Конан, сын Карраса

– Киммирай!
– к дереву подошел коренастый воин, обнаженный по пояс, в одних коротких штанах. Волосы его спадали до середины спины, бороду он брил, но носил длинные, свисавшие с подбородка усы. Воин ткнул копьем в бок Конана, проколол и оцарапал ребро. Тот усилием воли удержался от стона и подавил дрожь.
– Крепкий ты малый, киммирай. Но нет человека, которые не станет молить о пощаде, когда его станут кромсать на куски тупыми ножами! Ты умрешь сегодня, киммирай, а я увижу будущее! Ха! Я Доржа, каган алтов, сегодня я съем твое сердце!

Оставь его, Доржа!
– окликнула алта-кагана высокая немолодая женщина. Конан узнал Айрис. Сердце его упало. Выходит ведунья, которую его племя продолжало почитать, объединилась с шаманами степняков и участвует в их страшных ритуалах. Отчаяние, охватившее Конана было сопоставимо с болью, которая терзала его измученное тело.

– Ты...
– начал было царевич.

– Я слышу каждое слово, которое ты мне скажешь.
– ответила Айрис.
– Что я предала твое доверие, предала наш народ и что за это меня ждут страшные муки в этом мире и в мире ином. И все это правда. Твой дед, с которым ты скоро встретишься, говорил тебе, что я мыслю не так, как обычные люди? И он прав. Но кое в чем он ошибался. Он думал, что мне двести лет, тогда как на самом деле я еще помню Темные Века. Я видела, как ваши предки спали вповалку в пещерах, и глодали кости убитых врагов. То, что для вас вечность - для меня миг. Я вижу будущее, Конан, и оно ужасно.

– Но зачем...

– Зачем был нужен ты? О, я скажу тебе. В тебе течет древняя кровь, почти чистая древняя кровь, и ты храбр. Ты убил сумасшедшего Чарахая и разбудил дракона, а потом убил дракона и омылся его кровью. Именно такой, храбрый и сильный, омытый кровью дракона ты мне был нужен. Сегодня ночью, уже совсем скоро, я отворю тебе кровь и из мира теней вернется тот, чье имя ты носишь.

– Зачем тебе Конан-император?
– спросил царевич. Несмотря на то, что ему грозила неминуемая смерть, туманные речи Айрис пробудили в нем любопытство.

– Уже скоро ты сам все узнаешь.

Приходили еще шаманы и еще воины, разгорались еще костры. Музыка завывала и грохотала все громче, все исступленнее становились крики шаманов. Конан висел на цепях, мучаясь от боли в изломанном, истерзанном теле, неспособный даже пошевелиться больше, чем на несколько дюймов. Жажда была пыткой. Ожидание скорой смерти было страшнее всего.

Когда Луна поднялась над поляной, а пиршество превратилось в сущую оргию, в которой на сырой траве смешались мужчины и женщины, молодые и старые, Айрис внезапно подняла руку, и издала яростный крик, от которого замерли все собравшиеся.

В свете костров и Луны Конан увидел, что в руке ведунья держит нож, сделанный из камня.

– Время пришло!
– провозгласила она, и подошла к распятому Конану.

Его повесили невысоко, ноги Конана были всего в двух футах над землей, и Айрис не составило труда вскрыть кровеносные жилы на его ногах.

Шаманы принялись камлать, все вместе корчась в своих странных танцах и молитвенном экстазе, барабаны били так громко, что их грохот казалось, проникал под поры кожи.

Древнее оружие Айрис было невероятно острым, и в первый миг Конан даже не ощутил боли, а потом боль пришла, но она уже мало что добавила к его мучениям.

– Кровь твоего потомка взывает! Кровь твоего потомка взывает!
– неистово закричала Айрис.
– Вернись! Тот, кто попирал троны и уничтожал царства! Тот, кто убил бога! Конан, король-воин, Конан, король Аквилонии и император Запада, Конан, приди! Кровь твоего потока взывает!

А сам потомок древнего героя бессильно обвис на цепях.

Он ощутил лишь слабость, и становилось все труднее дышать, но в общем накатывающееся беспамятство казалось скорее желанным избавлением от мучений, чем ужасным концом. Если из меня не будут резать ремни, и не будут заставлять есть собственное мясо, это только к лучшему - вяло подумал царевич, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание.

Он слышал вопли Айрис, но на него накатывала сонливость, все становилось безразличным, и Конан позволил темноте поглотить его.

Почти тут же его голова поднялась.

Айрис, хотя сама провела весь ритуал, отшатнулась, когда он посмотрел на нее. Глаза Конана вспыхнули синими огнями и это видно было даже в свете костров. Лицо его как будто осталось прежним, но на самом деле черты неуловимо изменились, став жестче, старше, обретя хищность, которой раньше не было. Казалось, даже шея Конана стала мощнее, а плечи, и без того широкие, раздались так, что Айрис на миг усомнилась в крепости цепей, что удерживали тело обреченного.

– Ты!
– хрипло выдохнул Конан, и этот голос, осипший от яростных криков, которые он когда-то издал в тысяче битв, чуть не пригвоздил Айрис к земле.
– Старая сука! Подлая ведьма! Как ты осмелилась?! Я убью тебя и брошу твое тело стервятникам!

Конан говорил на старом киммерийском, Каррас и его сын поняли бы этот язык, но он показался бы им лишь похожим на их собственную речь.

– Уйми свой гнев, Конан из Киммерии.
– наконец, взяла себя в руки Айрис.
– Ты мертв, и не в силах причинить мне вред. Ты здесь, только пока течет кровь, и пока ты здесь, и ты должен ответить на мои вопросы.

– Бедный парень.
– Конан взглянул на свои ноги, по которым струилась кровь.
– Кто он был?

– Какая разница? Твой отдаленный на шесть сотен лет потомок. Какой-то царевич, из степных киммерийцев. Храбрый малый, убийца дракона и искатель своей судьбы. Он мертв, как и ты. Но пока кровь течет, ты в моей власти. Ты ответишь на мои вопросы, потому что мертвые не лгут.

– Но мы можем отвечать туманно и непонятно.
– усмехнулся Конан. Улыбка на лице дважды мертвого была зловещей.

– На то и существуем мы.
– просто ответила Айрис.
– Я задам тебе три вопроса, Конан. Вот первый из них - какая судьба ждет киммерийский народ?

– Будет много народов и много судеб.
– ответил великий король, волшебством поднятый из могилы.

– Кто станет править Великой Степью? Вернется ли Тогак?

– Это два вопроса, но на них один ответ. Степью будет править Тогак. Тебе надо было бы спросить меня, как отыскать нового Тогака, но три вопроса уже прозвучали.
– засмеялся мертвый король.

Айрис выругалась.

– Я сейчас снова уйду Айрис, но я тоже вернусь!
– продолжил Конан.
– Я не знаю, как и когда, но вернусь, как только моя битва в мире мертвых закончится. Я убью тебя, Айрис!

Кровь вытекала из тела царевича. Конан умирал. Умирал снова. Он вернулся из мира теней, только для того, чтобы претерпеть боль, вися на дереве, истекая кровью, но даже эти муки были для него желанными после сотен лет блужданий в вечном стылом тумане Серых Равнин. И вот, после нескольких минут воздуха летней ночи - снова туман и полумрак. Он ненавидел Айрис, но был странно благодарен ей.