Колонист

— Ну поскольку пешком я не пойду до побережья, — сказал задумчиво Адам, — пока жду подходящее корыто, могу тебя поучить на саблях драться.

— Большое спасибо, — ответил я вполне серьезно. Дело при любом раскладе полезное. Ножом я могу неплохо, но тут совсем другое. — Больших денег платить за учебу не смогу.

— А? — Он, кажется, растерялся. Только сейчас дошло, что свободному положено за работу нечто весомое. Но ведь и кормить никто больше не станет за просто так.

— Что случилось Джонатан? — спросил я, выходя.

— Вот, — сказал тот определенно с гордой интонацией, показывая на привязанного низкорослого жеребца местной породы. — Злюка.

Грязновато-коричневый окрас, и смотрит как-то недобро. Ездить верхом, безусловно, учить меня не требуется, да и в лошадях достаточно разбираюсь. Не воодушевляет внешний вид. И как ноги ставит — тоже.

— У меня уже есть, — осторожно сказал, возобновляя изучение нежданного предложения и продолжая недоумевать от неказистого вида.

И действительно имеются. Аж два, принадлежащих армии. Собирался отдать их в форт, но поскольку стал большим начальником, с какой стати. Офицеру положено. Я, правда, не в курсе, за свой счет или государственный, но все равно за них не платил и не собираюсь. Кормиться, безусловно, станут из интендантского фуража. Проверены в реальном походе. Один бывший лейтенантский темно-гнедой жеребец, с белым носом и тремя белыми чулками, словно созданный для быстрой скачки и, по опыту, достаточно выносливый. Мне редко встречались такие чудесные животные. Весил он за тысячу фунтов и для здешней округи был довольно крупным. Второй — мерин мышиной масти с красивой головой и мощным крупом. Он был меньше первого, но и в нем ощущалась сила.

— Такого нет!

— И сколько хочешь?

— Тысячу экю!

Слушатели в виде Глэна и Адама дружно выругались. Даже рыжий уже представлял стоимость разного скота хотя бы приблизительно. Столько могли бы попросить за породистую скаковую лошадь, а не это подозрительное недоразумение.

— У меня нет столько сейчас, — сообщил я с облегчением.

Между прочим, с такими тратами никакого майорского жалованья не хватит, как ни старайся. Причем мне пока никто ни денье не дал.

— По частям заплатишь.

Неужели эта животина такая ценность? Ну глупо было бы всучать за такую сумму никчемное животное и портить себе репутацию навечно.

— Возьму, — решился я, — платежами, при условии… — сказал, осененный мыслью. Его конюшня тоже сгорела, почти всех своих коней потерял так или иначе. — …Что возьмешь на себя заботу обо всех моих лошадях и отрядных. Второе — за отдельные деньги.

— Идет, — согласился он, прежде чем я успел озвучить жалованье.

Вот и хорошо. Один полезный человек у меня уже имеется. Теперь с сержантами разобраться бы. Наверняка недовольные новым назначением найдутся и станут показывать характер. Одно дело — в лесу, когда страх продирает насквозь, слушаться, и совсем иное — в спокойной обстановке.

Иоахима Рибовски точно придется жестко ставить на место. Он был тем, кем я еще недавно надеялся стать, — вояжером. Территория, на которую распространялась в Америке власть Соединенных Королевств, невообразимо огромна. Поселки колонистов ограничиваются Аппалачами с запада да местами вроде нашего. Все остальное — безграничное море деревьев и степей, где присутствуют исключительно немногочисленные индейцы.

В Канаде, да и в Мичигане, работа фермеров отнюдь не высокоприбыльна, и многие имели родственников или сами подключались к созданной системе. Все начиналось с обычных парней, таскавших на себе товары и обменивающих их на шкуры ценных зверей, затем уходившие в Европу. Со временем наладился определенный порядок. На низшем уровне иерархии стояли рядовые вояжеры — «гребцы на каноэ», или «верблюды», которые на лодке и в пешем порядке перемещали пушнину по воде, а также тащили ее волоком по суше.

Это были «пожиратели свинины» из-за солонины — основного продукта питания, входившего в их рацион. Термин считался уничижительным, и те, кто его употреблял, рисковали зачастую остаться без зубов. Были и «зимовщики», постоянно находящиеся на поставленных в оживленных местах факториях и занимающиеся непосредственно торговлей. Ступенькой выше числились «приказчики». В начале рабочего года они отправлялись на рандеву — ежегодный сбор вояжеров, чтобы посчитать, оценить собранный товар, рассчитаться с поставщиками, выплатить зарплату перевозчикам и «зимовщикам». Вся прибыль, поступавшая от продажи меха, сначала записывалась на счета артели, а потом соответственно распределялась. За всем этим строго следили «приказчики», и от их честности, педантичности и добросовестности зависел весь бизнес. Видимо, одному из таких и принадлежало доставшееся нам с Дениз по случаю золото.

Совладельцев артели и их хозяев, нередко начинавших с самого низа и набравшихся опыта, а также достаточно везучих, чтобы не сгинуть с товаром от пули в спину или просто сломав ногу, именовали «буржуа».

Контролировать этот процесс в целом франкские колониальные власти не могли, и население дружно плевало на лицензии. Неоднократно по причине привоза огромного количества пушнины падали заметно цены в Старом Свете. Правительства принимались издавать грозные указы о борьбе с нарушителями законов, но ничего не менялось. Слишком выгодным было занятие в сравнении с ковырянием в земле. Хотя и рисковым.

Потому в нем выживали люди с определенным складом ума и характером, готовые в любой момент драться и стрелять и пуще всего ценящие независимость. Такой был и Рибовски. В иное время сам брал бы с него пример и попросился в ученики. К сожалению, стоит одному спустить наглость и независимое поведение, как подчиняться перестанут все. Тоже мне воевавший. Ничем от остальных, кроме самомнения и сержантского звания, не отличается.

Теперь надо отловить Робера и поставить его строить нечто среднее между лодкой и шлюпом, взяв за основу куттер. Контрабандисты их обожают за скорость и маневренность. Без палубы, под косым парусом, главное — скорость и маневренность, низкая осадка. Одна-две пушки, и чтобы брал на борт двадцать пять — тридцать человек, кроме команды. Нам таких для начала четыре достаточно. Важно пере крыть дорогу и заставить сидеть на том берегу, а для этого артиллерийская мощь имеет немалое значение. Еще и перевозка приличного в наших условиях отряда. Если мы хотим уцелеть, требуется намертво захлопнуть воду для нападений ирокезов. И на реке, и на озерах. Придется заставить всех работать — от ополченцев до солдат.

Контракты на постройку зданий? Да и черт с ними. Чуть позже получат жилье. Шкура дороже серебра, которого еще и нет.

Глава 12

Новые возможности

— Индейцы! — с выпученными глазами вскричал Клод, врываясь в помещение и прерывая размышления на тему будущего.

Инструкций от квебекских властей или армейцев к нам не поступало, кроме самых общих пожеланий, и приходилось самому прикидывать, насколько имеет смысл рисковать. Проще сидеть и ничего не делать, но тогда мое сборное войско расползется достаточно быстро. Признаки уже имеются. И муштра не очень помогает, когда семьи рядом, да и жить им на что-то надо, а значит, требуется работать в поле или мастерской. Тем более что со спуском первых двух куттеров все дружно уверились в прочности границ, а ирокезы заняты в других местах. Зря они нас сразу не добили. Теперь и вовсе не потянут. Мы готовы к осаде.

— Много, очень много!

— Поднимай тревогу, — сказал я Глэну, и тот сразу кинулся за дверь, а через минуту забил колокол, созывая людей.

Я выскочил наружу и убедился, что паники не наблюдается. Народ привычно бежал с ружьями в руках к ограде, даже женщины. Они перезаряжали и подавали мушкеты стрелкам, увеличивая намного скорость и интенсивность огня. У ворот возле пушки суетились солдаты. По крайней мере, есть кому отстреливаться благодаря собравшимся ополченцам.

— Ты глядь, — сказала смутно знакомая баба рядом, показывая.

Народ возбужденно загудел, переговариваясь и обмениваясь впечатлениями. Каждый чувствовал себя героем, уже отбившим атаку.

Индейцы толпой расположились на опушке и вовсе не рвались в город. Количества толком не разобрать, очень предусмотрительно наружу не вылезают. С такого расстояния в принципе попасть не проблема. Однако же не стреляют по торчащим прямо на виду. Хм… может, их не особо много?

— Это не ирокезы, — уверенно заявил сержант Гринис, внимательно изучающий в подзорную трубу противника.