Кому светит Большая Медведица

Олег передал её слова Диме. Он ожидал сочувствия и помощи, но реакция друга удивила и расстроила его. Дима погрузился в молчание и неохотно откликался на попытки мальчишки разговориться. В конце концов Олег тоже замолчал, и на несколько минут в комнате установилась тишина.

«Так вот почему она мне не звонит и не приходит, - думал Дима, - приехал Владик. Владислав, её наказание и гордость. Она не хочет сообщать мне о его приезде, а ведь всё равно придётся об этом сказать, - невесело усмехнулся он, - да, как не вовремя эта свадьба. У нас совсем не остаётся времени, - он с грустью посмотрел на приунывшего Олега, - а у моего друга своя печаль. И Стеша опять остаётся одна. Надо что-то придумать, - слабая мысль стала лихорадочно пробиваться сквозь туман тоски и отчаяния, - пусть хоть у них всё будет хорошо».

Он решительно поднялся.

– Вот что, дружок, не унывай! – похлопал он по плечу мальчишку и ободряюще улыбнулся. – Пойду-ка я прогуляюсь. Мне необходимо проветриться – глядишь, что-нибудь свежее и небанальное и придёт в голову, - он улыбнулся, но в улыбке было мало радости, - я постараюсь быть через час.

* * *

Он спустился к набережной. В голове роились сотни мыслей, и Дима со стыдом признался себе, что большая часть их принадлежала Наташе, а не его юному другу. Но не прошло и нескольких минут, как волнение его стало улегаться: величественная река непостижимым образом приводила мысли в порядок, и Дима подумал, что, должно быть, это заслуга волн. Его взгляд рассеянно скользнул по Адмиралтейской набережной, что на противоположном берегу, и остановился на куполе Исаакиевского собора. Золочёные купола были расцвечены лучами заходящего солнца, и это было настолько фантастическое по красоте зрелище, что у Димы захватило дух и мурашки побежали по телу. «Ну почему, почему мы все должны покинуть этот прекрасный город?!» – сжалось его сердце.

У самой воды сидел на гранитных ступенях мальчишка. Дима спустился и присел рядом. Мальчишка хмуро взглянул на него и подвинулся, хотя между ними оставалось ещё достаточно места.

Ты похож на взъерошенного воробья, - с иронией заметил Дима, задетый его реакцией.

А Вы кто такой? Вам-то что нужно?! – взвился парень и, внезапно устыдившись своей вспыльчивости, отвернулся.

С девушкой поссорился? – добродушно поинтересовался Дима.

Мальчишка удивлённо посмотрел на него и промолчал, весь как-то сникнув и став ещё более похожим на воробья.

У меня есть юный друг, - продолжал Дима, проникнувшись симпатией к этому молодому человеку, - и у него другая проблема: ему нужно выбирать между карьерой, возможностью осуществить свою мечту, и девушкой, которая ему нравится. Он ждёт от меня поддержки, а я не могу помочь.

Если она ему нравится, то как он может колебаться?! – с жаром воскликнул юноша. – Правда, нравится – не то же самое, что любить.

Если ты любишь, то помиришься со своей девушкой, - подхватил Дима, - иначе только что сказанные тобою слова – всего лишь пустой звук.

Юноша снова стал хмурым и отвёл глаза.

Я знаю, - тихо ответил он, - эта ссора не первая, но я постоянно надеюсь, что последняя. Когда мы ссоримся, я всегда прихожу сюда, но это только ухудшает моё отношение к Кате. Это место словно заколдованное! – со злостью сказал он. – Я всякий раз ненавижу себя за то, что прихожу сюда!

А по-моему, это чудесное местечко, - не согласился Дима, - и если тебя тянет сюда, то ещё и потому, что это место тебе чем-то дорого.

А Вы что, психолог? – подозрительно посмотрел на него парень.

Нет, я лётчик-испытатель, - в тон ему ответил Дима, с удовлетворением отмечая, как вытягивается лицо его собеседника, - правда, я имею дело с вертолётами.

Всё равно здорово! На мой взгляд, в мире существуют лишь две профессии, романтика которых очевидна: лётчик-испытатель и капитан дальнего плавания.

Так вот почему тебя привлекает это место! – наугад сказал Дима. – Знаешь, я тоже думаю, что здесь приятно вынашивать мечты и предаваться фантазиям на тему дальних стран. Я прав, капитан?

Нет, мой корабль уже уплыл. Я тот, кто есть, и уже никем другим не стану. Может, в другой жизни я бы и выбрал ремесло капитана, ну, а в этой меня устраивает моё нынешнее положение.

И что же ты из себя представляешь, несостоявшийся юнга?

Я Ярослав Казанский, и этим, пожалуй, всё сказано, - с насмешкой ответил парень.

Мне это имя ни о чём не говорит…

Да, наверное, - спохватился Ярослав, - Вы же лётчик-испытатель и вряд ли интересуетесь танцами.

Ну почему же…

Я говорю о бальных танцах, - сердито сверкнул глазами мальчишка, - с детства моё имя связывали с успехом и славой, и сначала я сопротивлялся, а потом привык ко всем этим титулам и наградам. Правда, чем старше я становлюсь, тем сильнее во мне чувство азарта – доказать, что ты действительно достоин звания чемпиона, и не дать соперникам шанс отнять его у тебя! – торжественно произнёс он. – Хотя время от времени мне жаль, что спорт начинает диктовать свои условия: Вы знаете, иной раз развёртывается такая борьба, стоящая кучу денег и нервов, что хочется всё бросить и забыть танцы, лишь бы не встречаться с этой лестью, ложью и лицемерием! – театрально закончил он, и была в этом представлении доля гордости – мол, как ни крути, чемпионом я стал, и значит, чего-то стою.

Так что же ты переживаешь из-за какой-то ссоры? Всё наладится! С твоими-то способностями! – Дима встал, давая понять, что не собирается больше задерживаться. Как ни интересен был ему этот юноша, а всё же доля самоуверенности и тщеславия, вылитая на Диму, показалась ему чрезмерной. Если уж влюблён в своё дело, так занимайся им и относись к нему бережно, но уж никак не разыгрывай из себя жертву профессии.

Подождите! – вдруг сказал Ярослав.

Дима оглянулся.

Бывает, что именно незнакомым людям можешь открыть то, что спрятано глубоко-глубоко в сердце, - густо покраснев, сказал юноша, - просто с каждым годом становится всё тяжелее хранить это. У меня вдруг появилась тайная надежда, что именно Вы, совершенно чужой для меня человек, поможете мне справиться с этим. Удалось же Вам заговорить со мной!

Дима продолжал молча стоять, с едва скрываемым терпением взирая на мальчишку. Не хватало ещё, чтобы незнакомые баловни судьбы изливали ему свои душевные боли!

Три года назад, - начал Ярослав, - я закончил школу. В память об этом событии я отправил в плавание самодельную яхту, - он рукой указал на волны, сбегающие к гранитным ступеням, - и вдруг неожиданно появился щенок, а следом за ним – девочка. Её звали Стеша.

Диме показалось, что небо покачнулось в его глазах и поплыло навстречу земле. Эта история вдруг всплыла в его памяти со всеми подробностями, которые были известны Наташе. Она тогда не придала значения рассказам дочери и описала Диме этот эпизод, как первые шаги Стеши во взрослом мире. Да и он не думал, что это серьёзно.

Первая любовь. Она незабываема и всегда с нами всю жизнь, хотя мы и понимаем, что продолжению быть не суждено – остаётся лишь яркая, милая сердцу картина из далёкого отрочества, или позднего детства. Жаль только, что с годами это чувство покрывается налётом расчётливости, лести, фальши, а секс начинает доминировать над платоническим отношением. Но, наверное, есть единицы счастливчиков, которым удалось отделить истинное чувство от его суррогата и пронести сквозь жизнь незапятнанным и цельным.