Колыбель для Небесных: Валькирия. Под Последним Небом

– Эй, ты тут? Чего застыла? Я устала и домой хочу. – Хильд вздрогнула, понимая, что просто зависла. Тут же спохватившись, она поправила капюшон и они направились вдоль больших деревянных строений по темной, но освещенной оранжево-желтыми самодельными фонарями улице.

– Ты давно знаешь Акселя? – решила она хоть немного уменьшить стену между собой и новой спасительницей.

– Несколько лет. – быстро и небрежно бросила Ан, как ее про себя решила называть Хильд.

– Но ведь ты как я. Мне казалось, что ты здесь недавно.

– Он был знаком с моим отцом. – снова быстро, но уже более осознанно произнесла светловолосая девушка.

Валькирия решила, что тема их общего нового знакомого и семьи является болезненной, поэтому остаток дороги они провели в молчании.

До дома Анники они дошли совсем быстро, после чего хозяйка дома указала на лестницу.

– Тебе туда. – она махнула рукой в сторону комнатушки и направилась дальше. Меня не трогать. – холодно и как-то равнодушно бросила она напоследок. Казалось, что от девушки из таверны почти ничего не осталось, потому что даже взгляд стал слишком глубоким и, похоже, несчастным. Хильд почитала это заслугой своих вопросов и почувствовала небольшую, но липкую вину где-то внутри.

Она решила не давить на нее и молча удалиться с глаз, потому что уже была обузой для спасителя из леса, странной женщины, Акселя и теперь еще и юной девушки.

В этом доме подниматься было гораздо удобнее, чем в таверне, поэтому даже жуткая усталость не так сильно мешала добраться до места спасения. Комната оказалась небольшой, пустой, как и весь дом Ан, и гнетущей. Но Хильд все рано была безмерно благодарна за предоставленный ночлег.

Тугая коса из ужасно густых волос все больше расплеталась руками своей хозяйки, давая свободу темным кудрям, аккуратно спадающим на плечи. К первому сну в Мидгарде она хотела подготовиться основательно. В лунном свете руки и ноги снова приобрели бледность, а волосы почернели так, будто их окунули в деготь. Главное, чтобы Ан это не увидела. Сложно объяснить то, что даже себе не получается объяснить.

Как только голова Хильд коснулась подушки, то сонливость сразу начала одолевать все тело. Сейчас ее перестали волновать все проблемы этого странного и сложного мира. Легкая прохлада обволакивала шею и ключицы, оставляя мурашки, которые так и норовили пробежаться по коже валькирии. Она свернулась комочком, пытаясь найти удобное положение на постели, похожей на ждущую ее в Асгарде. Ждущую. Неужели она уже начала скучать по дому?

Но стоило ей подумать над этим, весь настрой на сон сразу же пропал. Делать в кровати уже было нечего, поэтому ей пришла идея спуститься вниз. Сначала на деревянный пол опустилась одна ступня, следом вторая. Холод чуть прошелся по ним, но Хильд почти не почувствовала этого. Решая спуститься вниз, она осторожно нащупывала каждую ступеньку, хватаясь за гладкие перила. Она аккуратно, почти беззвучно подошла к двери, но перед тем, как открыть её, помедлила. Звуки ее шагов были не единственным шумом в доме. Только у самого края лестницы до нее стал доходить свет. И треск.

– Почему ты не спишь? – уставшая хозяйка дома закинула в камин очередное полено и оттряхнула руки от пыли и опилок.

– Не могу. – аккуратно сказала Хильд и подошла ближе к огню, вытягивая ладони вперед, будто бы пытаясь потрогать пламя.

– Тоже нравится, как он горит? – с таким же огнем в глазах, как и у Акселя, спросила Анника. Тогда же к начавшей новую жизнь воительнице пришло осознание, что искры в глазах говорят о настоящей радости или том, что дорого.

– Да. – легкая ухмылка на лице в ответ теплу из камина дала Ан понять, что ее гостья расположена к разговору и погружаться в сон не планирует.

– Давай не будем спать?

– Можно попробовать… – не успела закончить Хильд, поскольку Ан уже куда-то очень стремительно ушла. Сразу же прямо перед камином оказалась чья-то шкура.

– Без нее можно сразу в могилу ложиться. – сказала Ан, садясь на шкуру и теми же жестами, что и в таверне, предлагая присоединиться. Уставшая от насыщенного событиями дня Хильд с удовольствием приняла приглашение и тоже оказалась прямо перед огнем. Увлеченная языками пламени, она даже не заметила теплую ткань, опускающуюся на ее плечи.

Первый огонь Мидгарда. Раньше, хоть и не очень часто, Хильд тоже видела огонь, но он не был настолько горячим. На самом деле, после той смерти в лесу она будто родилась заново, а воспоминания о прошлом стирались одно за другим, после чего остались только мелкие кусочки, среди которых она уже перестала различать правду и вымысел. Каждую секунду в голове была картина огромного и немного устрашающего замка, наполненного камнями, мостами и башнями, где крыша была покрыта белоснежным туманом, нежно обволакивающим это величественное строение, одно из самых древних среди всех миров. Так странно было оказаться в обычном доме, где всего две старые кровати, темные стены и почти нет окон. Она смирилась, что такой будет вся ее жизнь, потому что своими же губами просила этого у Одина.

– Ты часто смотрела на звезды? – шепотом, почти беззвучно спросила Анника.

– Нет. Там, откуда я пришла, нет звезд.

– Чем тогда ты занималась по ночам? – она растянулась на теплой шерсти, нежась рядом с очагом тепла.

– Спала. Сил не было развлекаться.

– От чего же ты так уставала? – на лице Ан появилось удивление.

– Мой отец заставлял… Да даже больше приходилось быть воином. Самым бесстрашным, потому что иначе будут бить. Не легко сражаться с теми, кто сильнее тебя, когда у тебя кровавые мозоли по всем рукам.

– Фу. Зачем?

–Хотелось показать отцу, что я достойная, но, похоже, он не поверил. Боль помогает нам сделать наше тело и нашу душу твердыми. Так меня учили. Поэтому я такая.

– А сейчас? – Светловолосая девушка оказалась очень заинтересована, потому что раньше она очень редко видела чужеземных людей.

– Представь… что… раньше у тебя были крылья, которые могли отнести тебя на любой конец света, но… теперь у тебя они все еще есть, хоть и не ощущаешь их присутствия… Я… чувствую себя очень уязвленной… будто я потеряла все, что поддерживало меня. Моя спина открыта, а значит, что я слабее. И могу получать ножи между ребер.

– Хильд, это… Больно.

– Раньше я все хранила внутри себя, мне не с кем было поделиться. – валькирия удовлетворенно улыбалась, будто получала облегчение от маленького разговора.

– И до меня тебя никто не хотел слушать?

– Да.

– А хочешь узнать мою историю? – Ан резко привстала, распутываясь из вороха одеял.

– Я была бы очень рада, но… Зачем ты встаешь?

– Сейчас. Возьму кое-что. – улыбаясь самой заразительной улыбкой, которую только можно представить, хозяйка дома отправилась к деревянным сундукам, параллельно доставая какие-то емкости и мешочки. Скоро она вернулась с полными руками всяких вещей, которые в темноте было не разглядеть. Она выложила это прямо перед камином, чтобы показать Хильд. – Вот, такого ты точно еще не пробовала.

– Надеюсь, что это не отрава. Мне еще хочется пожить. – они обе усмехнулись.

– Это чай. Так его называл человек, который приехал к нам очень много лет назад. Он рассказывал мне о травах, о том, как правильно их использовать. Там, откуда он пришел, всегда очень тепло. У него была такая темная кожа, что я за грязь приняла сначала.

– Чай? Никогда не слышала. И не пробовала.

– Так давай сделаем это прямо сейчас? – искорки азарта появились в светлых глазах Ан, а у Хильд – чувство, что они делают что-то неправильное. Ощущение каждой частичкой кожи, что за ней наблюдают и осуждают за каждое действие, никак не хотело покидать ее.