Колония лжи
Шрифт:
Нет! Я Келли!
Разве не так?
Картинки в памяти меняются, словно в калейдоскопе: я вижу ее/себя; ее/мои чудесные темные волосы и голубые глаза; у нее были фотографии ее замечательного старшего брата и мамы, и она рассказывала мне о них, о ее доме, о том, где они жили. Рассказывала ночью, занимала нас, отвлекая от страха. И все, что она говорила о себе/мне, было намного лучше, интереснее моей жизни.
Проблески другой, отвергнутой жизни проносятся перед мысленным взором. Я пытаюсь оттолкнуть их, но не могу.
Страх. Боль.
То,
Я не Келли. Мое имя скрыто в темной глубине памяти; оно тайна, до которой так трудно докопаться.
Она выкрикивала мое имя, когда тащила меня за волосы вверх по ступенькам. Моя последняя приемная мать, та, от которой я сбежала. Я слышу ее сердитый, рычащий голос: Дженна, противная негодница.
И эхо в самой глубине…
Дженна.
Меня звали…
Мое имя Дженна.
А я хотела быть Келли.
Но я не она. И никогда не была ею.
— Начинаешь вспоминать, да? — говорит Алекс и с сожалением качает головой. — Я так надеялся, что выжившей будет моя дочь, но выжила ты.
По крайней мере, это значит, что ты не был моим отцом!
— Какое счастье для нас обоих. Но, какой бы ты ни была, ты достигла большего, чем я мог рассчитывать, — ты распространила заболевание, которое ограничивалось лишь узким кругом имевшихся в нашем распоряжении подопытных, в большинстве своем таких же ущербных, как ты. Теперь я понимаю, что мы допустили ошибку, сделав выборку из генетически слабого материала. Ты указала нам на эту ошибку и заслуживаешь благодарности.
Я смотрю на него и не знаю, что сказать. Болезнь, отчаяние, смерть — всем этим я обязана ему. Куда бы ни пошла, я везде заражаю людей, несу смерть, а он говорит, что благодарен мне?
Я нашла Первого и не могу его заразить — он уже переболел и выжил. Но может ли он сгореть?
Набрасываюсь на него жгучим пламенем, но он отшвыривает меня, едва пожав плечами.
— Послушай, мне пора. Еще многих из нас нужно спасти.
Многих из нас? О чем он?
О выживших?
И тут я вспоминаю о Шэй. Меня ведь послали найти Шэй.
15
ШЭЙ
Вбегаю в дом. Чемберлен снова вертится под ногами. Видел ли он, что я сделала? Запираю дверь на засов.
Одежда перепачкана кровью Спайка и рвотой, и я чувствую, что меня снова тошнит. Нужно срочно переодеться. Взбегаю по лестнице, сбрасывая на ходу вонючую одежду и с остервенением сдирая с кожи засохшую кровь, но получается плохо. К тому же то, чем я запачкалась внутри, просто так не отскребешь.
На грязное тело натягиваю чистую одежду и, дрожа всем телом, сворачиваюсь в комочек рядом с Чемберленом на кровати.
Что дальше? Что делать?
Издалека долетают обрывки криков и воплей, как будто где-то там еще продолжается схватка. Но та, что бушует внутри меня, намного, намного хуже. Спайк мертв. Из-за меня. Я виновата в его смерти. Повторяю эти слова раз за разом, но они все равно звучат фальшиво, словно
я пытаюсь убедить себя в чем-то ненастоящем. Не могу это принять. Спайк мертв. Из-за меня. Его кровь на мне, на моей коже. Снова пытаюсь оттереть засохшие пятна, тру сильнее и сильнее, сдираю кожу ногтями, пока моя собственная кровь не смешивается с его кровью. Чувствую, как подкатывает истерика.Я во всем виновата. Я…
Внезапно, словно клякса в воздухе, рядом проносится тень.
Келли?
Она кидается мне на грудь… обнимает… плачет. Нет, не плачет — у нее ведь нет слез, — но всхлипывает так горько, что душа рвется на кусочки.
— Как ты нашла меня? Откуда ты? — спрашиваю я.
Она как будто закусывает губу, сдерживает рыдания и после короткой паузы начинает говорить.
Извини. Я не она. Я не Келли! Думала, что я Келли, но я не она.
Во всей этой неразберихе — и снаружи, и внутри — ее слова заставляют меня собраться и попытаться понять, помогают успокоиться.
Она здесь, со мной, и мне так ее не хватало.
Я не Келли, повторяет она. Келли была моей подругой.
Стараюсь сосредоточиться.
— Не понимаю.
Послушай, мне нужно рассказать тебе кое-что. Алекс это Первый.
— Что?
Он Первый доктор! Он виноват в том, что началась эпидемия! — говорит она с болью и снова всхлипывает.
— Келли?
Не Келли. Меня зовут Дженна. Я знала, что заражаю людей, но не говорила тебе. Никому не говорила. Мне так жаль. Это моя вина. Во всем виновата я. Все, кто заболел и умер, заболел и умер из-за меня.
Она плачет, по-своему, сухо, без слез, и я тоже плачу, и наши слезы, настоящие и ненастоящие, но оттого еще более горькие, смешиваются. Мы обнимаем друг друга, пытаемся утешить и смягчить то, что смягчить невозможно.
16
КАЙ
Фрейя заставляет меня остановиться, спрятать мотоцикл и идти дальше пешком. Я понимаю, что она права, но мне так хочется попасть туда скорее. Прямо сейчас.
Съезжаю на обочину. Отсюда до дома уже недалеко, и мы слышим доносящийся из леса шум — крики, выстрелы.
— Почему Келли не возвращается? — беспокоится Фрейя. — Не нравится мне это. — Она как будто прислушивается к чему-то, потом качает головой. — Зову — не отвечает. А еще хуже то, что я ее не чувствую. Либо она блокирует нас, либо ее здесь нет.
— Мы больше не можем ее ждать, — говорю я. — Идем.
Фрейя кладет руку мне на локоть.
— Еще минутку. Не спеши. Дай мне осмотреться и, может быть, разобраться, что там происходит. — На несколько секунд взгляд ее как будто устремляется вдаль. — В лесу есть другие выжившие, их трое.
— Кто они? Шэй одна из них?
— Нет. Подожди. — Снова пауза. — Один из них обращается ко мне. Это мужчина. Говорит, что его зовут Алекс, и зовет нас к себе. Обещает показать мне безопасный путь.