Колдовской мир-4. На крыльях магии

5

Через час восемь человек, все в плащах и кольчугах, с полными седельными сумками, выехали из города Эс. Через пол-лиги они свернули с главной дороги на меньшую, которая шла на северо-запад, в направлении к Месту Мудрости.

Эйран постаралась держаться в тылу отряда. Все ехали на крепких быстрых торгианцах, как у Ярета и Велдина, хотя волшебницы перед их отъездом изменили наружность остальных лошадей. Было бы подозрительно, если бы у всех всадников были такие отличные кони. Теперь Эйран ехала как будто на низкорослой чалой лошади. Но Рангин и торгианец второго фальконера оставались неизмененными: любовь фальконеров к торгианцам была хорошо известна, и если бы они показались на худших лошадях, это вызвало бы ненужные вопросы и замечания. У обоих фальконеров на седлах сидели соколы. Эйран опасалась не только того, что Ярет узнает ее глаза на лице Кернона, хотя видел того совсем недолго. Рангин и даже Смельчак могут узнать ее, несмотря на иллюзию, и потому она благоразумно держалась подальше от них.

Она чувствовала, как сердится Ярет, видела это в движениях его плеч, в плотно стиснутых зубах. И знала, что он в ярости от того, что она с ним даже не попрощалась.

Но этому не поможешь! Достаточно того, что она с ним и что лишь несколько человек знают, что в отряде, выступившем на поиски детей, находится женщина.

Глава четвертая

1

Мышь думала, что никогда не видела ничего величественней этих серо-зеленых стен и башен города Эс, которые защищали большой замок. Хотя она пообещала себе, что не будет вести себя, как мышка, зеленая и только что из деревни, по которой получила свое имя, она не могла удержаться от того, чтобы не смотреть по сторонам, когда путники с песней въехали в город. Ей стало немного легче, когда она увидела, что остальные девочки ведут себя так же. Шепелявая даже посматривала вверх, как будто с неба могли появиться новые чудеса. Она увидела, что Мышь смотрит на нее, и обе девочки зажали руками рот, чтобы не расхохотаться, иначе остальные тоже захихикают, и песня будет испорчена.

Люди останавливались и смотрели на них, а они ехали по главной улице прямо к воротам замка, а оттуда к большим конюшням, куда увели их лошадей и пони. Ринфар отдал энергичное приветствие, и Пчела с благодарностью отпустила его. Он и его люди ушли в другом направлении, хотя из замка не выходили.

— Куда они пошли? — спросила Пламя.

— В казармы. Там они живут, когда находятся здесь.

— Пчела улыбнулась своим подопечным. — Идемте, дети, нам пора в замок. Не задерживайтесь.

— Так быстро? — изумилась Звезда. Она казалась удивленной. — Мы сегодня же начнем учиться?

— Ты забыла. Это место, где живет хранительница.

— Но как мы войдем, Пчела? — в отчаянии воскликнула Сверчок. — Дверей-то нет!

Пчела рассмеялась.

— Это простой трюк, он способен одурачить только несведущих. Я вам покажу. Вы здесь надолго не останетесь, только на одну ночь. Другая женщина отвезет вас в Место Мудрости… — Девочки хором закричали: «Нет!», прервав ее, но она решительно заставила их замолчать.

— Мое задание выполнено, я привела вас сюда. Я работаю здесь, в Совете, с хранительницей. Она хочет поговорить с каждой из вас. Пойдемте переоденемся, чтобы вы лучше выглядели.

Пчела показала детям, как преодолеть иллюзию и увидеть вход. Потом провела своих подопечных через двойные двери в высокий гулкий коридор, который закончился в большой спальне, выкрашенной в белый цвет и украшенной лентой с нарисованными красными и синими цветами. Лента уходила высоко, туда, где стены встречаются с потолком. В спальне было шесть кроватей с тумбочками возле каждой, и на каждой тумбочке ждал кувшин с теплой водой. А рядом кусок мыла. Но Мышь почти не обратила внимания на спальню и ее обстановку, ей хотелось побыстрее смыть дорожную пыль с рук и лица. К ее удивлению и радости, на кроватях лежали шесть серых платьев, точно таких же, как у Пчелы, но меньших размеров. А на полу, под кроватями, шесть пар серых матерчатых туфель, чтобы сменить тяжелую дорожную обувь. Были и новые сандалии.

Дети, пища от радости, бросились осматривать новую одежду.

— Нам правда можно это надеть? — обрадовалась Пламя. Она уже сбросила обувь и примеряла новые туфли.

— Конечно, — улыбнулась Пчела. — Но сначала умойтесь.

Девочки немедленно разделись и принялись с энтузиазмом плескать воду на пол и на стены. Пчела по очереди осмотрела каждую и следила, чтобы немного воды попадало и на самих девочек. Что касается мыла, то оно как будто оказалось бесполезным. Наконец Пчела сдалась, послала еще за водой и опять тщательно осмотрела каждую девочку, убедившись, что они умылись — с мылом — и даже уши вымыли.

— Дети! — укоризненно произнесла она, в притворном гневе глядя на Шепелявую, которая вымылась последней. Девочки ерзали и хихикали, гордые своими новыми платьями, которые им очень шли. — Вы никогда не научитесь вести себя хорошо. Надеюсь, что с хранительницей вы будете вести себя приличней.

— Нет! — отказалась Сверчок. — Я хочу есть!

— Я тоже! — подхватили остальные.

Мышь принюхивалась к незнакомому запаху мыла — зеленого цвета, как трава, и совсем не похожего на то, которое делает мама. Мамино мыло пахнет цветами. Но это тоже очень хорошее. Неожиданно она поняла, что умирает с голоду.

— Нельзя ли нам немного поесть перед встречей с хранительницей? — попросила она.

— Да, конечно. Мы в последний раз поедим все вместе, — поставила в известность девочек Пчела. — Но я постараюсь заглянуть к вам утром перед завтраком. А теперь постройтесь. Я хочу посмотреть на вас.

Когда наружность девочек удовлетворила Пчелу, волшебница отвела их в другую комнату. Ее открытые окна выходили во внутренний двор, туда же вела дверь. На длинном столе стояло шесть приборов — деревянные тарелки, ложки, чашки. Мышь вздохнула.

— В чем дело, Мышь? — поинтересовалась Пчела.

— О! Ничего.

— Нет, скажи, чего тебе не хватает?

— Просто все как дома.

— Ты ожидала увидеть что-нибудь получше дерева? Серебро или, по крайней мере, олово?

Мышь с улыбкой кивнула.

— Я всегда ставила на стол цветы, когда они были.

— Ну, что ж, — улыбнулась Пчела, — волшебницы не очень заботятся об уюте. Ты должна будешь это понять. Но цветы мы можем поставить.

За дверью рос куст роз, и несколько бутонов только-только начали распускаться. Пчела принесла цветы, нашла для них сосуд с водой и поставила на середину стола, рядом с тем местом, где сидела Мышь.

— Так лучше? — спросила она.

— О да, спасибо, Пчела, — поблагодарила Мышь. И, удовлетворенная, принялась есть ячменный суп. Время от времени она притрагивалась к розам. Они такие красивые и так замечательно пахнут!

Позже им разрешили выйти во двор, потому что хранительница была занята и не могла сразу их принять. Девочки весело играли на солнце. Но на этот раз это была не бурная игра в прятки, как на дороге, когда они были перевозбуждены и должны были выпустить энергию, чтобы не взорваться. Сейчас они в городе Эс, в самом его сердце — в замке, и их охватило ощущение редкого спокойствия и мира. Сверчок нашла веревочку и учила Шепелявую делать кошачью колыбель; Мышь и Птица посмеивались, глядя, как Шепелявая делает ошибку за ошибкой, стараясь следовать указаниям Сверчка.

— Никогда не видела такой плохой кошачьей колыбели, — довольно комментировала Птица. — Гораздо хуже моей.

— Вовше и нет, — отозвалась Шепелявая. Ее пальцы неожиданно замелькали в солнечных лучах, и веревочка образовала прекрасную колыбель, гораздо лучше, чем показывала Сверчок. — Вот видишь?

Мышь посмотрела на свои новые серые туфли, с удовольствием пошевелила пальцами ног. Такой обуви у нее никогда не было. Она знала, что, выходя за пределы замка Эс, придется надевать поверх туфель сандалии. Позже, когда наступит лето, ей разрешат снять туфли и надевать сандалии на босу ногу, так, как она делала всю жизнь. Она решила, что это лучшая идея насчет обуви и ног. У нее всегда так мерзнут ноги зимой, а теперь им совсем не холодно.