Колючее счастье

Слава стоял, сунув руки в карманы, и, казалось, безучастно смотрел в окно, на самом деле стараясь скрыть напряжение, неожиданно его накрывшее. Он до сих пор не понимал, что, чёрт возьми, происходит! Сначала этот дикий зуд в кончиках пальцев, который не дал бы ему покоя, пока он не взял бы в руки карандаш и не воплотил на бумаге образ, засевший в голове. Образ вздорной нахалки, такой противоречивой, такой колючей, и такой внезапно притягательной…

Потом вся эта глупая ситуация с папкой — кто ж знал, что сестрица может заявиться к нему в комнату? Обычно такого не происходило… Но в том-то и дело, что сейчас всё было далеко не обычно, сейчас всё перевернулось с ног на голову!

Потом этот поцелуй. Её первый, мать вашу, поцелуй! Шикарно…

Он повернулся, глянул на притихшую Женьку, разглядывающую его работы. Работу, если быть более точным. Хотя нет… другие тоже смотрела…

— Бери. Хоть все, — как-то устало произнёс Святослав, проводя рукой по лицу, словно сгоняя наваждение. — Ты там чай, по-моему, пить собиралась. Или уже передумала? — Он размашисто прошагал мимо и хлопнул дверью.

Вышло как-то излишне раздражённо, но сдержаться снова было выше его сил.

15

15

Остаток дня Слава и Женя провели в компании друг друга, при этом ухитряясь совершенно не затрагивать то, что произошло в комнате Святослава. Либо молчали, каждый задумавшись о чём-то своём, незаметно кидая друг на друга озадаченные взгляды, либо говорили о чём-то абсолютно нейтральном. Женя пребывала в некоем подобии прострации, не зная, как ей расценивать поступок сводного брата, как реагировать на случившееся. Слава, похоже, тоже был не готов к каким-либо разговорам и обсуждениям.

Ближе к вечеру он привычно устроился в гостиной на мягком ковре, прислонившись спиной к дивану, явно намереваясь смотреть начавшийся по одному из телеканалов фильм об очередных американских супергероях, спасающих мир. Женю такая перспектива совсем не радовала — она не была поклонником такого рода лент. Да и их обоюдная игра в молчанку стала действовать девушке на нервы. Хотелось уже внести какую-то определённость, понять — что это вообще было?

Какое-то время она посидела на кухне, попивая чай и пытаясь отвлечься, зависнув в соцсетях через смартфон, но ей быстро надоело, и она, полная решимости, целенаправленно направилась к Светику.

— Муть, — провозгласила Женька, плюхнувшись на диван рядом с братцем. — И как ты это смотришь?

Слава, не поднимая головы, проследил за Евгенией взглядом, но снова предпочёл промолчать.

Какое-то время она посидела более-менее спокойно, пытаясь вникнуть в сюжет, но длилось это недолго. Святослав продолжал игнорировать её недовольные вздохи и шпильки, отпускаемые в адрес актёров и предсказуемости сюжетных ходов, что начинало по-настоящему злить Женьку. Ей хотелось внимания. Да, ей тупо хотелось его внимания!

И Слава не был идиотом, чтобы не понять этого.

— Хватит ёрзать! — изрёк он, когда эмоции Евгении уже были близки к такому накалу, что она готова была психануть и просто уйти к себе. — Иди сюда.

Он потянулся к ней, схватил за руку и уверенным движением стянул с дивана на пол. Затем притянул ближе, пристально, не пряча смешинок во взгляде, посмотрел в глаза и, убрав с лица невидимую прядь волос, снова поцеловал.

Вот так просто и без предисловий — взял и поцеловал.

И на этот раз Женька ответила. Сначала робко, неловко, затем всё больше и больше раскрепощаясь, она потянулась к Святославу, зарылась руками в его волосы, когда тот за талию привлёк её ещё ближе, вынуждая забраться к себе на колени.

Фильм был благополучно позабыт, пока они наслаждались внезапно осознанным и принятым чувством взаимного притяжения. Для Жени этот фейерверк ощущений был внове — впервые в жизни она была настолько близко к парню, казалось, каждой клеточкой своего тела чувствовала исходящее от него тепло и желание быть рядом, прикасаться. Славе же стоило больших усилий держать себя в руках — ведь он был здоровым молодым человеком, со здоровыми мужскими потребностями…

Он знал, что подписывает себе приговор, позволяя всему зайти так далеко — ведь даже простые поцелуи для Евгении, при её неискушённости, значили очень много. Но назад дороги не было, и он, само собой, понимал это. Понимал, но ничего не мог с собой поделать. Это была Женька, его Женька, с некоторых пор самая желанная девчонка на свете! Вихрем ворвавшаяся в его комнату и в его жизнь, перевернувшая её вверх тормашками, занявшая в его голове куда больше места, чем ему бы хотелось. Такая чистая, такая сладкая… Его нахалка. Его Колючка…

— Жень, — тихо произнёс он, нехотя отрываясь от её губ. — Что мы творим, а?

Она ничего не ответила, и лишь слегка ошалело смотрела на него своими распахнутыми глазищами.

А что ей было говорить? Разве есть слова, которыми можно было выразить то, что сейчас творилось у неё внутри? Словно вместо крови бурлила раскалённая лава… И только одна мысль стучала набатом в голове — только бы всё это не прекращалось, только бы не прекращалось… Только бы оказалось правдой!

Переместившись на диван, они ещё долго не могли оторваться друг от друга, изучая, наслаждаясь, растворяясь в чувствах, которым внезапно дали волю. Это было так необычно, то, что происходило сейчас между ними… Но тем не менее казалось таким естественным, правильным — а как иначе? Если их тянет друг к другу, что может быть ненормального, неправильного в том, что случилось? Нет, ничего предосудительного Слава себе не разрешал, а природная стеснительность и неопытность Жени не позволяла той даже помыслить о более смелых, чем бесхитростные поцелуи и невинные прикосновения, действиях. Но даже их хватало, чтобы на какое-то время выпасть из реальности, забыть о том, кем они друг другу приходятся, не думать, к чему это всё приведёт, и что вообще будет дальше…

— Ты спишь уже, — констатировал Слава, перебирая волосы на голове, покоящейся у него на плече.

— Угум, — не стала возражать Женька, буквально обвившаяся вокруг него.

— Давай, пошли наверх…

— Не хочу.

— Жень!

Она только промычала что-то, что можно было истолковать, как отрицательный ответ.

Было далеко за полночь. Весь вечер они провалялись на диване, кутаясь всё в тот же сине-зелёный плед и перемежая поцелуи и несмелые изучающие ласки разговорами. Болтали ни о чём, смеялись, снова целовались до боли в губах, не в силах до конца осмыслить происходящее и отвлечься друг от друга. Пока Женька не стала «клевать носом».

Слава высвободился из захвата её рук и ног, слез с узковатого дивана, где было явно маловато места для двоих, и, недолго думая, снова подхватил лёгкую как пушинку девчонку на руки, намереваясь перенести в комнату.

— Что-то зачастил я тебя на руках таскать, Евгения, — незло пробурчал он, когда та, явно пробудившись, обвила его руками и ткнулась носом в шею.

— Так не таскай, — резонно заметила Женя.

— Что, прямо тут бросить? — Святослав уже поднимался по лестнице.

— Не бросишь! — уверенно заявила она.

— Я же говорю — нахалка!

Поднявшись на второй этаж, он ногой толкнул дверь в её спальню, вошёл и всё-таки бросил Женьку. На кровать.

— Эй! Что за обращение с хрупкой девушкой? — возмутилась та, деланно отворачиваясь от него.

— Спи давай, хрупкая девушка.

Слава наклонился, и Женя уже ждала ещё одного поцелуя, но сводный братец лишь натянул на её голову сбившийся плед и, шутя, шлёпнул по пятой точке.

— Ты куда? — встрепенулась она, выбираясь из-под пледа, когда поняла, что Святослав явно собрался уходить.