Колыбель висит над бездной

1972

* * *

Господи, не дай мне жить, взирая вчуже,Как чужие листья чуждым ветром кружит;Господи, оставь мне весны мои, зимы —– Все, что мною с детства познано и зримо;– Зори и закаты, звуки те, что слышу;Не влеки меня ты под чужую крышу;Не лиши возможности из родимых оконНаблюдать за облаком на небе далеком.

1973

* * *

Что ж. Пой и радуйся дарамСвоей долины плодородной.Да только жизнь осталась там,Где был ты тварью инородной.Да только жизнь осталась тамСреди шатров и пыльных скиний,Где выпадал по временамНебесной манны сладкий иней,Где пепла горсть, где близких прах,Где нет ни молока, ни мёда —В навек покинутых краях,На горестных путях исхода.

1972

* * *

Откуда знать, важны ли намДля жизни и для равновесьяРодные стены по утрам,Родные звуки в поднебесье,Родная сень над головой.А, может, под любою сеньюБыть можно и самим собой,И чьей-нибудь безвольной тенью.А, может, близ родной душиЛюбые веси – дом родимый.Но, чтоб ответить – сокрушиОчаг, столь бережно хранимый,Свой прежний дом покинь совсем,Сойди с дороги, той, что вьется,Стерпи, что завтра будет немТот, кто сегодня отзовется,И перейди в предел инойС иным укладом и разором,Где чуждо все, что за спиной,И чуждо все, что перед взором.

1973

СОН

Вне уз, вне пределов, вне времени, внеПривычного. Чуждые тени в окне,Чужие шаги в переулке горбатом,В порту, на молу, освещённом закатом,Невидящий взгляд незнакомых очей,Неведомый смысл гортанных речей,Чужое веселье, чужое молчаньеИ вод густо-черных немое качанье,И чуждые запахи тины и йода…Свобода – с тоской повторяю – свобода.

1974

* * *

Диаспора. Рассеянье.Чужого ветра веянье.На чуждой тверди трещина.Чьим богом нам завещаноСвоими делать нуждамиДела народа чуждогоИ жить у человечестваВ гостях, забыв отечество?Мне речки эти сонныеРоднее, чем исконные.И коль живу обидами,То не земли Давидовой.Ростовские. Тулонские.Мы толпы Вавилонские,Чужие, многоликие,Давно разноязыкие.И нет конца кружению.И лишь уничтожениеСводило нас в единуюПолоску дыма длинную.Но вечно ветра веяньеИ всех дымов рассеянье.

1976

* * *

И я испытывала страх,Живя, как на семи ветрах,Не находя себе опорыСреди всеобщего разора.И я искала утешеньяВ ежесекундном мельтешеньи,Средь шумных орд, на тропах торных,В делах и планах иллюзорных.Ни света не нашла, ни блага.Нашла, что воля и отвага,И утешенье – в нас самих.Безумен мир окрест иль тих —Лишь в нас самих покой и сила.Чума какая б ни косила,Мы до известного пределаСберечь способны дух и тело,Распорядясь судьбой земной…А вдруг всё вздор, и голос звонокЛишь оттого, что ты со мнойИ не хворает наш ребёнок?

1971

* * *

Неужто этим дням, широким и высоким,Нужны моих стихов беспомощные строки —Миражные труды невидимых подёнок?Спасение моё – живая плоть, ребёнок.Дитя моё – моих сумятиц оправданье.Осмысленно ночей и дней чередованье;Прозрачны суть и цель деяния и шагаС тех пор, как жизнь моя – труды тебе на благо.Благодарю тебя. Дозволил мне, мятежнойБыть матерью твоей, докучливой и нежной.

1975

* * *

Шито белыми нитками наше житьё.Посмотри же на странное это шитьё.Белой ниткой прошиты ночные часы.Белый иней на контурах вместо росы.Очевидно и явно стремление житьНе рывками, а плавно, не дёргая нить.Шито всё на живульку. И вечно живу,Опасаясь, что жизнь разойдётся по шву.Пусть в дальнейшем упадок, разор и распад.Но сегодня тишайший густой снегопад.Белоснежные нитки прошили просторВ драгоценной попытке отсрочить разор,Всё земное зашить, залатать и спасти,Неземное с земным воедино свести.

1976

* * *

Порою мнится, будто все знакомо,Весь дольний мир на фоне окоемаДавно изведан и обжит вполне.Но вот однажды музыка иная,Невесть откуда еле долетая,Вдруг зазвучит, напоминая мнеО том, что скрыт за видимой личинойПрекрасный лик, пока неразличимый —– (Как хочешь это чудо нареки),А все, что осязаемо и зримо,Миражней сна, неуловимей дыма,Подвижней утекающей реки.Напомнит мне, растерянной и слабой,Что высь бесплотна и бездонны хляби,Которых и желаю и страшусь,И прошепчу я: «Господи помилуй,Как с этим жить мне, бренной и бескрылой,И как мне жить, коль этого лишусь?»

1972

* * *

В ясный полдень и в полночь, во тьме, наявуОт родных берегов в неизвестность плыву,В неизвестность плыву от родного крыльца,От родных голосов, от родного лица.В неизвестность лечу, хоть лететь не хочу,И плотней к твоему прижимаюсь плечу.Но лечу. Но иду. Что ни взмах, что ни шаг —То невиданный свет, то невиданный мрак,То невиданный взлёт, то невиданный крах.Мне бы медленных дней на родных берегах,На привычных кругах. Но с утра до утра,Заставляя идти, дуют в спину ветра.Сколько раз ещё свет поменяется с тьмой,Чтобы гнать меня прочь от себя от самой.Умоляю, на спаде последнего дняПеред шагом последним окликни меня.

1974

* * *

Всё уходит. Лишь усталостьНе ушла. Со мной осталась.Стали в тягость встречи, сборы,Расставанья, разговоры,Страдный день и вечер праздный,Свет и сумрак непролазный,В тягость шорох за стеной,В тягость крылья за спиной.

1972

* * *

Я вхожу в это озеро, воды колыша,И колышется в озере старая крыша,И колышется дым, что над крышей струится,И колышутся в памяти взоры и лица.И плывут в моей памяти взоры и лики,Как плывут в этом озере светлые блики.Все покойно и мирно. И – вольному воля —Разбредайтесь по свету. У всех своя доля.Разбредайтесь по свету. Кочуйте. Живите.Не нужны никакие обеты и нити.Пусть уйдете, что канете. Глухо, без срока.Все, что дорого, – в памяти. Прочно. Глубоко.