Кольцо мечей

— И как долго? — спросила Анна.

— Мы не знаем, — ответила Пер. — Но помните, положение очень опасное. Если вы откажетесь, Ники почти наверняка умрет, Эттин Гварху оттеснят назад. Человечеству придется иметь дело с сыном Лугалы и его омерзительной матерью. Если они возьмут на себя переговоры, война неизбежна. А Ники сказал вам, что человечество в ней не победит?

Я перевел.

— Ник? — сказала Анна.

— Как вы можете меня спрашивать? Я ведь между молотом и наковальней, и мне трудно быть объективным.

Она выжидающе промолчала, и генерал сказал:

— Дело может обернуться менее скверно, чем предполагают мои тетки, но не думаю, что оно обернется хорошо, если на меня падет тень, а так и будет, стоит этой истории дойти до посторонних ушей.

Гварха всегда так четко сознает свою важность!

— Мы просим год или два, — сказала Эттин Сей по-английски. — Думаем, этого достаточно.

— И вы просите, чтобы я действовала на вашей стороне против собственной расы? — сказала Анна.

— Да, — ответила Эттин Сей.

— Ники почти наверное прав, — сказал генерал. — Если начнется война, мы будем вынуждены объявить вас нелюдьми. Если вы люди, мы не сможем отступить от правил войны. Но вы несомненно их нарушите, и тогда нас ждет уничтожение. И не только здесь на периметре, это мы еще выдержали бы, но и в самом центре. И чтобы выжить, чтобы спасти наши родные очаги, нам придется вступить с вами в борьбу, точно с… — Последнее слово он произнес по-хварски.

— Точно с вредным жучком, пожирающим посевы, — перевел я.

— Мэм, поверьте, мы вас истребим, — сказал генерал. — Если у нас не будет иного выхода.

— А какая альтернатива? — спросила Анна.

Женщины переменили позы: устроились поудобнее, словно Гварха, когда он готовится порассуждать о морали. Только они собрались обговорить условия сделки.

— Вопрос в том, что такое человеки, необходимо разрешить раз и навсегда, — сказала Эттин Пер. — И этот вопрос не для мужчин. Они еще никогда не решали, кто личность, а кто нет. Это всегда было исключительной обязанностью женщин. Мы осматриваем новорожденных и устанавливаем, станут они или не станут настоящими людьми. Мы обследуем заболевших и устанавливаем, сохранился ли в них истинный дух. Мы научились проникать за внешность. Мы владеем этими знаниями, но мужчины их лишены. И они никак не могут найти решение этого вопроса.

— Мы поставим эту проблему перед Сплетением, — заявила Эттин Пер, — вдали от сына Лугалы. А женщина Лугалы пусть поспешит за нами. Дома мы сумеем с ней сладить.

— И мы заберем с собой Ники, — добавила Эттин Сей по-английски.

— Что-о? — воскликнул я.

— Зачем? — спросил генерал.

Ответила Эттин Пер.

— Его нужно убрать с периметра и от человеков. Сам можешь понять, Гварха. И он наш первый впереди специалист по человечеству. Совершенно очевидно, что Сплетению понадобится проконсультироваться с ним. А потому он улетит с нами, и никто не удивится, а он будет у нас год под надзором.

— Перевести все или частично? — спросил я.

— Не надо, — сказала Эттин Петали и посмотрела на внука. — Другого выхода нет. Если будет решено, что он личность… Я ничего не обещаю, но мы постараемся найти способ отправить его сюда.

— А если нет? — жестко спросил Гварха.

— Не стоит заглядывать так далеко, — сказала Пер.

Вероятно, меня усыпят точно собаку, заведшую привычку кусаться. Завлекательная мысль.

— Что происходит? — спросила Анна.

— Семейный спор.

Генерал посмотрел на меня.

— Ники…

— Ты можешь предложить что-нибудь еще?

— Нет.

— Может быть, и к лучшему. Я уже столько лет тебе твержу, что головные все только портят. Может быть, женщины сумеют справиться.

— Конечно, сумеем, — заявила старая дама.

Пер наклонилась вперед.

— Спроси женщину Переса, согласна ли она молчать и оставаться здесь, пока мы не уладим все дома.

Я перевел.

— А ваше мнение? — спросила Анна.

— Соглашайтесь.

— Хорошо. Я обещаю. Но если все уладится, я хочу быть первым после вас человеком, кто посетит родную планету хвархатов.

Едва старая дама услышала, что соглашение достигнуто, она откинулась на спинку и словно съежилась. Внезапно она превратилась в мешок костей из седого меха. Великолепное вышитое платье теперь выглядело нелепо. Ее глаза закрылись.

Дочери тревожно переглянулись.

— Матушка? — сказала Пер.

— Не хочешь ли вздремнуть? — спросила Апци.

— Уберите этих людей — если они люди. Я сделала все, что могла.

Мы ушли.

Вейхар все еще ждал в коридоре. Генерал отослал его, и мы с Гвархой проводили Анну до ее комнат. У двери она остановилась и сказала:

— Какой, на редкость, ужасный день!

— Поблагодарите за него Никласа, — ответил генерал.

— Нет, вы, правда, прекрасно говорите по-английски, — сказала она. — Я немножко выпью и лягу вздремнуть, как и ваша бабушка, которая, думается, мелет кости, чтобы печь себе хлеб.

— Фи-фай! — вставил я.

— Фо-фам! — докончила она и скрылась за дверью.

— Что это значит? — спросил генерал.

— Словечки из детской сказки и напоминание, что мы оба с Земли.

Мы пошли по коридорам, и я рассказал ему про Джека, бобовый стебель и людоеда с его фи-фай-фо-фам.

— Ха! — сказал он, дослушав. — Интересно, до чего вы похожи на нас во всем, кроме того, в чем вы от нас отличаетесь. Это словно одна из наших историй про Умного Мальчика и Умную Девочку.

Мы остановились перед его дверью.

— Первозащитник, мне необходимо задать вам вопрос, и я бы очень не хотел, чтобы нас подслушали.

— Обязательно сейчас?

— Много ли у нас остается времени?

Синие глаза уставились на меня полосками зрачков. Он выдохнул воздух и приложил ладонь к панели.

— Входи.

Он сел на диван.

Я выбрал удобное место у стены, откуда мог следить за выражением его лица.

— Твой вопрос?

— До сих пор я не знал за вами ни единого бесчестного поступка. Вы нарушили свое обещание мне и вы нарушили одно из правил ведения войны. Мне хотелось бы знать, почему.

— Это же очевидно. Я полагал, что ты намерен предать меня. — После паузы он добавил: — И Людей.

— Почему вы это полагали?

— Не имеет значения. Я же был прав.

Я выжидающе промолчал. Он опустил глаза.