Кольцевой разлом

Зазвучала зажигательная музыка - весьма изобретательные вариации на тему "Гоп со смыком". Альбина тихо засмеялась и с первых тактов принялась притопывать туфелькой по полу.

Для матроса "Каберне Тамани" - Все равно что молоко мамани, Смысл жизни у него в вине; Попивает он винишко, Пропивает свой умишко, Потому что любит каберне. А когда матрос вина напьется, Его сердце весело забьется, И начнет он танец свой морской; Он по палубе притопнет И себя по жопе хлопнет Он татуированной рукой.

– А при чем тут матрос?- недоуменно спросил Ищенко.
– Песня-то посвящена мотострелкам. Надо бы тогда петь "солдат"...

– Сергей, вы ерунду говорите,- фыркнула Альбина.
– Какая разница, кому песня посвящена, главное, чтобы весело было. И потом, про Тамань в ней есть, и даже не один раз. Чего вам еще надо?

– Ну, я-то не знаток, конечно,- произнес Ищенко с таким лицемерным смирением, что становилось ясно: он-то и есть самый настоящий знаток. Альбина снова презрительно фыркнула и вся превратилась в слух.

А когда он танец свой закончит, То еще бутылочку прикончит И захочет девушек ласкать, Но на судне это трудно, Ведь на то оно и судно - Девушек там трудно отыскать. Мается душа его морская - Значит, ничего не пропуская, Должен он все судно осмотреть: Трюмы, кубрики, отсеки, Где морские гомосеки Могут его к стенке припереть.

– Веселая песенка, конечно,- хихикнув, сказал Ищенко.
– Но, Федорыч, люди старшего поколения нас не поймут. Во времена их молодости таких песен не было. Они послушают, начнут плеваться, а кончится тем, что они голосовать за тебя не будут.

– А зачем за меня голосовать?- удивился Корсаков.
– С чего тебе пришла в голову такая мысль? Я, например, ни о чем таком не думал.

– Неужели не думал?- удивился в свою очередь Ищенко.
– А зря...

– Погоди, дай дослушать,- отмахнулся Корсаков.

А когда матрос осмотрит судно - Снова забухает беспробудно, Потому что бабы - это дрянь, Потому что "Каберне Тамани" Для него - как молоко мамани, Так давайте выпьем за Тамань!

Песня завершилась лихо, с присвистом, и все трое слушателей невольно рассмеялись, однако через некоторое время Ищенко задумчиво произнес:

– Нет, боюсь, люди старой закалки нас не поймут.

– А я не боюсь,- ответил Корсаков.
– Я воюю не за то, чтобы заткнуть рот одним в угоду другим - насчет этого не должно быть никаких иллюзий.

Наоборот, все должны понять: каждый имеет право и петь, и слушать любые песни, и если кто-то оскорбляет чей-то вкус, то это вопрос не политики, а культуры, воспитания и так далее. Данную истину следовало бы как можно скорее осознать всем поколениям. Цензуру, единомыслие в России уже проходили - они если и не самый быстрый, то верный путь к гибели нации. Или ты не согласен, капитан?

– Да нет, я тоже за свободу,- ответил Ищенко.
– Я в смысле народной поддержки говорю...

– Я в правители не рвусь, мне народная поддержка ни к чему,- возразил Корсаков.
– А чтоб ее добиться, вилять хвостом перед людьми - не лучший путь. Народ, особенно русский, таких угодников быстро раскусит. И если ты бьешься за достоинство человека, то как можно ущемлять достоинство одних для того, чтобы понравиться другим? Ведь в этом и состоит основной порок всякой негодной власти, в том числе и нынешней.

– Ну, Федорыч, ты голова,- развел руками Ищенко. На сей раз он, по всей видимости, говорил искренне.
– Говоришь ты просто как пишешь. Обидно, что ты не хочешь в политику подаваться - тебе ж туда прямая дорога.

Альбина молчала, но чувствовалось, что ей приятны слова капитана и она с нетерпением ждет ответа Корсакова. Тот сказал с усмешкой:

– Моя дорога давно определилась, и теперь ее поздно менять. Но погоди болтать, вроде бы ребята еще одну свою песню собираются завести.

Голос Александра из радиоприемника сообщил:

– Следующая песня посвящается всем российским последователям большевистских идей. Мы не устаем восхищаться этими людьми, которые ухитряются возглавить любой социальный протест, любое патриотическое движение. В их шествиях портреты Ленина соседствуют с иконами и портретами Николая II, монархические стяги - с красными знаменами. Поборники интернационализма, они братаются с ревнителями национальной идеи, атеисты - проявляют величайшее почтение к православию, поборники прав трудящихся - охотно берут деньги у монополий, любители цензуры и строгого порядка - требуют для себя гражданских свобод и широко этими свободами пользуются. Как не восхититься этими людьми - подлинными универсалами в политике, идеологии и вообще в жизни! Вот и герой нашей следующей песни, текст которой помог нам написать прекрасный поэт Вадим Степанцов, тоже не смог остаться к ним равнодушным...

Выходит турист колумбийский На трап самолета в Москве И черные жадные мысли Теснятся в его голове. Он вечером путь свой направит К огням ресторана "Белград", Ведь там соберется нас много - Несчастных московских ребят. Он черный свой кейс приоткроет - При свете зеркальных витрин, Фасованный в презервативы, Там белый мелькнет кокаин.

– Во дают, хулиганы!- прыснул Ищенко.- Почему я их раньше не слышал?

– А кого мы видим и слышим?- фыркнула Альбина.
– Тех уродов, которые деньги платят на радио и на телевидении.

И ноги мои затрясутся, И выступит пот на виске, Как только заветный гондончик Сожму я в дрожащей руке. Товар его стоит немало, Нам столько вовек не украсть, Но требует он вместо денег Учение Маркса проклясть. Ему я один не поддался И гордо шагаю к Кремлю. Гондон не заменит мне Маркса, Я Маркса как Бога люблю. Тебя не предам я, родная, Колхозная красная Русь, Не нужно мне вражьего зелья - От Маркса я шибче тащусь.