Кокон

Он отмахнулся от этой мысли, не желая вдаваться глубже. Но внутри уже поселилось беспокойство, от которого не так просто было избавиться.

В день, когда началось слушание дела Боумана, зал суда был забит до отказа. Камеры местного и окружного телевидения, журналисты и зеваки заполнили помещение. Сам доктор, одетый в строгий серый костюм, держался с достоинством. Его спокойствие раздражало прокуроров и впечатляло публику. Шум голосов, шорох бумаг, вспышки камер из-за приоткрытых дверей — все это смешивалось в едва уловимую какофонию, которая затихла, как только судья поднял руку, призывая к порядку.

Картер сидел рядом с прокурором, внимательно изучая папку с делом. Его лицо выражало абсолютную уверенность, но Джеймс, сидевший несколькими рядами дальше, видел напряжение, притаившееся в его глазах.

Прокурор начал вступительную речь:

— Дамы и господа, мы представим суду доказательства того, что Майкл Боуман, уважаемый доктор, использовал свое положение не только для производства и распространения незаконного препарата, известного на улицах как «фиксал», но и стал причастным к убийствам, которые маскировались под действия серийного убийцы, известного как «Мотылек».

Зал зашумел. Судья постучал молотком.

— Прошу тишины в зале!

Прокурор продолжил:

— Мы покажем связь между доктором Боуманом и жертвами, которые были его пациентками. Мы докажем, что каждая из них знала или могла догадаться о нелегальной деятельности обвиняемого, и это стало причиной их убийств. Доказательства включают показания свидетелей, медицинские записи и другие материалы, которые помогут вам, уважаемые присяжные, увидеть полную картину.

Боуман сидел за столом защиты. Его лицо было непроницаемым, но руки, лежащие на столе, выдали его напряжение — пальцы слегка подрагивали, пока его адвокат что-то шептал ему на ухо.

Картер склонился к прокурору и что-то быстро произнес. Тот кивнул, затем обратился к судье:

— Ваша честь, обвинение готово представить первого свидетеля.

Первым был вызван Ларри Брукс. Когда он поднялся на трибуну, взгляд его скользнул по залу и остановился на Джеймсе.

Адвокат Боумана тут же попытался дискредитировать свидетеля:

— Ларри Брукс — преступник, который идет на сделку со следствием, чтобы спасти себя. Насколько его слова могут быть достоверными?

Публика зашепталась, и Джеймс почувствовал, как внутри все переворачивается. Однако судья воззвал к порядку и заседание продолжилось.

Сам Ларри выглядел заметно нервным, но старался держаться. Его лицо блестело от пота, а руки слегка дрожали. Тяжело вздохнув, он начал говорить под чутким взглядом прокурора:

— Когда я работал курьером, я скрывал от моей сожительницы, Нелли Уильямс, свою работу. Она долго не была в курсе, что мы перевозим. Пока однажды… — он запнулся, оглядывая зал. — Я сам не сказал ей.

Прокурор задал вопрос:

— Нелли Уильямс была причастна к вашей деятельности?

— Нет! — тут же выпалил тот. — Нет, что вы! Просто сказал ей… чем занимаюсь. У нас с ней был некоторый кризис в отношениях, и я думал, что если скажу правду о своей работе, то это что-то изменит.

Ларри судорожно вздохнул, с трудом подбирая слова.

— Однажды я упомянул «фиброксанол». Это было... необдуманно. Просто в разговоре. Она сказала, что уже слышала это слово раньше. Я спросил, где, а она только отмахнулась и сказала: «Неважно». Позже я узнал, что она обсуждала это с доктором Боуманом, когда была у него на приеме.

Прокурор поднял бровь.

— Вы предполагаете, что она могла рассказать доктору Боуману о своей осведомленности?

— Это только мои догадки, но она часто говорила, что доктор — человек, которому можно доверять. Вроде как она знала его с самого детства. Может быть, она просто хотела убедиться, что это безопасно, или... — он замолчал, будто понимал, что его спекуляции учитывать все равно не будут.

— То есть, мистер Боуман мог связать ее с распространением наркотика «фиксал» из-за вас?

— Д-думаю да, сэр, — ответил Брукс.

Прокурор удовлетворенно кивнул и, задав еще несколько вопросов, объявил следующего свидетеля.

По делу Шерил Мэйн был вызван Фрэнк Клэйсон, напарник Ларри. Мужчина наружности столь же неприятной, что и по характеру. Еще на допросах Джеймс обратил внимание, с какой дерзостью порой отвечал на вопросы Фрэнк, будто бы привык, что из любой передряги может выйти сухим из воды. Но не теперь, когда этот крупный мужчина с хриплым голосом, устроился на трибуне, глядя на публику. Его взгляд скользнул по прокурору, когда тот задал ему стандартный вопрос о его отношениях с мисс Мэйн.

— Я был у Шерил постоянным клиентом, — сказал он.

— Вы говорите о проституции? — уточнил прокурор.

— Ага, — от того, насколько пренебрежительно Фрэнк говорил о погибшей, даже Джеймсу уже хотелось дать ему в морду. — Иногда я «заимствовал» из партии пару доз для своих нужд. Она иногда брала фиксал в качестве оплаты.

Прокурор сделал пометку в своих записях.

— Вам известно, что мисс Мэйн была пациенткой доктора Боумана?

— Да, — спокойно ответил Фрэнк. — Она упоминала его несколько раз. Однажды, после процедуры... эм... аборта, она сказала, что препарат, который он ей дал, — тот же самый, что она принимает в качестве наркотика. Тогда я понял, что у нее крыша поехала от зависимости.

— Вы хотите сказать, что доктор Боуман мог понять, что Шерил знала о связи фиброксанола с наркотиками?

— Ну, если он не дурак, то да, — усмехнулся Фрэнк, и тут же вздрогнул, когда судья резко застучал молотком.

— Проявляйте уважение к присутствующим, мистер Клэйсон, — строго отчеканил судья, глянув на свидетеля поверх очков. — И воздержитесь от грубых высказываний и оскорблений.

— Прошу прощения, ваша честь, —лениво произнес Фрэнк, который не слишком то раскаивался за свою прямоту.

Все время, пока свидетели высказывались, Боуман сидел на месте для обвиняемых, держась с холодной отстраненностью, словно бы это все его не касалось. Его адвокат, бледный и обеспокоенный средних лет мужчина с идеально выбритым подбородком и легкой сединой на висках, то и дело шептал что-то ему на ухо, но доктор махнул рукой.

Зал суда затих, когда адвокат Боумана поднялся. Он старался выглядеть уверенно, но внутреннее напряжение выдавала дрожь в его руках, едва заметная, когда он приглаживал манжеты рубашки.

— Уважаемые члены суда, — начал он, делая шаг к присяжным, — мой клиент, доктор Майкл Боуман, — человек, посвятивший свою жизнь медицине. За тридцать лет практики он стал известным специалистом, авторитетом в своей области, уважаемый коллегами и пациентами. Его участие в этом деле — чудовищная ошибка, вызванная...

Боуман, сидевший неподвижно до этого момента, вдруг прервал адвоката.

— Достаточно, Найджел, — сказал он, глядя прямо перед собой.

Адвокат замер, ошеломленный.