Колючее счастье

Всё, теперь можно идти к себе и спокойно спать.

Операция «Бедный Йорик», судя по всему, больше не актуальна.

И он был искренне этому рад!

12

12

— О-о-о… А вот и наша королева вечеринок!

Было около одиннадцати утра, когда Женька спустилась вниз. Лохматая, неумытая, закутавшаяся в тот самый сине-зелёный клетчатый плед с кровати Святослава. С цветом лица в тон пледу.

— Поднимите мне веки…

— Шутишь, — констатировал Слава, копошащийся на кухне. — Это хорошо… Жить будешь.

И протянул ей полный стакан минералки.

— Ещё! — залпом его осушив, попросила сводная сестра, пристраиваясь на табурете у стойки.

— Подожди, плохо будет.

— Не будет. Наливай.

— Что-то мне подсказывает, что вчера ты говорила то же самое, — усмехнулся Святослав.

— Ой, давай только без нотаций! — раздражённо выговорила Женя. — И так тошно.

— Родители звонили, — он перевёл тему разговора. — Сказал, что ты допоздна сидела с книгой и теперь отсыпаешься. Кажется, поверили.

— А ты, смотрю, бодр как огурчик…

— Ну да, не чета всяким малолетним алкоголикам, — осклабился Слава в ответ. — Ладно-ладно, — узрев жалобно-злобный взгляд сестрицы, не стал он издеваться дальше. Хотя следовало бы.

— Как же хреново, Све-е-етик, — уронила Женька голову на столешницу.

— Вчера надо было думать, систер. Но у тебя же «всё под контролем». Давай, иди в душ. Потом поешь чего-нибудь — легче станет.

— Не хочу.

— Надо, систер, надо. Скоро предки опять названивать будут. И хорошо, если не по «Скайпу» — не дай бог увидят твою физиономию, ох и шуму будет…

Женька подняла голову и уже более осознанно огляделась. На кухне и в гостиной был порядок. А Светик молодец, постарался! И она была ему за это сейчас искренне благодарна — только уборки пустых бутылок и объедков, да намывания посуды ей сейчас не хватало. Для полноты ощущений.

— Ну, с первым похмельем тебя! — отсалютовал братец чашкой с дымящимся кофе, который сделал себе во время разговора.

— Иди ты…

— И что там, кстати, с Йориком? — решил Святослав не откладывать вопрос, который почему-то его необычайно тревожил — не просто же так Женька наклюкалась вчера хуже некуда, да и наградила Кедра по пьяни весьма нелестными эпитетами.

— Придурок он, твой Йорик.

— Чем не угодил?

— О, ты что… Он крут! Круче только яйца. И вообще, «ложил он на ихние правила», — явно процитировала сводная сестра.

— Чьи правила? — не понял Слава.

— Ихние! Что не ясно-то? Забудь, короче, — отмахнулась она.

Он не смог сдержать смеха.

— Женька, в кого ты такая зануда, а?

— В мать, наверное, — совершенно не разделяя веселье братца, промолвила та. — Она была филологом.

— Так тебе было четыре, когда… — Святослав осёкся.

— Да всё нормально, договаривай, — снова отмахнулась Женя. — Я её не помню совсем… Гены, наверное.

— Ну, тогда это многое объясняет…

Когда Женя, приняв душ и приведя себя в божеский вид, снова спустилась на первый этаж, Славы там уже не было. Он явно был у себя — из комнаты сводного брата доносилась музыка, что-то «тяжёлое» — рок или метал, она плохо разбиралась в этих музыкальных стилях. Аппетита совсем не было, хотя пустой желудок продолжали крутить неприятные спазмы. Она так и не заставила себя съесть что-нибудь, только пила и пила воду. Да чтоб она ещё раз так накачалась! Стыдно было вспоминать своё вчерашнее состояние, даже те обрывки, что её память сохранила. А Женька помнила, как Светик помогал ей на улице, как таскал на руках её безвольную тушку… Это ж сколько теперь надо будет терпеть зловредные шуточки по этому поводу?

На экране телефона высвечивалась пара пропущенных от Лары и один — от Маринки. Мачехе Женя решила позвонить сама, насколько смогла бодренько отчиталась, заверив, что «в Багдаде всё спокойно», поинтересовалась, как родители добрались и разместились, передала привет отцу. С предательницей-подругой же разговаривать желания не было совсем.

Остаток дня Женя провалялась на диване, тупо таращась в «ящик», бесцельно перещёлкивая каналы и не оставаясь подолгу ни на одном из них, и кутаясь во всё тот же плед, который так и не отдала братцу. От пледа на грани ощутимости пахло Светиком — чем-то свежим и немного терпким, то ли парфюмом, то ли отголосками аромата его геля для душа, и девушка поймала себя на мысли, что постоянно принюхивается, раз за разом желая снова уловить этот запах. А может, это глюки, и ей кажется? Да нет… вот же он… тот самый аромат, что она почувствовала вчера, когда Святослав тащил её в дом…

Ближе к вечеру Слава вылез из своей берлоги и тоже спустился вниз.

— Ну что, алкоголик, ты как?

— Могло быть и лучше, — пропустила Женя издёвку мимо ушей.

— Ела?

— Не-а.

— А надо бы.

Он опять развёл бурную деятельность на кухне, впрочем, не переставая ворчать, что не нанимался к Женьке нянькой.

— Достал, Светик! Ещё меня занудой обзываешь, — сказала Женька, садясь за стол.

— Ох и нарываешься ты, Жендос, — выделил он интонацией её имя.

Ну да, всё верно, он снова назвал её ненавистным прозвищем только после того, как она сама обозвала его. Чёрт! Надо следить за языком!

— Ладно, прости, — без боя сдалась Женька. — Оно как-то само собой получается.

— Будешь должна, — Святослав плюхнул перед ней глубокую тарелку с заваренной кипятком овсянкой быстрого приготовления.

— Сам бутерброды ешь, а мне эту гадость? — возмутилась Женя.

— Жуй-жуй. Ещё спасибо скажешь.

И самое противное, что он был прав — склизкая кашка сейчас была самое то для её ещё не пришедшего в себя после вчерашних подвигов желудка. Евгения нехотя стала ковыряться ложкой в тарелке, краем глаза наблюдая за сводным братом. Тот схватил пульт от телевизора и стал переключать каналы, отпивая из своей чашки чай.

И с чего вдруг такая забота? Её вроде и радовало, но одновременно и коробило внимание Славы, его внезапно проснувшаяся заботливость. Не по себе было от этой опеки, и это ещё мягко сказано! Вон, даже кашу заварил… Да ещё и порядок сам навёл, видя, как ей хреново, даже слова не сказал.

И вдруг её осенило:

— Слушай, а как же твой фестиваль?!

Он молчал. Женька уже думала, что Слава и вовсе проигнорирует вопрос, и не ответит на него. Хотя, может, она что-то напутала?.. Нет, всё точно — она прекрасно помнила дату, стоявшую на билете, который она нашла в комнате братца, и даже время. Это было сегодняшнее число. Восемь утра. Неужели…

— А сама как думаешь? — вопреки обыкновению Слава не отшутился, а произнёс это серьёзным тоном, даже грубовато.

Женя неопределённо дёрнула плечом, хотя, конечно же, у неё были догадки о причине. Сводный брат тем временем продолжал пялиться в телик, но она была уверена, что её движение он увидел.

— Ты себя в зеркале с утра видела? — повернулся к ней Светик. — Зомби и те краше… А вчера так вообще. Я, если честно, испугался — а вдруг тебе совсем х**во станет, и что тогда? Мало ли, как организм отреагирует. Вот и носился… Ты, конечно, разумная девочка, все дела… но дура ещё та! Знал бы, что у тебя тормозов совсем нет, так не отходил бы вчера ни на шаг. Но, с другой стороны, оно мне надо, а? Или самой тебе? Чтоб над душой стояли, каждое действие контролировали? Своя ведь голова на плечах имеется, и не пустая вроде, — отчитывал он сводную сестру.