Кольцо Сатаны. (часть 2) Гонимые
Шрифт:
– Ох, как же я не сообразила!
– У вас еще будет возможность. Приедете к себе, вас вызовут в политотдел. Насколько я помню, есть такой порядок: исключают из ВКП(б) в той парторганизации, где коммунист на учете. Так?
– Кажется, так.
– Вот там вы и скажете, что статью отдали самому начальнику медицинской службы Красной Армии, академику, генерал-полковнику Бурденко. И посмотрите, извиняюсь, на рожи ваших судей. Скиснут! И ничего вам не сделают. А вот Николая Ивановича могут отправить в другой лагерь. Если эта мысль будет высказана, вам, наверное, следует напомнить им, что Бурденко знает о судьбе автора
– О, Господи, я так растеряна, так напугана! Мне бы на том заседании сказать все это, мысль бродила в голове, а вот забыла. Вы правы, Сергей Иванович. В конце концов, напишу в Москву редактору журнала. Если у него взыграет самолюбие, он и самого Берия не побоится.
– Козыри в ваших руках. Не так страшен черт… Давайте я вам горячего чаю налью, этот уже остыл. Или, может быть, мы с вами по рюмочке, за счастливый исход дела? Смотрите, какую закуску несет нам Оля!
ТАКИЕ ВЫСОКИЕ ГОСТИ…
1
Из конторы агробазы к Морозовым прибежал дежурный, крикнул:
– Сергей Иванович, срочно к начальнику. Второй раз звонят…
– Скажи, что вышел. Иду.
Эти частые вызовы в контору, в управление, в поселковые учреждения всегда срочные, без понятия о его занятости, всегда к людям в погонах и почти всегда по пустякам вызывали у Морозова чувство протеста. Они подчеркивали его подчиненность, общественную неполноценность, они напоминали Морозову, что он — всего лишь приставлен к делу и если проявит строптивость, то будет вышвырнут, отстранен, а то и хуже… Моральная удавка над каждым, кто прошел через Севвостлаг.
Ходьбы от агробазы семь минут, проверено. Очевидно, не к начальнику совхоза, тот приходит сам.
Сергей еще издали увидел высокого человека в офицерском плаще, он прогуливался туда-сюда перед конторой, руки назад. В стороне стояла черная «эмка». Шофер сидел у открытой дверцы. Начальник совхоза стоял в стороне.
– Здравствуйте, Морозов, — незнакомый посетитель первым протянул руку. Плащ его распахнулся, блеснул золотой генеральский погон.
– Здравствуйте, — Сергей не знал, как величать посетителя. Тот догадался, сказал:
– Меня зовут Иваном Семеновичем Сидоровым. Я начальник политуправления Дальстроя, и у меня, и у вас есть неотложное дело. Давайте пройдемся по полю, по теплицам, я вам кое-что расскажу, а вы мне кое-что покажете.
Неожиданность и некоторая боязнь столь высокого чина прошли. Оставалась неизвестной причина такой заинтересованности к совхозу. И неловкость перед начальником совхоза, которого генерал вроде бы вообще не замечал.
— Знаю, — сказал Сидоров, когда они пошли, — что вы здесь почти три года и кое-что успели сделать для хозяйства. Управление вашей работой довольно. А ведь агрономический опыт у вас небольшой, верно? До ареста вы поработали в колхозах менее трех лет, а потом… Читал ваши статьи в магаданской газете и журнале. Неплохо. Вы вообще владеете пером, это мои сотрудники говорили, они ведь все читают, такова их работа. Сами-то вы довольны
своим трудом, жизнью?– Не жалуюсь, — Сергей с трудом подобрал нейтральный ответ.
– А семья как? Здоровье супруги?
– Спасибо, — и умолк. Странные вопросы. Что ему моя семья? Эта мысль беспокоила, как все непредвиденное.
– В Дальстрое вами довольны, — продолжал Сидоров. — Вы подняли совхоз и, как специалист, на хорошем счету. Ну, а мы, кажется, уже на месте. Это ваши теплицы?
– Первый блок. Он сильно просел, вытаяла вечная мерзлота.
– Понятно. Но давайте договоримся так. Я буду смотреть, делать замечания, а вы их записывайте. Есть блокнот?
– Да, вот он. А карандаш… Что такое? Забыл…
– Возьмите мое перо. Это паркер, — и генерал едва не угодил в лужу воды на дороге.
– Фу, как некрасиво! На входе. Засыпьте песком. А дверь, ворота? Поставьте новые. Записали?
В тепличном коридоре, куда они вошли, сразу стало пусто. Все разбежались по теплицам. Сидоров оглядел полки с цветами, конус стеклянной крыши.
– Надо вымыть стекла, они грязные. Цветы — это очень хорошо. Кто занимался? Ваша жена? Видно, хозяйка. Но почему все цветы в банках из-под американского фарша?
– Удобная, бесплатная посуда. Гончарных горшков у нас нет.
– Будут. Сколько надо?
Морозов почему-то осерчал и резко ответил:
– Две тысячи, не меньше.
– Запишите себе. Потом эти записи отдадите мне. Две тысячи. Так. А что там под стеллажами? О, да тут старая свалка! Ах, женщины, женщины! Все вычистить и убрать.
Они шли по узкому проходу между стеллажами. На генеральском плаще появились белые полосы.
– Осторожно, товарищ генерал, мы белим борта известью. Она мажется.
– Надо белилами.
– Что вы! Их днем с огнем…
– Запишите, сколько вам надо белил.
Вот так они обошли три блока, где буйствовала зелень с плодами, потом прошли по парникам, вышли на недавно привезенные ульи с пчелами, посмотрели, как снуют пчелы от ульев к теплицам, где открыты фрамуги. Работали на совесть.
– Да-а, это вы умно придумали. Огурцов-помидоров станет больше. И работать легче.
– Помидоры — самоопылители. Без пчел, — заметил Морозов. — Только огурцы.
– Спасибо. Не знал, — Сидоров с интересом разглядывал белые полотнища, которыми укрывали ульи от ветра.
– Что за буквы проглядывают на материи?
– Английские. Мешки из-под муки. Не отстирываются.
– Сменить! Записали? Сколько надо бязи?
– Метров тридцать-сорок.
– Записано? А что за сарай?
– Мастерская. К ней мостик, он за кустами.
– Сарай перенесите. Мостик сделайте новый, красивый. Чтобы не портил зеленый ландшафт.
– Дальше телятник и два коровника. Туда тропа.
Они стояли на берегу ручья. От пасеки к пологой сопке уходило капустное поле. Хорошая выросла капуста, разлопушилась, лист закрыл борозды, кочаны только завязывались. Дальше серела дорога, за ней второе поле и сопки с мелким лесом, а на заднем плане — белоголовый Морджот.
— Да, отличный вид! — Сидоров вздохнул. — И какая величавая гора! Редкостный пейзаж! А вообще Колыма удручающе однообразна, когда часто ездишь. А тут не скажешь, что край света! Что за горы белеют справа?
– Хребет Черского. За хребтом — Оймякон, полюс холода в Азии.