Комики мирового экрана
Шрифт:
Луи де Фюнес избрал другую задачу — развлекать, смешить, не заставляя всерьез задуматься. Он сам очень точно отдает себе в атом отчет: «Я торгую весельем с девяти утра и до семи вечера». Это меньше, чем делают другие, но в общем не так уж и мало. Его персонажи (и здесь мы снова должны вернуться к родословной) близки к условности народного театра, к Полишинелю, который силен тем, что, дурачась, заставляет смеяться над дураками. С дураками он — веселый победитель. Со всеми остальными — наивный плут, умудряющийся, выскочив из огня, обязательно угодить в полымя. Вереница таких незадачливых хитрецов прошла перед нами в фильмах де Фюнеса. И лишь в первой своей главной роли, в картине «Не пойман не вор », начинающейся с того, что распахивается занавес кукольного театра и две марионетки — бродяга и полицейский — тузят друг друга, Фюнес, единственный рае за свою карьеру, оказывается «на коне». Для этого ему пришлось поселиться в городке Монпаньяре, весьма Похожем на всемирно известный Клошмерль. Здесь, в «краю непутанных идиотов», вспоминают Декларацию прав человека, когда браконьера нужно допустить на конкурс рыбаков, здесь начальник тюрьмы может отправиться со своим заключенным в лес, чтобы очистить силки от незаконно пойманной дичи, здесь, наконец, газета «Пробуждение Монпаньяра» с пафосом восклицает:
Начиная с этого фильма де Фюнес специализируется в двух профессиях — он играет или правонарушителя, или полицейского.
НЕ ПОЙМАН — НЕ ВОР
Почему именно эти двое неизменно оказываются комическими персонажами? Традиции балагана, ярмарочного театра в разных странах порождали героев очень схожих. И Петрушка, и Панч, и Пульчинелла, и, наконец, Полишинель — веселые плуты, враги порядка, возмутители спокойствия. Но похождения их забавны не столько сами по себе, сколько потому, что порядок, который им претит, — нелеп, закон — несовершенен, а спокойствие, — возмущаемое ими, — спокойствие обывательского болота. В этом и заключается причина, делающая смешными охранников, защитников, проводников закона. Конечно, балаганная традиция претерпела в кино изменения. Дело, пожалуй, даже не в специфике киноискусства, а в духе времени, во всеобщей ироничности, предполагающей несколько иные сюжетные ходы, иной облик героев. Однако, пристально вглядевшись в тех, кого изображает сегодня Луи де Фюнес, вы под современной маской обнаружите лицо доброго старого знакомого.
Повторяем: «Не пойман — не вор» — исключение. Обычно герой де Фюнеса, гонится ли он за преступником, надев полицейскую форму, или, наоборот, нашкодив, пытается играть в прятки с законом, неизменно оказывается в положении человека, сосватавшего друг с другом двух невест.
ПРЕКРАСНАЯ АМЕРИКАНКА
Исполнительный служака в «Жандарме из Сан-Тропеза» попадает в ситуацию» ставящую его чуть не на одну доску с похитителями ценной картины. Полицейский комиссар в «Прекрасной американке», проявляя неумеренное рвение, в конце концов оказывается в глупом положении. В «Фантомасе» каждая погоня комиссара Жува оборачивается комическим эффектом, и все приходится начинать сначала. В «Разине» хитроумно задуманная предводителем шайки контрабандистов — Луи де Фюнесом — комбинация оканчивается крахом.
Луи де Фюнес — актер буффонный. В стихии кинофарса он чувствует себя легко и свободно. Любопытно, что, когда его спрашивают, хочет ли он теперь играть в театре, де Фюнес отвечает: «Это не мое амплуа». Один из репортеров «Синемонда» задал артисту вопрос:
— Что если «Комеди Франсэз» предложит вам контракт?
— Я откажусь. Для «Мещанина во дворянстве» нужны округлость форм и широкие плечи.
Второй фразой он отшутился. А в первой был как будто совершенно искренен — он действительно откажется от контракта с «Комеди Франсэз», куда мечтают попасть очень многие. Но Луи де Фюнес умен, он хорошо знает свои возможности и видит разницу между стихиями чуждыми и близкими его таланту. Хотя артист никогда не работал в цирке, его игре присущи элементы клоунского искусства. Успех ему приносят прежде всего форсирование жеста и преувеличенность мимики. Каждый клоун придумывает себе маску. Когда-то и де Фюнес гримировался, наклеивал усы, надевал парик. Сейчас это ему не нужно, это, как правило, мешает, искажает самую удачную маску, которую он нашел, — его собственное, необычайно подвижное лицо.
Конечно, Луи де Фюнес — не первооткрыватель. До него так поступали многие, особенно американцы, принесшие в кино эксцентрику и клоунаду. Он — продолжатель традиции, но очень талантливый Продолжатель, сумевший, в конце концов, утвердить свою актерскую индивидуальность.
Мы уже говорили: понадобилось семьдесят пять ролей, чтобы он обрел себя и его оценили режиссеры и зрители. В некоторых из этих ролей актер совсем незаметен — наверно, потому, что они были ему чужды. Вряд ли вы, например, помните Луи де Фюнеса в «Господине Такси». И не потому, что ему отпущены всего две реплики, а потому, что эти реплики, произнесенные в заземленной, бытовой манере, не дали возможности прибегнуть к главному оружию — комическому преувеличению. Шофер спрашивает уличного художника, почему деревья на его картине синие, художник разъясняет, что такими он их видит. Текст, хотя и с натяжкой, можно счесть забавным, но произносится он Луи де Фюнесом вяло и неинтересно. Зато, еще не зная имени актера, вы, вероятно, обратили внимание на экспансивного конферансье Альбера из кабаре «Радости жизни» в картине «Их было пятеро». Реплик у актера не больше, чем в «Господине Такси», но здесь есть простор для комикования. И он не упускает своего. Как смешно этот маленький, верткий конферансье в ужасе взмахивает руками, как забавно сморщивается от негодования его лицо!
Такая чересполосица весьма характерна для «раннего» де Фюнеса, если так можно выразиться, учитывая возраст, когда он начал. Но все-таки во многих эпизодах актер бывал чрезвычайно забавен. Мы видели его, например, в фильме «Бонифаций-сомнамбула», где главная роль принадлежала Фернанделю. Там Луи де Фюнес — еще сравнительно молодой, в пышном черном парике и пышных черных усах, появляется в роли мрачного любовника, которому помешали в самый ответственный момент: герой картины (его играет Фернандель) в сомнамбулическом состоянии залезает прямо в кровать к нежной паре. Надо видеть, как маленький Фюнес гоняется с ружьем по комнате за огромным Фернанделем, выкрикивая нелепые угрозы и сатанински хихикая! Это очень смешно, но,
увы, мимика актера на бумаге непередаваема, и потому придется поверить на слово.
ДЬЯВОЛ И ДЕСЯТЬ ЗАПОВЕДЕЙ
РАЗИНЯ
Говоря о картине «Не пойман — не вор», можно опираться на память зрителя. Вот они, типичные приемы де Фюнеса: Блеро, спрятавшийся под водой в одном исподнем, вдруг неистово, нервически начинает чесать пальцем в ухе; Блеро гримасничает и забавно пристукивает ногой в эпизоде состязания рыбаков Монпаньяра; низенький плотный Блеро лихо отплясывает на площади с высоченной породистой аристократкой... Этот пересказ может стать пересказом всего фильма, ибо для каждой сцены де Фюнес находит что-то неотразимо смешное.
Открыв секрет собственного комизма, услышав громовой смех зрителей, которые теперь уже с нетерпением ждут каждого его нового фильма, Луи де Фюнес почувствовал себя увереннее, раскованнее — и это ощущается в его последних картинах. Великолепная пара — флегматик Бурвиль и холерик де Фюнес — обрушила на нас в «Разине» каскад первоклассно выполненных трюков. Да что трюки! Зал неизменно хохочет и тогда, когда актеры просто беседуют между собой — настолько комичен сам контраст между простодушием Бурвиля и неуемной, взрывчатой экзальтацией плетущего интригу де Фюнеса. Не побоимся сказать, что именно участие де Фюнеса в «Фантомасе» придало этой картине ту необходимую долю ироничности, без которой вторичное появление на экране этого старого романа выглядело бы весьма странно и несовременно, несмотря на демонстрацию последних достижений техники вообще и кинотехники в частности.
Успех де Фюнеса настолько велик, что фильмы с его участием все чаще получают продолжение. Снимается вторая часть «Фантомаса", делается следующая серия «Жандарма из Сан-Тропеза». Жерар Ури, поставивший «Разиню», снимает с Бурвилем и де Фюнесом картину «Большой кутеж», в которой, в отличие от предыдущей, «чистой» комедии, явственно звучат антифашистские нотки. Бурвиль играет маляра, а де Фюнес — оперного дирижера. Эти люди помогают укрыться от немцев двум английским летчикам.
Мы знаем, каков де Фюнес на экране. А каков он в жизни? Как и многих комиков, его не назовешь весельчаком. «Я не люблю общества, — говорит он, — у меня мало друзей.. Все свободное время, отдыхая от веселья, я провожу со своей семьей». Один из французских журналистов, придя брать к де Фюнесу интервью, с недоумением заметил: «Трудно представить себе, что этот маленький, очень серьезный человек заставляет смеяться всю Францию». Добавим: и весь мир.
М. Долинский, С. Черток
Бурвиль
НОЭЛЬ ФОРТЮНА
«Его надо бы назначить министром сельского хозяйства». Это сказано о Бурвиле, а не о каком-либо политическом деятеле, знатоке крестьянской жизни. И сказано совершенно серьезно. Сказано актрисой Анн Фрателлини. Снимаясь с ним в фильме «Все золото мира», она хорошо узнала своего партнера, который, став известным актером, остался сыном своего класса. Он по-прежнему интересуется сельским хозяйством, переживает тяжелое положение, в котором находятся крестьяне его родной Нормандии. Переживает, видимо, больше, чем иные министры. Но это — уже область политики...
Бурвиль — название деревни, в которой 27 июля 1917 года родился Андре Рембур. Выбор псевдонима не случаен. Всю его жизнь в искусстве этот псевдоним напоминает актеру о его происхождении, о его корнях, которые, подобно корням дерева, поддержали молодого человека, когда он делал первые шаги по неустойчивой поверхности провинциальной и парижской эстрады.
Комедийная маска, созданная Бурвилем, служила не просто для создания комедийного типажа. Она выражала подлинное «нутро» актера и помогла ему завоевать любовь и уважение зрителей. Вместе с Бурвилем сначала на эстраду, а затем на экран пришел неловкий, глуповатый на вид французский крестьянин. Но на самом деле он — человек себе на уме. Его, правда, можно обвести вокруг пальца, однако ненадолго, ибо рано или поздно он все равно сумеет распознать происки своих врагов и тогда уж им не избежать заслуженного наказания. Образ, созданный актером, можно условно разделить на две части: глупый крестьянин и хитрый крестьянин. Что может быть более комично для городских зрителей, чем глупый крестьянин? Этот персонаж издавна кочует по страницам романов и подмосткам театров. А вот хитрый крестьянин — это явление во французском кино до некоторой степени новое, получившее «право жительства», в частности, благодаря таланту Бурвиля. Он понял, что если будет только смеяться над своими героями, то не просто изменит своему классу — а чувство классовой солидарности очень развито в актере, — но существенно обеднит эти образы. В меру своего таланта Бурвиль добивается того, чтобы зритель сочувствовал его героям, Любил их. Пусть смешных, пусть наивных, пусть подчас даже глупых, но неизменно добрых и честных. Над ними можно посмеяться, но никто не имеет права издеваться над ними. В творческой биографии многих актеров есть роли, которые являются, так сказать, квинтэссенцией типичнейших черт многих персонажей, сыгранных в разных фильмах и в разные годы. Такой ролью для Бурвиля стал Туан из фильма Рене Клера «Все золото мира». Клер шел в сценарии не просто от внешних данных актера, для которого специально писалась эта роль, но и от его биографии. Клер знал, что за спиной Бурвиля много одноплановых ролей. Поэтому он дал ему роль многогранную, точнее, две роли — отца и сына: упрямца, скандалиста — отца и доброго, наивного сына. В этом фильме как бы соединяются воедино все прежние работы Бурвиля над образом французского крестьянина, который противопоставлен — и автором фильма и актером — городской жизни с ее мелкими страстями, мишурой и элементарной бесчестностью.