Кокон
Шрифт:
Оторвавшись от сестры, Тихомиров прищурился:
— Артем? Ты что ли?
Опер — точнее, наверное, бывший опер, сейчас все бывшие — крепко пожал протянутую руку:
— Где был-то? Ладно, потом расскажешь… А у нас тут не очень-то веселые дела, брат!
Они встретились снова уже вечером, после бани. Опер пришел не один — с Агриппиной, молодым специалистом, врачом-педиатром. Тихомиров был рад этой встрече: все-таки когда-то вместе были в Комитете… жаль, развалилось все. Так, может, снова наладить? Хоть какое-то самоуправление, а то, вон, всякие Миколы уже обнаглели вконец.
— Ого! — Распаренный после бани,
— Обменял на старый компьютер, — похвастал Артем. — Первый «Пентиум». Еще когда собирался выкинуть — все руки не доходили, а вот теперь, ты смотри, сгодился!
— Сейчас целый магазин в старых складах открылся, — поправив косу, пояснила Агриппина. — Все есть — консервы всякие, даже хлеб, но в основном спирт, конечно. Меняют на любую электронику — сотовые телефоны, ноутбуки, компьютеры… Многие несут, мобильники-то теперь — хлам.
Тихомиров покачал головой:
— Интересно… Электричество есть… Могли б и восстановить связь при необходимости.
— Вот именно — при необходимости.
По взглядам, которые время от времени бросали друг на друга эти двое — Артем и Агриппина, по еле уловимым касаниям Максим уже догадался, что связывали их отношения куда более нежные и прочные, нежели просто дружба.
И эту догадку его косвенно подтвердила сестра:
— Чего в баню-то не пришли, Артем?
— Да забыли. — Молодой человек рассмеялся. — Вот, понимаешь, спирт не забыли, а про баню — уж извини.
— Так сейчас идите… Вам с Агриппиной воды хватит.
— Сейчас, Настя, нам бы лучше поговорить. — Голос опера вдруг стал серьезным. — Тут, в старом городе, самооборона организуется… Может, вступим?
— А кто организует-то?
— Да какие-то «новые комсомольцы», я объявление видела, — пояснила Агриппина.
— И я с ними как-то сталкивался. — Артем погладил свою спутницу по руке. — Ребятки правильные. У Агриппины тут неподалеку дача… Мы с вами соседи, можно сказать. Ты ведь, Макс, тоже пока здесь жить намерен?
Тихомиров покачал головой:
— Не знаю, не знаю. Квартирку бы свою навестить, посмотреть краем глаза, что там.
— Да что на нее смотреть-то? — обиженно промолвила Настя. — Я вас с Олесей никуда не отпущу, так и знайте!
— Да мы, честно сказать, никуда и не собираемся… Так что, Артем, там за самооборона-то?
— А вот завтра сходим на собрание и увидим.
Собрание проходило недалеко, в одном из выстроенных года два назад домиков. «Новых комсомольцев» представлял молодой человек лет двадцати, высокий, блондинистый, с чисто выбритым подбородком, одетый в черные, тщательно выглаженные брюки и такую же черную водолазку. Звали «комсомольца» Егором. У него имелась помощница, довольно симпатичная девчонка, которую Тихомиров видел когда-то в парке в качестве приманки для гопников. Кроме этих двоих в доме собралось человек пятнадцать — не шибко-то и много.
— Ничего, — ободряюще улыбнулся Егор. — Со временем, убедившись в нашей правоте, к нам примкнут многие.
Говоря о «правоте», он имел в виду участившиеся случаи нападения небольших банд на отдельные дворы или участки. Опасность представляли и бомжи, которые забирались в огороды и тащили все подряд, в основном, конечно, жратву.
«Комсомолец» не поленился перечислить по бумажке почти все произошедшие за последние пару недель инциденты:
— Семнадцатого мая на улице Красных Пилотов, одиннадцать, — набег на картофельную яму, унесли все подчистую, хозяин получил поленом
по голове; восемнадцатого — забрались на участок на Пролетарской, утащили рассаду, двадцатого — там же, на Красных Пилотов, вынесли вообще все, что смогли, хозяйскую дочку изнасиловали в извращенной форме, между прочим, девчонке еще шестнадцати нету… и все — средь бела дня, обращаю ваше внимание.Присутствующие хмуро кивали — про все это они и так прекрасно знали, можно было не рассказывать. И понимали: никто не может чувствовать себя в безопасности. Собственно, потому сюда и пришли.
А Егор — или его «комсомольцы», от лица которых он тут выступал, — предлагали дело. Объединиться, создать отряд самообороны, да не простой, а вооруженный — охотничьими ружьями, пиками и всем прочим — и патрулировать по ночам улицы. Разумеется, в старом городе.
— Район наш компактный, — с улыбкой вещал «комсомолец». — Так что пока и малыми силами справимся. Главное, организованность. Кстати, могу вас уверить, наши соседи — с Пролетарской, с Партизанской, с Добролюбовской — точно так же сейчас организуются. Так что будем работать в полном контакте.
Последняя новость произвела на собравшихся самое благоприятное впечатление: уж конечно, если и соседи тоже, то почему бы и нет?
— Пока наденем красные повязки, — распоряжался Егор. — А потом, кто знает? Может быть, решим вопрос и о форме.
— Во как! Армия, значит, своя. Войско.
— Да, армия! А почему бы и нет? Напомню: нам не только бомжи противостоят, но и организованные молодежные группировки. Жалости они не знают… потому и мы к ним — тоже не будем. Стрелять, как бешеных псов!
Толпа одобрительно зашумела:
— Верно!
— Дельно говорит парень!
— А ружья? Ружья-то не у всех есть.
— В каждом патрульном отряде обязательно будут те, кто владеет огнестрельным оружием, — тут же заверил Егор. — Не меньше трех человек. Потом, со временем, думаю, вооружим всех. Ну а пока — уж у кого что есть. Кстати, я сейчас пущу список… У кого какое оружие — прошу не стесняться, записываться. Пожалуйста… Наташа, раздай карандаши и ручки…
Подумав, Тихомиров записал старое ружьецо и, скосив глаза, увидел, как сидевший рядом Артем, почесав затылок, внес в список свое табельное оружие — ПМ, пистолет Макарова, правда, в скобках указал: «без патронов».
Максим протянул руку:
— Дай-ка! Я тоже напишу, что заряжать нечем.
Тут же разбились на отряды и договорились о выходе на первое патрулирование. В пятницу, послезавтра, как раз оно и выпадало отряду, в котором оказались Макс с Артемом, — он назывался «Сьенфуэгос», по имени знаменитого кубинского революционера, а еще были «Фидель», «Рауль» ну, и «Че Гевара», конечно же.
В пятницу новоявленные дружинники собрались на углу, у сквера, — Максим с Артемом, угрюмый мужик-сосед, выбранный командиром отряда, и девушка Наташа — в качестве комиссара.
— Комиссар, — ухмыльнулся Макс. — Надо же — все по-взрослому.
На дворе стояли белые ночи — точнее, желтые, белыми они были раньше, до тумана, — а потому и сильной необходимости в фонарях не возникало.
Макс и угрюмый — звали его, кажется, Федором Иванычем или как-то так, Тихомиров не расслышал — имели на вооружении старенькие охотничьи ружья, кроме того, у Артема имелся табельный ПМ без патронов. Патронов ему, кстати, так пока и не выдали, а вот дроби и пороху для ружей Егор отсыпал щедро, правда, предупредил, чтоб заряды понапрасну не тратили, а только в случае крайней необходимости.