Кому светит Большая Медведица

Она с трудом разыскала в куче народа, толпившегося у вагона, Олега. Отец что-то долго и серьёзно ему объяснял, а мать то и дело целовала сына и вытирала глаза платочком. Стеша взглянула на часы. До отъезда поезда оставалось чуть больше пятнадцати минут. Хватит ли их ей?

Она шагнула вперёд и встретила недоумённый взгляд голубых глаз.

Стеша? – она не услышала, а увидела, как его губы произнесли её имя. В следующую минуту он повернулся к родителям, что-то сказал им и подошёл к девушке.

– Что ты здесь делаешь? Ты тоже куда-нибудь уезжаешь?

Нет, я пришла проводить тебя, - Стеша не выдержала его пристального взгляда и опустила глаза. Для неё оставалось непонятным, как он мог в такую минуту сохранять спокойствие и, ей было страшно в этом признаться, равнодушие.

Ты прогуляла школу? – недовольно спросил он. – Неужели из-за меня? – может быть, в последних словах промелькнула насмешка, но Стеша была слишком поглощена своими переживаниями, чтобы заметить её.

Как ты не понимаешь!? – с мольбой воскликнула она. – Нам нужно столько сказать друг другу!

Олег всё понял.

Прости, - после некоторой паузы произнёс он, - но мне нечего сказать тебе.

Стеша невольно отступила.

А как же… как же все те стихи, что я писала тебе?

Олег усмехнулся.

Стихи..., - задумчиво протянул он, - я их выкинул. Порвал и выкинул.

Это было равносильно удару.

Нет! – в Стеше будто всё омертвело. Она с трудом находила слова. – Ты не можешь так поступить. Я тебе не верю!

Олег оставался холодно-спокоен.

Стеша, возьми себя в руки! Как ты могла подумать, что между нами могут быть серьёзные отношения? Подумаешь, несколько раз встретились, сходили в кафе, полетали на шарах…

Это жестоко! – оборвала его девушка. – Ты говоришь так нарочно. Но почему бы тебе не признаться, что эта разлука для тебя так же тяжела, как и для меня!?

Объявили посадку.

Он не ответил, и она продолжала говорить, чувствуя, как срывается голос:

Если я была тебе безразлична, зачем ты принимал мои стихотворения? Или тебе просто нравилось, что за тобой бегает девчонка? И главное – все это видят! Ты же боялся дружить в открытую… Олег, неужели Медянка была для тебя таким авторитетом?
– с некоторой долей неприязни воскликнула она.

Стеша, мне пора, - он попытался закончить неприятный для него разговор, - давай расстанемся друзьями.

Друг?! - с ненавистью выдохнула Стеша и вдруг бросилась бежать. Невыносимо было видеть Олега после всех этих слов. Он уничтожил её чувства, её вдохновение, её поэзию, и от этого было нестерпимо больно.

Возле последнего вагона Стеша остановилась, переводя дыхание. Раздался протяжный гудок и состав тронулся. Сквозь застланные слезами глаза она смотрела, как огонёк тепловоза мелькнул за последним поворотом и перрон понемногу стал пустеть. На её плечо легла рука и она вздрогнула от этого неожиданного прикосновения.

Здравствуй, Стеша.

Дима смотрел на неё сверху вниз ласковыми карими глазами и крепко сжимал её плечи. Она нуждалась сейчас в утешении и защите, и он был готов дать их ей. Он был такой большой и добрый, и он понимал её: Стеша повернулась и уткнулась ему в грудь, дав волю своим слезам.

Всё будет хорошо, дочка, - шептал Дима, гладя её золотистые волосы и прижимая её голову к своей груди, - я обещаю тебе. Олег поступил жестоко, но ты ещё будешь счастлива!

Вы тоже с ним попрощались?

Да, милая, - он взял её руки в свои и заглянул в её мокрые глаза, - мы с ним попрощались. Ты знаешь, я ведь тоже уезжаю. Мой поезд через полтора часа.

Как ?! И Вы тоже?! – ещё больше потускнел взгляд Стеши, и она подумала, что сегодня будет самым несчастным человеком на свете – все её покидают. Ей стало ещё больше жаль себя и слёзы опять выступили в уголках глаз.

Не плачь, Стеша, - улыбнулся Дима, приседая перед ней и вытирая щёки дочери. – Неужели ты расстраиваешься из-за моего отъезда? – самые фантастические версии пронеслись в его голове.

Мне так грустно думать об этом, - медленно произнесла она, - но именно о таких отношениях со своим родным отцом я и мечтала. Дима, почему так несправедливо устроен мир? Я люблю Вас и Олега, и вы оба уезжаете…

Олег обидел тебя, а я никогда этого не сделаю! – твёрдо сказал Дима. – И потом, здесь у тебя остаются родные, друзья – они тебя тоже любят!

Но мне ни с кем не было так хорошо, как с вами! – горячо воскликнула Стеша и неудержимые слёзы опять потекли по её лицу. – Я знаю, Вам тоже. Вы ведь тоже очень скучаете по своей дочери и любимой женщине.

Дима удивлённо посмотрел на неё.

Олег рассказал мне, - тихо призналась она.

Стеша! – он прижал её к себе и поцеловал мокрые щёки. Нет, так дальше продолжаться не может! В следующий раз, когда Дима приедет, он ей всё расскажет. И если она согласится, то переедет жить к нему. Пришло время расставить всё по своим местам. В доме Девушкиных произойдут большие перемены, и виной тому будет он, Дима. Он больше не может смотреть на то, как проходит жизнь его дочери, со стороны. Придётся Руслану смириться с его появлением. Возможно, Наташа будет огорчена этим поступком, но у неё есть дети, муж, семья, а он устал быть один. Это решение придало ему бодрости и убеждённости, что всё именно так и будет. Он пружинисто поднялся на ноги и решительно взял дочь за руку:

Стеша, у нас ещё целый час впереди – давай проведём его вместе! Ты когда-нибудь была в ресторане со взрослым мужчиной? Мы начнём наш разговор прямо сейчас, а продолжим его в письмах, хорошо? – теперь собственный отъезд не представлялся ему таким страшным, и он широким шагом уверенно направился к привокзальному ресторану, сжимая в своей руке тёплую ладонь дочери, его Стеши.

Глава 26.

«Музыкальная»

Приехав с очередного концерта, я собирался принять душ и отдохнуть, но тут раздался звонок в дверь и я понял, что сегодня о покое придётся позабыть.

На пороге стоял незнакомый юноша. Несколько секунд я колебался и всё же не решился пустить его в квартиру, хотя у него был безобидный вид и обезоруживающая улыбка.

Привет, - просто сказал он и протянул руку, - я Виталик Смелков.

Это имя мне ни о чём не говорило, но руку я пожал.

Тимур, - заговорил он так, словно был знаком со мной целую вечность, - я к тебе по делу.

Сражённому столь откровенным простодушием и непоколебимостью, мне ничего другого не оставалось, как предложить войти. Мы разместились в зале за столом.