семье, и я решила сдавать комнаты, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Работать я уже не могу, а четвертая квартира долгое время пустовала, слишком маленькая. Поэтому, когда Гарет откликнулся, я порадовалась, что наконец-то смогу ее пристроить.

— А сколько он тут уже проживает?

— Несколько месяцев… — она задумалась, припоминая даты. — Ну, получается скоро уже год будет, в январе. Он всегда все счета оплачивал вовремя, аренду не задерживал. Идеальный квартирант, если так можно сказать.

— А чем он занимался? — спросил Митчелл, глядя в ее сторону.

— Он всегда поздно с работы возвращался. Или уже под утро даже, — ответила женщина. — Отсыпался подолгу. Но никогда не видела, чтобы он приводил кого-то домой. И никто к нему не приходил. Он жил тихо, мирно, с соседями лишний раз не разговаривал без необходимости.

— А что-нибудь необычное замечали за ним? — детектив склонился над блокнотом, делая быстрые пометки.

Женщина замялась, и ее глаза слегка сузились.

— Ну, только если эти бабочки... — пробормотала она, склонив голову.

Джеймс замер, поднял голову с застывшим выражением недоумения. Будто бы ослышался.

— Бабочки? — переспросил он.

— Да, бабочки... — женщину аж передернуло. — Один раз он даже показал мне одну. Принес в маленькой коробочке. Я не знала, что сказать. Это было... странно.

— Почему странно?

— Не знаю, — она пожала плечами. — Может, потому что они были засушенные. Целые ящики. Говорил, что это хобби.

Сэвидж удивленно глянул на Билла, не понимая, почему он не упомянул об этом раньше.

— Мы нашли у него коллекцию... — виновато промямлил сержант. — Но лепидоптерофилия вроде как не слишком редкое увлечение. Хотя несколько необычное... для наших широт.

Женщина вновь закивала.

— Красиво, конечно, но... скажите, разве это нормальное хобби — держать мертвых насекомых? — поинтересовалась она почти заговорщицким шепотом. — Как можно любоваться тем, что уже мертво?

Слова эти несколько насторожили Джеймса, но в целом больше ничего путного соседка не сказала. Разумеется, в маленьких городах люди склонны с опаской относиться к незнакомцам и приезжим, особенно к тем, кто предпочитает уединение социальному взаимодействию. Гэри и так выглядел достаточно неуверенным и скромным, а потому, возможно, его попытки понравится соседям были искренними, но просто неумелыми?

Подобные Гэри, у которых не оставалось ни сил, ни желания на личную жизнь после работы, от которой могли зависеть чужие жизни, всегда выглядели оторванными, странными, ненормальными. Ведь и сам Джеймс не раз сталкивался с непониманием не только со стороны коллег, но даже со стороны семьи. Он не мог объяснить, чем для него важна его работа, а потому проще было бы сыграть роль. Роль типичного копа, роль заботливого отца, роль любящего супруга...

«Интересно, мои соседи бы меня так же описали?» — думал Сэвидж, выходя обратно на крыльцо. Митчелл сказал что-то про то, что заглянет в соседние квартиры, а сам детектив уже направился к двери с номером «4».

Квартира была все такой же аккуратной, что и в последний визит, удивительным образом сочетая порядок и хаотичность. Еще недавно он бы сказал, что это обычное жилье человека, который большую часть времени проводит на работе. Простая мебель, минимум личных вещей, идеально ровно расставленные книги на полке, вычищенные поверхности без единой пылинки — все говорило о практичности и порядке. Но теперь, после ареста Гэри, это играло другими красками.

— Слишком уж чисто, — пробормотал офицер Перкинс, заметив вошедшего детектива. Он делал снимки квартиры, стараясь найти хотя бы что-то, за что можно было бы зацепиться как за улику, но безрезультатно. — Он тут жил вообще?

— Быть может, это издержки профессии? — предложил Джеймс, стараясь звучать беспристрастно.

— Или ОКР, — хмыкнул офицер, продолжая делать снимки, на что Джеймс предпочел не отвечать.

Он прошелся по гостиной медленным выверенным шагом, обшаривая внимательным взглядом вокруг. Однако, как и заметил криминалист, все это казалось странно пустым и подозрительно чистым, и даже наметанному глазу не за что было зацепиться… «Нет, — покачал головой детектив. — Я должен быть беспристрастен и объективен. Я не должен искать подтверждение моим обвинениям… если их тут нет.»

Джеймс остановился у обеденного стола, где лежали аккуратно сложенные бумаги. Медицинские записи, несколько отчетов о пациентах, на первый взгляд ничего необычного. Были и журналы о передовых достижениях в медицине: генетика, трансплантация органов, использование томографии, лечение рака и ВИЧ... Сэвидж без интереса полистал их, ничего толком не поняв. Однако, когда книг и журналов в доме больше, чем посуды, это уже многое говорило о человеке.

Его взгляд задержался на единственной фотографии, стоящей в рамке. На ней был сам Гэри — молодой, улыбчивый, с дипломом в руках. Казалось, что тот, кто изображен на снимке, и человек, которого он видел в допросной, — две разные личности.