Колхоз князя Пушкина

* * *

На самолётные покатушки Светлейшие прибыли вместе с флигель — адъютантом Строгановым.

— Прибыл по приказу графа Аракчеева, — в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил мне ротмистр свой визит, — Надеюсь, вы найдёте возможность показать мне то, о чём мы вчера говорили.

Понятно, неугомонный Аракчеев решил не затягивать с проверкой.

— Полетаем, отчего бы и нет. Вот прямо сейчас вместе со Светлейшим и взлетим, — кивнул я в сторону князя Константина.

— А я? — напомнил о себе Николай.

— А вам, Ваше Высочество, придётся пока попить чай с изумительными булочками и печеньем. И рассказ один выслушать, как по мне, очень любопытный.

Так-то, я предупредил купчиху о предстоящем визите высоких гостей, а заодно попросил, чтобы она пересказала Николаю наш разговор про привилегии в текстильной промышленности.

Отчего Николаю? Так он, придя к власти, очень много делал, чтобы поднять в России именно эту отрасль, и даже значительных успехов достиг, щедро предоставляя льготы и кредиты отечественным промышленникам.

Так что взлетели мы втроём и добрых полчаса обсуждали использование самолёта с точки зрения военного дела. Нашлось всем о чём поговорить, так как тема была благодатная.

Высадил одних пассажиров, посадил другого и взлетел уже с Николаем.

— Екатерина Матвеевна сказала мне, что о привилегиях она говорит по вашей просьбе. Зачем? — спросил у меня Николай, когда первые восторги улеглись и он уже относительно спокойно рассматривал Москву с высоты птичьего полёта.

— Вот у меня платочек есть, из английского батиста. Если сразу дюжину покупать, их за двенадцать рублей продают, а если по одному, то по рубль двадцать. И весит эта дюжина примерно сто грамм. Если полотно неплохого качества покупать, то метр квадратный вам в два рубля обойдётся, а весить она будет триста грамм, а метр брезента тот и вовсе килограмм может вытянуть.

— Зачем вы мне это рассказываете? — заскучал Николай.

— Пытаюсь развлечь вас занимательной арифметикой.

— И в чём её смысл?

— В том, что в нынешнее время Россия продаёт полтора миллиона пудов льна за рубеж, в основном, в Англию. По полтора, много, два рубля за пуд торгуем. А нам, в ответ на этот пуд Англия два платочка батистовых присылает. По десять граммов каждый. В итоге Англия фантастические прибыли с нашего льна имеет, а мы своё счастье меж пальцев пропускаем.

— Так почему у нас это никто не делает?

— А кому заниматься? Чиновники привилегии продают, которыми промышленность по рукам и ногам вяжут. У крестьян ни денег ни сноровки нет, а дворянство не обучено. Я вот в Московском университете хотел себе специалистов найти, ан нет. Там один лишь физико-математический факультет внимания заслуживает, и то на нём всего лишь три кафедры из нужных мне оказались. А на них, аж двенадцать человек обучается, из тех восьмидесяти, что на весь факультет приходятся. Весной спишусь с деканом, глядишь, и заберу к себе кого. Но вероятность невелика. Больше половины из них в своекоштных студентах числятся.

— Я обязательно над этим подумаю и, пожалуй, поговорю с кем надо. Очень вы меня тканями заинтересовали. О, а там что у нас?

— Оружейная Палата, если не ошибаюсь. Я Москву почти не знаю, Ваше Высочество, — повинившись, продолжил я полёт, и больше к теме промышленности не возвращался.

Зёрна сомнений в благодатную почву высажены. Осталось терпеливо дожидаться результата.

Глава 3

Итак, что мы имеем. А имеем мы относительно большой участок земли на берегу Яузы, который необходимо застроить производственными цехами. Если в Велье я мог положиться на своего управляющего и крестьян, то каким образом поступить в Москве я пока не знаю.

— Наймите управляющего на свою Московскую землю, как в Велье и пусть он решает Ваши вопросы, — подала мысль Лариса. — Выкупите, например, Савву Морозова у помещика Рюмина, и пусть он поднимает Ваше хозяйство за хорошую зарплату.

— И где мне Рюмина искать? Кстати, кто это такой вообще?

— Гаврила Васильевич Рюмин. Статский советник, крупный помещик, миллионер. Владелец земель в Московском и Богородском уезде, — поделился своими знаниями Виктор Иванович. — Во время войны пожертвовал почти миллион рублей на армию и хорошо знаком с ныне правящим Императором.

— Может ещё и адресок имеется, по которому проживает этот миллионщик?

— Его усадьба в деревне Кучино Московского уезда. Она в пятнадцати верстах от Рогожской заставы, — подсказал Иваныч. — Только зачем Вам самому кого-то искать? Наймите стряпчего и пусть он ищет да выкупает Вам людей, если те в крепости.

Ну, началось в колхозе лето. Того найди, этого выкупи. В пору кадровое агентство открывать и «охотников за головами» нанимать. Впрочем, если я в Санкт-Петербурге смог юриста найти, то, что мне мешает в Москве подобрать стряпчего?

Кстати, о юристах. Благодаря Бетанкуру с некоторого времени имеется связь между столицей и Златоглавой. Может, стоит попробовать вызвать барона Розенкампфа? Всё же он был директором Высшего Училища Правоведения — вдруг его ученики и в Москве имеются.

Так с подачи Густава Андреевича я в одной из маклерских конторок Новотроицкого подворья нашёл его бывшего ученика Василия Сергеевича Кононова, который и согласился на постоянной основе стать моим поверенным в Москве.

— Планов у меня громадье и без работы Вы не останетесь, — заверил я своего новоиспечённого сотрудника за столом Троицкого трактира, в котором по обычаю собирались купцы, чтобы за рюмкой чая решить свои вопросы, заключить сделку и «ударить по рукам». — И вот моё первое Вам поручение.

С этими словами я протянул Василию Сергеевичу лист бумаги, на котором записал всё, что знал о Савве Морозове и, заметив вопросительный взгляд визави, пустился в пояснения:

— Савва Васильевич Морозов, семидесятого года рождения. Крестьянин из старообрядцев. В деревне Зуево Богородского уезда имеет ткацкую мастерскую. С ним-то я и хочу встретиться, а в случае, если удастся его заинтересовать, то и выкупить вместе с семьёй.

— В Богородском уезде несколько крупных помещиков, — заметил стряпчий. — Известно кому принадлежит крестьянин? Не то, чтобы я сам не могу выяснить такие подробности, но дело решилось бы намного быстрее.

— Никакого секрета нет, — кивнул я на замечание. — Морозов в крепости у Рюмина Гавриилы Васильевича. Бывший винный откупщик из Рязани, а ныне статский советник. Не знаю, где он останавливается в Москве, но в Московском уезде в деревне Купчино, что на Владимирской дороге, имеет усадьбу.

— Слышал о таком, и едва ли помещик зимой находится в деревне, если у него в Рязани имеется свой дом, — сделал справедливое замечание Василий Сергеевич. — Что делать в случае, если мои догадки верны?