Комацу

И он с трудом успел перехватить застругу, летящую в неподвижную, уставшую Комацу. Схватил девушку в охапку, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. И когда он успел так привязаться к ней?

На ночь они остановились в вырытом убежище. Ветер проносился над головой, не залетая внутрь. От всего отряда осталось меньше половины.

Торико развернул спальник и положил в него Комацу. Девушка еле дышала от усталости, дрожала от холода. Мужчина испугался: руки напарницы покрылись тонкой ледяной корочкой. Что может быть важнее для повара, чем руки? Он представить не мог, что будет, если Комацу не сможет готовить. Нарезать, крошить, танцевать с ножами и продуктами на кухне. И решительно поднял верхнюю часть одежды, засовывая ледяные ладошки внутрь, к пустынному шелку. Плевать, что подумают остальные. Он себе не простит, если Комацу потеряет руки.

Девушка быстро отогрелась, пустынное тепло распространилось по всему телу, зажгло румянец на щеках.

– Спасибо, Торико-сан, - ее улыбка согревала подобно горячему бульону.

Торико поправил одежду, поднялся, потрепав ее по волосам.

– Я подежурю наверху, - предупредил он, легко выпрыгивая из убежища.

Остальные слишком устали, чтобы думать о безопасности, а вот дикие звери не станут ждать, когда охотники отдохнут.

Благодаря действиям Торико, Комацу смогла шевелить руками и пальцами, а потому принялась за готовку. Отряду необходимо было согреться и подкрепить силы. Сейчас не имело значения, что все они по сути соперники. Сейчас они действовали заодно.

Она достала небольшую горелку, ковшик, нож и специи. Для нынешней ситуации отлично подходил рецепт горячего глинтвейна. Тем более, она прихватила с собой вино из хищной черной вишни.

Самое главное в приготовлении глинтвейна - вино не кипятить, ни в коем случае. Комацу вылила часть содержимого фляжки. Из-за количества народа, придется готовить два раза. Разрезала пряный имбирь, добавила гвоздику, кардамон, несколько апельсиновых корочек, палочки корицы, бадьян, душистый перец. Подсластила малым количеством сахара. Преимущество вина из черной вишни в том, что она почти не алкогольное, зато отлично согревает.

– Прошу достать кружки-чашки-тарелки, - громко известила она. Охотники оглянулись, увидели ковшик в руках и послушались.

Девушка оделила сначала тех, с кем не была знакома. Затем, приготовив второй раз, подошла уже к оставшимся.

Первым делом она подошла к рыцарю-гурману. Так как заметила, что все это время он ничего не ел, ему предложила размоченное в вине сухое печенье.

– Отведайте, Такимару-сан.

– Благодарю, но я не хочу есть, Комацу, - попытался отказаться парень. Повар впихнула ему тарелку силой.

– Обижусь, - пригрозила она.

– Гурманская доктрина предполагает голодание целыми месяцами, не так ли?
– усмехнулся Матч.

– Какой же ты вредный, дядя, - посетовал Такимару, грызя печенье.

– Да что ты заладил все “дядя”, “дядя”!
– возмутился якудза.
– Мне всего двадцать лет!

– Правда?!
– Такимару и Комацу переглянулись. Не тянуло это лицо, усеянное шрамами на двадцать лет.

– Такимару, подбросишь меня к Торико?
– Комацу посмотрела наверх, где дежурил ее напарник.

– Конечно, - рыцарь-гурман поднялся, отставил тарелку.
– Мое печенье не грызть, дядя! Ты, оказывается, еще слишком молод для алкоголя.

– Ах, ты!..
– схватился за меч якудза, но парень уже подхватил повара на руки и запрыгнул наверх.

– Комацу?
– Торико повернулся спиной к ветру.
– Что ты здесь делаешь?

– Это вам, - она протянула бокал.

Охотник выпил залпом, по лицу растеклась блаженная улыбка.

– Спасибо. Жаль, что не удалось распробовать. Приготовишь мне его еще раз, когда вернемся?

– Разумеется. Кстати, вам нужно будет заглянуть внутрь, - девушка обеспокоенно посмотрела на белые от льда и снега волосы и брови.
– Кажется, действие мази завершается.

– Хорошо, ближе к утру.

Такимару унес девушку обратно, запихнул в спальник и подтянул тот поближе к горелке, чтобы повар вновь согрелась. Но та быстро вытащила что-то из рюкзака и отправилась к остальным охотникам. Те выслушали ее и с сомнением отрицательно помотали головами. Девушка вернулась к “своим”.

– Что ты им сказала?
– полюбопытствовал помощник якудза.

– Предложила использовать мазь против обморожения собственного приготовления. Они не рискнули применять эксперимент “конкурентки”, - передразнила она кого-то.

– А я вот рискну, - решительно заявил Матч.
– Все лучше, чем мерзнуть наверху.

Девушка очистила его кожу от остатков льда и снега и щедро нанесла состав, не забыв уши, веки. Затем обработала рану помощника якудзы. Хотя ухо отвалилось гладко, а рана тут же покрылась льдом, впоследствии это могло дать осложнения. Поэтому она использовала несколько своих заживляющих составов, ускоряющих регенерацию.

Такимару также согласился участвовать в “эксперименте”, даже выделил по запаху несколько составляющих мази.

– Знаете, Торико отличается от других Небесных Королей, - Матч оперся на стену, задумчиво разглядывая остатки глинтвейна в кружке.
– Он бережет чужую жизнь, заботится об остальных в ущерб себе. Мне приходилось сталкиваться с Зеброй. Это он оставил шрамы, - прикоснулся мужчина к лицу, - всего-навсего одним ударом.

Комацу передернула плечами. Раньше ей не доводилось слышать о Зебре, но и слова Коко, и отзывы Торико заставляли представлять матерого уголовника, постоянно жаждущего крови. Теперь еще и Матч…

Торико вернулся, когда остальные еще мирно спали. Комацу тут же засуетилась вокруг него, отогревая, давая перекусить. С собой она не брала ничего серьезнее бутербродов, так поймать еду Торико было не сложно. Но вот специи… в этом замерзшем аду они не росли.

Удалила лед, обработала поверхностные повреждения от обморожения. И вновь нанесла мазь. Конечно, полагалось выждать какое-то время, но им снова в путь через пару минут. Оставалось рассчитывать на клетки Гурмана Торико.

Следующий день прошел так же, как и предыдущий - в борьбе с ветром. Комацу казалось, что чем ближе они подбирались к вершине континента, тем яростнее становилась борьба природы. Торико взял ее к себе на спину, когда ноги девушки отказались идти дальше.

От всей группы осталось шесть человек: Такимару, Матч с двумя помощниками и Торико с Комацу. Остальные замерли позади ледяными статуями. Навеки.

Да и Комацу уже не видела собственных рук и ног за толстым слоем льда. Ловила обеспокоенные взгляды охотника и улыбалась, мол, все в порядке, она еще жива. Но сознание уже с трудом улавливало происходящее вокруг. Поэтому девушка очень удивилась, когда на плечи ей лег плотная белая шкура с густым мехом. Торико улыбался застывшими, потрескавшимися губами.