Колодец времени - книга исторических поэм

'Все это Богу нетерпимо!
–

Сказал в ответ митрополит, -

Про эти мерзости вестимо ль,

Чего Москва вся говорит?

К чему расправа над сынами

Шишкова, не щадя семей?

На плахе Сытины с главами

Расстались - Фёдор, Алексей.

Князь Воротынский, князь Курлятьев

В опале - изгнаны как псы.

Потом ты умертвил их братьев.

Ты что творишь? Ты ж мне как сын!

Иван, я твой духовник с детства,

Ты вырос на моих глазах,

Я помню как ты по соседству

Топтал всех встречных на конях.

Ты в детстве муками животных

Извел немало, слуг хлестал

И в десять лет ты принародно

Прохода девкам не давал.

Полно людей ты бестолково

По пьяной дури загубил;

Как в Невеле ты Шаховского

Во гневе палицей убил.

По убиенным шлёшь ты вклады

В монастыри по сто рублей

И больше, это Богу ладно,

Но он глаголит: 'Не убей!'

Митрополит на посох грузно

Опёрся, встал так, будто он

Оставил в этой келье узкой

Всю жизнь под карканье ворон.

Кресты на нём в лучах рассветных

Горели как на куполах.

Изрек: 'Помилуй деток бедных.

Они никто в твоих делах.

Князь Кашин молит о прощеньи

Тем своякам младым, что ты

С утра отправил в подземелье.

Так душно, дай скорей воды'.

Царь из кувшина золотого

Дал Афанасию воды.

'Ну, ладно, если все готовы

Ручаться будто это сны, -

Иван невольно стал кривляться, -

Пущу на волю дураков.

Ты перечисли, кто ручаться

За них имуществом готов.

Потом, как водиться с порукой,

Нарушит этот Кашин что,

Сгною с детьми, женой, прислугой

И с поручителем его.

Опала будет непременно,

Под ссылку, казнь, в пучину бед.

И пусть свой крест несут смиренно.

Таков и будет мой ответ'.

Расцеловав митрополита,

Иван почувствовал и боль.

Свинцом пытаемый налитым,

Как на кресте сдавил он вой.

Но распрямился: 'Хватит, отче,

В молитвах помни обо мне.

Освобожу их как ты хочешь,

По недоказанной вине.

Пускай идут, вот только Юрьев

Расспросит их, что было тут.

И если скажут всё без дури,

Их по домам и отвезут'.

Митрополит всё понял, вдрогнул,

Стал отступать себя крестя.

Ушёл, с размаху дверью хлопнул,

Негодованием горя.

Иван вновь принялся за птицу.

Ел жадно, как в последний раз.

Вдруг слёзы выйдя сквозь ресницы,

Упали из угольих глаз.

Горячим бешенством задушен,

Во гневе лютом будто пьян,

Зубами мясо рвал как души

Царь Божьей милостью - Иван...

...Был вечер, факелы чадили,

Морозом дуло от окна.

Иван прошёл и сел в средине

На пир накрытого стола.

И закрутились, взволновавшись

Пол сотни пляшущих теней,

И столько же людей, подняашись

Вдоль стен стояли у скамей.

Царь стал высматривать образчик

Опоры верной сквозь угар,

Как будто с торжища приказчик

Смотрел полученный товар;

Дьяк Висковатый, князь Басманов,

Бояре Чеботов, Ногтёв,

Скуратов-Бельский, Поливанов,

Вокшерин, Колычев, Слизнёв,

Князья Одоевский, Черкасский

Григорьев, Совин, Салтыков,

Ростовский-Тёмкин, Боротянский,

Хованский, Хворостин, Гвоздёв,

Боярин Юрьев, Шапкин, Сёмин,

Мятлин Верига Третьяков,

Князь Оболенский, Пронский-Ромин,

Меньшой Булгаков, Воронцов,

Князь Бекбулатович Ногайский,

Грязных, Безопишев Угрим,

Молчанов, Шереметев, Зайцев,

Борисов Чёрный Бороздин,

Иван Чулков, Коняка Сицкий,

Дьяк Арцебашев, Трубецкой,

Василий Ступа - дьяк дворецкий,

Дьяк Тютин и Васюк Грязной,

Пивов, Олферьев, Севастьянов,

Шерефединов, Годунов,

Леонтьев, Зюзин и Щелкалов,

Плещеев, Овцин, Шейдяков,

Кривой Сабуров, Младший Очин,

Роман Нащекин, Милюков,

Андрей Старко, Григорий Ловчек,

И низших несколько чинов.

'Садитесь, други, пейте, ешьте,

Сегодня будет долгий пир.

Тревогу вы мою утешьте,

А после мы поговорим.

Кто дурака сегодня пляшет?'

Иван попробовал грибов.

И тут-же все налили в чаши

Вино из царских погребов.

Все стали есть и замелькали

В руках пирующих ножи -

Их в корки кулебяк втыкали,

В жаркое, хлебные коржи.

Сгребали с блюд больших горстями

Орехи, клюкву, творог, мёд.

Пускали чаши меж гостями,

Как из ведра вливали в рот.

Притих шум пира нетерпимый

По знаку малому царя.

Поднялся Ловчик - лик игривый,

Для вида струны теребя.

Пошёл с улыбкой, переплясом,

Бренча по гуслям, меж столов,

И загуде поддельным басом

Посредь повёрнутых голов:

'Сегодня дурень пьяный Кашин

Бродил у камня Алатырь,

Хотел украсть царёвой каши,

Но тут взошла звезда Чигирь.

Звезда ему рёчет: 'Дурак, мол,

Обрящешь кашу ты в аду.

Ведь у тебя и глаз нет, на кол

Зад набредёт во тьме! Ау-у-у'...

Под смех и вой Григорий Ловчик

Пошёл вприсядку, гусли прочь.

Иван захлопал: 'Голубочек,

Смотри как боек хоть и ночь!'

'Слагает вирши, скачет бойко' -

Дьяк Висковатый тут кивнул

Давясь анисовой настойкой.

Басманов Гришке подмигнул.

И тихо рёк, чтоб было слышно

Лишь только дьяку и царю: