Кольца Анаконды

12

Декабрь выдался промозглым. Минусовая температура сменялась плюсовой, и это непостоянство вносило свою лепту в настроение. Наши отношения с Ритой, как-то стали ровнее, спокойнее. Причину никто не искал. Зачем? Это устраивало обоих. Она знала, что я убежденный холостяк, а я знал, во всяком случае пока, что она тоже не ищет иных отношений. Они не намекала на что-то более серьезное. Может быть, ей действительно этого было не надо; материально она была обеспечена, у нее была дочь, а мужчину для встреч при ее внешности она могла найти без труда, но видимо не очень и стремилась. Абы кто ей не нужен, а долгосрочные отношения это сложно, особенно если мужчина женат. Я в этом случае был очень подходящий вариант. Мы не ссорились, потому, как не было у нас ничего общего в семейном плане, и если я был занят, то она это понимала. Дело превыше всего. В будни мы встречались редко, в воскресенье тоже — она проводила время с дочерью, оставались пятница или суббота.

В один из вечеров пятницы мы сидели во французском ресторане «Baltazar» на 80 Sprig Streer, что в районе Сохо на Манхэттене. Ресторан был популярным и столик я заказал заранее, чтобы не краснеть перед дамой. Здесь подавали отличные морепродукты, шампанское, а заведение отличалось дружеской атмосферой и качественной едой, постоянным потоком в некотором роде порядочных людей. Народу в зале было уже много — рабочий день закончился, а потому было шумно и радостные лица, встречающихся здесь людей, создавали свою атмосферу. В конце зала висело большое зеркало, которое отражало палитру лиц. Квадратные столбы, наполовину бежевые, как и стены, а наполовину темные с орнаментов в виде прямоугольника, подпирали потолок, разделяя ряды столиков, между которыми сновали официанты в больших белых передниках. Я заказал луковый суп (Onion Soup Gratinee), также с ассорти из морепродуктов (Plateau de Fruits de Mer) с моллюсками, краб под майонезом и лобстер.

Время было такое, что я задумывался над началом операции, которая должна идти. Все кто задействован, но их время еще не наступило, вели себя тихо, агент лег на дно, но информация должна была уходить, и это делал другой агент-нелегал, который имел косвенный доступ. Это был Олби. Я его лично не видел, но надо было как-то познакомиться, где он бывает, я знал, потому и думал, как посмотреть на его действия.

Так вот мы сидели в кафе.

— Что-то не торопятся нас обслуживать? — заметила Рита.

— Мы сидим всего несколько минут. А вообще здесь мало кого интересует, что тебе нравиться. Народу и так хватает, как и в Париже. Сначала ждешь, когда примут заказ, а потом когда принесут счет.

— Улыбнись! — попросила Рита.

— Грустный сижу?

— Скорее задумчивый. По дому скучаешь? Ты же во французском ресторане! Правда в Сохо. Ты знаешь почему район называется Сохо?

— Нет.

— Это сокращенное название от «South ofHouston Street» — «к югу от Хаустон-стрит». Это название прижилось с 1968 года, тогда художники, желающие получить разрешение на легальное проживание, в своём заявлении указали границы проживания в районе.

— Все просто и гениально. У меня такого заявления нет. Где он мой дом? Но по Парижу да, скучаю. Скоро Рождество и мне нравиться проводить его там.

— Всегда?

— Когда удается.

— Значит не всегда, — сделала она вывод. — Ты много ездил?

— Довелось посмотреть мир.

— И как он?

— Красивый.

— Тогда может быть на Рождество в Париж?

— Мне там сейчас делать нечего.

— На тебя действует погода: мерзкая, конечно, но не все так плохо. Перестань думать о работе.

— Почему ты решила, что я думаю о работе?

— Ну, не обо мне же! Мужчины, когда сидят с таким видом — решают проблемы. Ты холост, значит семейных проблем у тебя нет, остается работа.

— Уговорила, характер мягкий, покладистый.

— Это у тебя!? — засмеялась она своим таким звонким смехом. — Это ты с виду такой, впрочем, это плюс, а так твердый, но не жесткий.

— Может быть, я скрываюсь?

— Не-а. Я чувствую. В тебе есть тайна, что и притягивает. К тому же ты неплохо разбираешься в живописи, знаешь языки, много видел. У тебя должно быть много тайн.

— Почему?

— Человек, который много видел, а ты видел, — заявила она уверенно, — всегда оставляет что-то для себя, о чем не будет говорить ни с кем. Всегда есть поступки, события, которые не надо афишировать.

— Это плохо?

— Нет. Надо что-то оставлять для себя, нельзя жить, чтобы твою жизнь как книгу мог прочитать каждый, кому захочется. Нельзя жить нараспашку, так можно все страницы памяти замусолить.

— Надо чтобы всегда были в конце чистые, чтобы дописывать. Не хочу говорить о серьезном. Предлагаю сходить куда-нибудь, не сидеть же здесь.

— Предлагай, я подумаю.

— План такой: идем потанцевать, затем ко мне, а завтра после обеда на выставку. Фил пригласил, сам не светиться, но не без его помощи она проходит. Да и картины там его собственность. Художник модный.

— Полагаю, что модным он стал не без твоего участия.

— Мой вклад очень мал.

— Зато очень ценен.

Мы закончили ужин, и вышли из кафе. В пятницу вечером, улицы были полны народа, и нам не сразу удалось поймать такси. Остаток вечера мы провели в одном из клубов. Танцевать Рита умела, ну и я не оплошал, учили же, а потом сам. Ее тело притягивало. Во время танца, чуть отстранившись, я видел ее стройные ноги в чулках, она носила только чулки, что было сексуально, но это уже потом, тонкую талию, хорошую грудь, а также я видел ее веселые манящие глаза. Во время медленных танцев я в полной мере чувствовал ее гибкое тело.

Ко мне мы приехали после полуночи. Если Рита оставалась у меня, значит дочка у родителей. Танцы несколько возбудили нас, так что продолжение было желанным и ожидаемым.

Утром, когда мы сидели на кухне и пили кофе, который я всегда готовлю сам, не отдавая на откуп этот процесс никому, потому как не любил суррогат, а только вареный, аромат его заполнил кухню и улучшал настроение. Рита сидела напротив, и спросила:

— Извини, можешь не отвечать, но почему ты не женат?

— Интересный вопрос поутру. Не знаю, я не знаю, что отвечать. Так же можно спросить человека, почему он женат?

— Это проще. Люди женятся, когда хотят быть часто вместе. Проводить вместе вечера, выходные. Вместе ложиться спать и просыпаться…

— Вот и ответ, — перебил я ее. — Спать есть с кем, просыпаться не с кем.

— Да ну тебя, я серьезно.

— А где любовь?

— Наверное, это и есть любовь или хотя бы ее составляющая.

— Тогда о чем ты думала, когда выходила замуж? Зачем развелась?

— Опыт жизни был маленьким. Думала, что навсегда, ошиблась.

— Теперь поумнела?

— Наверное, нет, хотя постарела, и опыта стало больше.

— Ждешь комплимент? Ты прекрасно выглядишь и возраст здесь ни при чем. Чем меньше ты о нем думаешь, тем лучше. Я вот чувствую себя лет на тридцать, не более. Молод, еще.

— Таким и останешься.

— Хотелось бы чуть повзрослеть.

— Еще успеешь, не торопись. С этой дороги еще никому не удавалось свернуть. Но ты не ответил на мой вопрос?

— Я же сказал, не знаю. Не получилось.

— А ты хотел?

— Наверное, нет.