Конан и дар Митры

Внезапно за его спиной прозвучал тревожный вскрик Рины, и Конан очнулся.

– Птицы! Смотри, птицы!
– Она тянула руку вверх, показывая на темное облачко, оторвавшееся от края завесы мрака. Туча, похожая на клок несомого ветром дыма, опускалась к парившему в воздухе цветку, наискосок пересекая провал. Конан пригляделся.

– Облако, - пробормотал он, - просто облако. Я не вижу никаких птиц.

– Зато я вижу!
– Казалось, Рина близка к панике, и это удивило киммерийца куда больше, чем подозрительная тучка.
– Бери арбалет, Конан! Вот оно! То самое, чего я боялась!
– Дрожащими руками она начала расстегивать сумку с дисками.

– То самое?
– окончательно оторвавшись от созерцания белой стены, Конан нахмурился.
– Ты хочешь сказать...

– Да, да! Опасность, которую я предчувствовала!

Не задумываясь, киммериец сбросил с плеча арбалет и колчан, потом поднял голову, разглядывая тучу. Она уже распалась на множество точек нет, не точек, а черточек, волнообразно изгибавшихся по краям. Птичьи крылья? Пожалуй... Но вряд ли создания, что преследовали их, отличались крупными размерами.

Конан перевел взгляд на побледневшее лицо девушки.

– Что тебя так напугало? Какие-то мелкие твари... просто птицы, не драконы и не летающие оборотни... Пара-другая стрел отпугнет их.

– Не думаю.
– Рина справилась с волнением, и руки ее больше не дрожали.
– Они не такие маленькие, как тебе кажется, и их очень много. Ну, и еще одно... Пресветлый Митра!
– страдальчески сморщившись, девушка потерла висок, словно пытаясь поймать какую-то ускользающую мысль. Понимаешь, я не вижу, чем закончится схватка с ними... Не вижу! И это меня пугает.

Киммериец кивнул, наконец-то уразумев истинную причину ее тревоги. До сих пор дар Рины ни разу не подводил их; они одолели сонный морок, стража тоннелей, что вели к лесам нижнего мира, и благополучно добрались до рубежей пурпурной равнины. Вероятно, подумал Конан, мысль, что все предыдущие предсказания исполнились, поддерживала девушку, вселяла в нее уверенность; предвидя грядущее, Рина чувствовала себя зрячей рядом с ним, жалким слепцом. Но теперь и она ослепла.

От темной тучи отделилась одна черточка. Она стремительно падала вниз, все увеличиваясь и увеличиваясь в размерах; Конан видел грязно-серые крылья, мощные, широкие и длинные, вытянутое тело с раскрытым веером хвостом, растопыренные лапы. Он понял, что ошибался - эта тварь не была мелкой. Пожалуй, куда больше орла! Десять локтей в размахе крыльев, массивное туловище, гибкая змеиная шея... Потом он разглядел голову монстра и содрогнулся.

Ничего похожего на птичью! Ни клюва, ни перьев... Скорее, жуткое подобие человеческого лица: огромная пасть с рядами мелких острых зубов, широкие вывороченные ноздри, хохолок на темени, напоминающий прядь волос, большие круглые глаза - глаза, в которых пылало дьявольское пламя! Обличье этой твари было куда уродливей и страшнее, чем мохнатые физиономии тии'ка. В конце концов, племя волосатых все-таки относилось к людскому роду, а жуткий монстр, круживший в полусотне локтей от Конана, явно был порождением Нергала.

– Кром!

Стрела с визгом сорвалась с тетивы, серая тварь вскрикнула, захлебнувшись кровью, и, сложив крылья, канула вниз. Арбалетный болт торчал посреди чудовищного лица - там, где мгновение назад зияли дыры ноздрей.

– Первый, - отсчитал Конан, лязгнув рычагом.

– Боюсь, это их не остановит, - негромко сказала Рина.
– Гарпии! Мерзкие твари! И на редкость злобные!

– Но зубы у них мелкие и когти невелики. Не вижу, как они могут нам повредить... Мы прикончим любую из этих птичек на расстоянии ста локтей, а когда кончатся стрелы и твои диски, отобьемся мечом и дротиком. Нет, они до нас не доберутся!

– До нас - возможно, но подумай о нашем шаре! О цветке!

– О цветке?
– Мгновение киммериец следил за опускавшейся вниз стаей, потом лицо его посуровело, темные брови сошлись в линию.
– Ты думаешь, они повредят цветок?

– Если поймут, что нас так просто не взять, и разозлятся... Только этого я и боюсь, Конан! Они раздерут цветок в клочья, и мы рухнем в бездну!

– Кром!
– Стальной болт вспорол воздух, пробив лоб одному из монстров; с пронзительным воплем тот полетел вниз.
– Кром!
– повторил Конан, торопливо натягивая тетиву.
– Ты права, девочка, они могут разорвать шар, на это хватит даже их жалких когтей... Нам нельзя подпускать их близко!

Оседлав мешок, он просунул ноги в сапогах под болтавшиеся внизу стебли, потом вытащил меч и прижал обнаженный клинок бедром. Теперь он был готов к обороне; он мог рубить, колоть и стрелять во всех направлениях, кроме одного - прямо вверх. К сожалению, оно являлось самым важным: там пламенел огромный шар беззащитного цветка. Однако серые твари как будто не замечали этого уязвимого места. Живая плоть двух путников привлекала гарпий гораздо больше; образовав широкое кольцо, они кружили и кружили вокруг них, безгласные и молчаливые, как сама смерть.

– Сейчас бросятся, - вдруг сказала Рина. Она пошевелилась, и диски зазвенели в ее сумке.
– Ты...

Девушка не успела закончить. В воздухе вдруг стало тесно от серых тел с растопыренными хвостами, яростно плещущих крыльев, когтистых лап, тянувшихся к повисшим над бездной людям. Конан стрелял и стрелял, чувствуя спиной, как мерно ходят лопатки Рины - она метала диски то с левой, то с правой руки. Хотя это оружие уступало по дальности броска арбалету, его преимуществом являлась скорость: стальные пластинки жужжали в воздухе словно рой разъяренных пчел, и киммериец видел, как серые твари одна за другой исчезают в бездне. У большинства была перерублена шея, и безголовые туловища с распластанными крыльями падали вниз, вращаясь и брызгая кровью.

Ни одна стрела Конана не пропала даром, но он вдруг обнаружил, что их так мало в сравнении с атаковавшей стаей! Колчан стремительно пустел, и киммериец, отложив арбалет, взялся за меч. Он ткнул несколько раз в жуткие морды круживших рядом чудищ, страстно желая очутиться на земле - на твердой почве, где можно было бы как следует размахнуться и по-настоящему пустить кровь этим отродьям Нергала. Воздушный полет, еще недавно так очаровавший его, казался теперь неприятной, едва ли не бессмысленной затеей, а сетка из толстых цветочных стеблей представлялась ловушкой.

Он снова ударил клинком - раз, другой, третий - но твари были увертливы. Тут, в воздухе, все преимущества оставались за ними, и лишь стрела и метательный нож могли уравнять шансы. Зарычав от ярости, Конан опять взялся за арбалет.

Завеса крыльев распалась - он даже не успел выпустить стрелу. Серые твари кружили в двух сотнях локтей от них и, бросив взгляд на жуткую стаю, киммериец не заметил, чтобы она сильно преуменьшилась. Этих чудовищных птиц было много, слишком много!

– Сколько у тебя осталось стрел?
– охрипшим голосом спросила Рина.