Колобки всегда против

Амон, поступаясь дружбой, наотрез отказался садиться с гостем за один стол, заявив, что в присутствии того зашкаливает счётчик Гейгера. В результате Амон позорно сам с криками был выставлен за дверь. Он печально удалялся, а ему вслед выглядывал в окно, торжествующе ухмыляясь, злорадный плесневелый хлеб.

Короче, Амон, появляясь, вёл себя у Витька дома, как его заботливая и верная жена.

( В итоге этой мимолётной семейной сцены так никто и не остался в выигрыше. Витёк проснулся поутру в обнесённой квартире, а ввязавшийся в доверие хлеб по дороге раздавили трактором, приняв за санкционный пармезан, вместе с коллекцией шапок Витька и со всеми его школьными грамотами.)

После этого Витёк стал немного больше ценить Амона. Приведённая в пример коротенькая зарисовка показывает его искреннюю преданность и заботу. Витьку было за что любить Амона - рядом с ним любой самодовольный тип или снедаемый самоедством чувствовал себя намного более полноценным.

Витьку Амон был полудруг, полуприслуга, короче компаньонка - для развлечений. Иногда он брал его с собой на мероприятия, они шли, когда хотел Витёк и не шли, когда он не хотел; гуляли; маялись дурью, иногда они искали смысл жизни.

Короче, в произведении нулевая интрига - каких людей ни соедини, они всё равно чем-то друг друга дополнят. Но Колобки-то из одного теста! Или... не из одного? Увидите дальше.

Колобки против футбола

– Ну и для чего мы сюда припёрлись?..
– так долго ныл Амон, с трудом пробираясь где-то внизу между сиденьями, между сандалиями и кедами, незнакомыми людьми, шумевшими немилосердно. Ему ещё и приходилось тащить сумку в зубах.

Где-то там маячила туманная цель впереди, их место номер 218, под козырьком, на левом краю северной трибуны, через четыре места от выхода, через сорок два до туалета, семь остановок пешком до ближайшего жилья.

– А ничего, если нас заметят? Мы же всё-таки не местные. - Будем смотреть из-под сумки. Если на сиденье оставлена сумка - это святое. Если хочешь, можно посмотреть из-под сиденья; но тогда придётся по-быстренькому разыскивать вокруг места красивых девушек, ибо лично я любоваться на волосатые ноги в разношенных сандалиях не намерен. - Боже! Ты ценишь в людях ноги?.. странный ты колобок. - Не только я. Заметь: именно наличие этого данного уникального аппарата, который именуют опорно-двигательным, позволяет им играть в такую странную игру, то есть в футбол. - Тоже мне, люди! Ходят они ногами! Люблю я смотреть на них, когда заборы кончаются.... Или гололёд начинается.

Они явились на человеческий матч, Это была инициатива Витька; Амон сопровождал его, и по отпускаемым репликам было видно, что пока он всем недоволен. Зато Витёк, не видя футбола, восхищался им, и клялся, что зрелище достойно как минимум, их, колобковского, внимания, он сулил предстоящей игре зрелищность, а кому-нибудь из участников отличный результат.

Престиж встречающихся команд действительно был высок, и авторитет велик, что можно было судить по следующему факту.

Спортсмены, выбираясь на поле, вели за руки детей; из которых многие протестовали и вырывались, несмотря на то, что им обещали заплатить. (Они не хотели позориться "рядом с этими лохами"; боялись, что засветятся по телику, и их в местах традиционного обучения ещё больше заплюют.) кроме того, бедняжки знали, что им всё равно не заплатят. Все тыкали в них пальцем. Да причём тут деньги! Ведь у двоечников, и наказанных родителями, тоже есть гордость, и у последнего заплёванного ботаника. Один из детей, с силой впился зубами в футболиста, и так застыл, повиснув у него на руке. Спортсмен, слегка улыбаясь, шёл прямо, невзирая на мелкую неприятность - он любил детей; и любо-дорого было на них посмотреть. - ...Нашёл, куда сводить ребёнка, - где-то в рядах на мужа ворчала чья-то жена. - "Куда, куда!" Я уже, куда только ни водил, он всё равно дорогу обратно домой находит...

Наши герои устроились с комфортом, пока произошла заминка, - один ребёнок убежал, и его долго ловили в траве. Всё действие происходило под гимн, который уже играл торжественными переливами над стадионом.

– Это зачем?
– испугался звуков, не понял Амон, - тут будет и концерт? - Вначале оргии должен звучать Гимн оргии, - объяснил ему Витёк.
– Подожди, сейчас начнётся.
– Надоело мне ждать! И такая несимпатичная компания. Здесь одни люди. - Ещё скажи спасибо, что мы сидим на северной стороне стадиона.... Видишь, на южной стороне, по-моему, все голые. Сегодня невыносимо жарко.

– Это очень сильная команда, - авторитетно высказывался какой-то заядлый болельщик одному из своих соседей.
– Один их нападающий - карлик; а у другого нет ноги. Все на пике возможностей, ты знаешь, какая у них сила воли??.. Татарский шаман им что-то варит. Такая накрученная система, ни один допинг-тест не дороется.

– Этот карлик что-то замышляет.
– испуганно прошептал подозрительный левый защитник.
– Он смотрит только на меня. - У тебя мания величия, - отмахнулся от него соседний футболист.
– Главное, не теряй его из виду. - Легко сказать "не теряй из виду". Газон-то не стригли сто лет! ...Да где ж он, чёрт его дери?

Судья вышел в плохом настроении на поле, и тут же споткнулся. - Почему не подстригли газон?!..
– неистово закричал он в сторону организаторов матча. - Все благоустройственные мероприятия традиционно проводятся на деньги спонсоров, а они, как вы помните, отказались платить.
– По итогам, - развёл руками распорядитель. - Ну и что?.. - А вы помните последнюю игру?.. как вы сами видите, четверо наших теперь играют босиком. - Легко сказать! а я не вижу их карлика. Номер десять, не пригибайтесь!.. - Я завязывал шнурки, - мрачно сказал карлик, выпрямляясь.

– Слыхал, - снова отозвался соседу осведомлённый болельщик, - против наших футболистов заговор. Кто-то всё время им палки в ноги вставляет.
– Не туда вставляют, - возразил рядом другой зритель, - будь так - забегали бы прямо и быстро.

Когда команды встали друг напротив друга, стало ясно, они организованы и достойны. Но особенно поражала глаз приезжая команда. Игроки линии атаки имели вид людей, морально настроенных на полное уничтожение соперника. На их опорников вообще было страшно смотреть. Соперники, правда, тоже... имели вид людей. Команды не уступали друг другу сильно в своих лучших характеристиках.

– А который из них без ноги?..
– совсем испугался один недавно взятый в команду новичок, дебютировавший в стартовом составе. - Не знаю наверняка, но можно легко выяснить: надо каждого из них по очереди по ноге пнуть. - Этак мы точно просрём, - заметил тогда со свойственным скептицизмом хозяйский капитан, - одиннадцать красных карточек! - Не, - успокоил обоих самый опытный участник - у судьи столько нет. И к тому же, двадцать две карточки - у них же по две ноги.

На поле как-то не шло, и все нервничали. Дело в том, что предисловия тянулись возмутительно; неимоверно, ужасно долго, начавшаяся игра выдалась на удивление гадкой и вялой. До тех пор, пока перерыва не было, (как и пунктов общепита) и на трибунах, мучавшихся зрелищем больше, чем жаждой, ничего не разносили (единственный ближайший отсюда к ним продуктовый ларёк фанаты снесли ещё задолго до того, как стали пускать на стадион, и разделили на атомы вместе с навесом и продавщицами). Если кто-то вздумывал неосторожно начать хрустеть пакетом, на него тотчас бросались, как оборотни, рвали одежду и откусывали доступные места. Потом, один футболист захотел исповедаться, и действие снова пришлось задержать. Амон, проявляя нетерпение, слишком показывался из-под сумки. И на него, подозрительно принюхиваясь, стал поглядывать какой-то соседний мужик.

– Витёк, - шёпотом сообщил он другу, - на меня мужик смотрит. - Да брось ты. Смотри лучше матч.
– Здесь голубых точно нет. - Я не в этом смысле, - уточнил Амон. И сердито высказался: - Может он возомнил, что я какой-нибудь тупой каравай. - Какой ты каравай? Ты настоящий представитель высшей расы. Сиди и смотри спокойно с этим осознанием. - Я, допустим разумный, но об остальных-то ведь речи не идёт. Здесь хоть кто-нибудь понимает, что происходит? - Да здесь каждый второй профессиональный любитель! - Может быть, люди вообще хороши в наблюдениях за беготнёй, но тем, голым, я не верю.