КОМ 3

Хаген отправился со мной. По его словам — сорочку сменить. И сапоги, наверное, шлифануть. Так-то они у него обычно как зеркало сияют, но после полигона, понятное дело, лоск не тот.

Пошли мы. На самом деле меня волновала даже не столько форма. Я вспомнил, что снадобье матушкино в обед опять не выпил! Как потом догонять буду? Так что один бутылёк я опрокинул сразу, а второй в карман парадки сунул, в ресторане приму.

Поразмыслив, сунул сундучок со снадобьями в шкаф, под бандольер поставил. Говорят, по какому-то своему графику уборщицы ходят, у них для попадания в номер свои рабочие ключи. Вроде бы, воровства нет, а не хотелось бы, чтоб из любопытства лазили. Да и письма с глаз убрать, тоже в шкаф. Всё ж таки он на отдельный ключ закрывается.

Ну, вот и славно, готов.

В коридоре уже ожидал идеально выглядящий и даже слегка благоухающий одеколоном Хаген. И несколько девиц поодаль, о чём-то шушукающихся. Парочку, кажись, не первый раз вижу. И чего им тут? Мёдом намазано?

К пропускной будочке мы подошли одновременно с подъехавшим автомобилем. Выглядел он почти как Соколовский: дорогой, тяжёлый, тёмный. Единственное, что его отличало от великокняжеского — тонкая золотая окантовка некоторых деталей. Очень солидная машина.

— Кто со мной? — весело и немного напряжённо спросил Пётр, и я сразу вспомнил все давешние разговоры про то, кто с кем. И внезапно для себя брякнул:

— А возьми Софию! И Серго с Дашей, — это я уж для равновесия добавил.

Это предложение неожиданно вызвало странное замешательство. Вот же влюблённые, блин! Я что — вот так же по-дурацки выглядел со всеми своими сомнениями и терзаниями?

Впрочем, княжна Мария быстро взяла себя в руки и заявила:

— А я тогда с остальными поеду. Для ровного счёта.

Молодец какая, «для ровного счёта»! И не покраснела почти совсем.

В машине Мария быстро перестала тушеваться и завела разговор с Хагеном о том, откуда он родом. И узнав, что из Вюрцбурга, довольно мило сообщила, что не далее как год назад была там с семьёй во время их летнего путешествия по Европе.

Хаген, понятное дело, по дому скучал, и возможности поговорить о родных местах весьма обрадовался. Даже разморозился и как-то более живым стал, что ли? Беседы о прекрасных достопримечательностях Вюрцбурга, старинной архитектуре и знаменитых колбасках хватило до самого приезда в ресторан.

— А ещё в крепости Мариенберг обитает несколько привидений, — сказал Хаген, и машина остановилась.

— Неужели настоящих привидений? — воскликнула Маша, подавая руку Ивану, чтоб выбраться из машины. — Спасибо, Ванечка!

Я уж, честно говоря, начал переживать, чтоб Иван Машеньку свою к Хагену не приревновал, но этот вопрос услышали Соня и Даша, которые подъехали и выбрались из Петиной машины первыми. И они начали наседать на дойча уже втроём. Как же! Привидения!

В общем, как вы можете догадаться, Хаген временно стал звездой вечера.

Серго тоже, кажется, немножко приревновал и решил выступить с историей про грузинского князя, которому в двенадцатом веке во время дворцового переворота отрубили голову.

— И отвезли её новому правителю в доказательство смерти, представляете? — он обвёл нас таинственным взглядом. — Так и похоронили тело без головы. И поэтому привидение тоже ходит без головы, каждую ночь её ищет. Всех встречных обшаривает, проверяет, нет ли у них его головы.

— Прям вот обшаривает? — коварно спросила Даша, а сёстры Гуриели дружно порозовели. — А спрашивает что-нибудь?

Серго посмотрел на неё так, словно ему немедленно захотелось выступить в роли этого призрака. Он слегка откашлялся:

— Про это не знаю. Да и чем ему спрашивать — головы-то нет.

— А мог бы и спрашивать, — внезапно очень серьёзно предположил Витгенштейн. — Привидение — существо эфирное, какая ему разница, есть голова или нет?

Угрозу назревающего магонаучного диспута прервал подоспевший шашлык. И красное вино! В общем, посидели славно. Нервы успокоили. Снова немного танцевали — девки с рук на руки передавали Хагена, вертихвостки! Кажется, он слегка утомился от этого внимания, потому что около половины двенадцатого спросил:

— Ваше императорское высочество, неужели вам настолько не жаль свою машину?

Иван покосился на Соню, которую как раз кружил по танцплощадке Петя, и неуверенно ответил:

— Заклинаний превращения всё равно не существует. Сказки это.

— Сказки, — ехидно согласилась Даша. — Но сформировать вокруг твоей «Победы» огромную ледяную тыкву она вполне сможет, будь уверен.

— Да ну! Это сколько ж энергии надо!

— Хочешь проверить?

— Ой, нет уж! — Иван поднялся и посмотрел на часы: — Слово моё твёрдое. Сказал: за полчаса до полуночи домой — значит, домой! Впрочем, все, кто желает, могут остаться.

— Да нет уж! — я поднялся тоже. — Завтра с утра на учёбу. Поехали!

Петя слегка пьяненько и довольно простодушно предложил завезти домой обеих Гуриели, а нам забрать в университет Дашу. И девушки, помявшись, согласились, хотя видно было, что предпочли бы распределиться по машинам так же, как по дороге сюда.

Обратно ехали как-то более спокойно, устало, что ли. Да и впрямь, день был длинный. Также молча топали по дорожке, подсвеченной бледными фонариками. Дашка шла впереди и молчала. Думала о чём-то.

Единственное, что она нам сказала:

— Доброй ночи, мальчики, — когда в спальном корпусе повернула на лестницу — комнаты для барышень занимали верхние этажи.

АВАНТЮРА

Иван, которому надо было на второй, нерешительно топтался у ступенек. Судя по всему, поговорить хочет. Я вспомнил об обещании, выданном Марии, и решил, что смысл-то тянуть, а? обещал — поговорю. Да и князюшко пьяненький как раз.

— Пошли ко мне, чайку попьём? — ну, не придумал я лучшего предлога, ага. А, нет, придумал! — Обсудить с тобой кое-что хочу, но с глазу на глаз.

Про Серафиму и квартиру удочку закину. Глядишь, светлая мысль какая у Великого князя и мелькнёт?

— Пошли! — сразу обрадовался тот.

Но на входе нас остановил комендант.

— Иван Кириллыч! Вы почему не на свой этаж? — говорил он очень тихо. Понятное дело — по регламенту после одиннадцати вечера хождения по коридорам не одобрялись, многие спать рано ложатся, а после двенадцати — и вовсе строго тишина. Полночь-то, поди, прошла уж.

— Семёныч, не в службу, а в дружбу, — Иван прижал руку к сердцу, — маленько с Коршуном посидим, потолковать надо.