Концепции современного востоковедения
Шрифт:
Здесь надо упомянуть также особую логику развития гуманитарного знания, когда каждому исследователю приходится, образно говоря, все «начинать сначала» – в отличие от естественных наук, где прогресс носит поступательный характер, т. е. от предыдущего достижения к следующему. И в антропологии, как можно наблюдать, каждая новая концепция являлась в той или иной мере «возвращением к истокам», конечно, с привлечением новых эмпирических данных, достижений в сфере естественных наук и т. д. Подобное развитие напоминает механизм пульсации, когда доминирование одних идей временно угасает, чтобы в будущем, на новом витке осмысления социокультурных реалий, возродиться вновь. Историки науки устанавливают корреляцию между планетарной общественно-политической динамикой (войнами, революциями, появлением новых государств и т. д.), достижениями в области естествознания, технологического прогресса и доминированием (популярностью) той или иной концепции. Опять же уход
Порой же в истории европейской гуманитарной мысли были в одинаковой степени востребованы разнонаправленные теории. Например, сосуществовали идеи Э. Дюркгейма, отрицавшие роль личности в обществе, равно как и использование психологических подходов для исследования социальных процессов, и идеи Г. Тарда, наоборот, отвергавшие дюркгеймовское понимание общества как самостоятельную субстанцию, не сводимую «к сумме индивидов», а придававшие решающее значение именно личностям. Как раз отдельный поведенческий акт, по Г. Тарду, превращается в общественную норму посредством феномена «подражания» 149 . Концепция Г. Тарда была, правда, популярна прежде всего в США, где социальной индивидуализм получил наибольшее развитие.
149
Тард Г. Законы подражания. СПб., 1892.
Конкурентная борьба в истории антропологической мысли отчетливо прослеживается между двумя взглядами на социальную материю: с одной стороны, как на универсалию, развивающуюся в пространстве и времени по общим законам, с другой же – как на уникальное образование, сводимое к конкретному социуму, функционирование и развитие которого не подвластно каким-либо общим законам.
Первый подход представлен в антропологии социологизмом (Э. Дюркгейм и др.) и эволюционизмом (Л. Морган и др.). Здесь была выработана универсальная схема человеческого прогресса «Дикость – Варварство – Цивилизация», которая доминировала в обществоведческом дискурсе до начала ХХ столетия.
Второй подход уходит своими корнями в немецкий романтизм XVIII в., отстаивавший уникальность «народного духа» (Й. Г. Гердер). Если взгляды первого подхода соотносятся с категорией общество, то второго – с культурой. С начала ХХ в. возникали научные школы, продолжившие немецкую традицию. Они отвергали идею существования мировой культуры в пользу отдельных разнородных культур, функционирующих по своим законам. Здесь отчетливо проявилась тенденция к мистификации Культуры, отождествления ее с «живым организмом, имеющим душу». Своеобразие культур объяснялось природными условиями и хозяйственной деятельностью (Л. Фробениус, Ф. Гребнер). Культура противопоставлялась цивилизации, наступление которой обусловливало «смерть» культуры (О. Шпенглер). Этот подход порой вообще отрицал понятие прогресс, за исключением области техники (Ф. Боас) 150 .
150
См. об этом: Бочаров В. В. Антропология, социология и востоковедение // Введение в востоковедение: Общий курс / Под ред. Е. И. Зеленева, В. Б. Касевича. СПб., 2011.
В 60-х гг. ХХ столетия наблюдался новый всплеск интереса к эволюционной идее (в работах Дж. Стюарта, Л. Уайта, Р. Нэролла и др.). Неоэволюционизм, в частности, воплотился в теории модернизации, предполагавшей неизбежное развитие стран, освобождавшихся от колониальной зависимости, их продвижение от «традиционного общества» к обществу «индустриальному». Это предусматривало переход к производству, основанному на современных наукоемких технологиях, а в области политической – к демократии, в сфере юридической – к универсалистской системе юридических законов (вместо обычного права) и т. д.
Однако уже к 70–80-м гг. общественно-политическая практика продемонстрировала несостоятельность надежд, основанных на упрощенных схемах. Если в технологическом плане в соответствующих странах и наметился некоторый прогресс, то в общественно-политической и правовой сфере западные институты показали свою неработоспособность. Особенно это стало очевидно после краха СССР, когда вновь возникшие государства, обретя независимость и искренне намереваясь идти по пути цивилизации, вернулись на привычные для них рельсы авторитаризма.
Поэтому эпоха постмодернизма (конец 80-х – начало 90-х) вновь выдвинула
на первый план понятие «культура». Представители соответствующих течений полностью отрицают «прогресс», равно как и понятие «традиционное общество», во многом определявшие объект научного интереса социально-культурной антропологии. Абсолютизация «культуры» привела и к пониманию мирового процесса не как эволюции в направлении к цивилизации, а как «вражды цивилизаций» (С. Хантингтон), где под цивилизацией, по сути, понимается культура. Исследования западных ученых-востоковедов объявлены европоцентричными, описывающими не «другого» (Восток), а самого себя (т. е. Запад) 151 . Антропология же воспринимается сегодня «как дисциплина, являющаяся ядром наук о культуре» 152 .151
Там же.
152
Адамопулос Д., Лоннер У. Дж. Культура и психология на распутье: историческая перспектива и теоретический анализ // Психология и культура / Под ред. Д. Мацумото. СПб., 2003. С. 47 (Ориг.: Culture and Psychology ed. D. Matsumoto. Oxford, Univ. press, 2001).
Появление концепций, рассматривающих социальную материю и законы ее развития как универсалию, связано прежде всего со странами классического развития капитализма (Англия, Франция, США). Здесь образованные слои населения верили в постоянный и постепенный прогресс общества, в успехи реформирования общественных устоев, в то, что их страны находятся во главе всего человечества на этом пути и показывают всем пример жизни по общечеловеческим нормам. Этот дух повлиял на сложение научных воззрений, связанных с развитием общества. Отметим, что и сегодня, несмотря на, казалось бы, «периферийность» данных идей, исследования в рамках теории модернизации также ведутся, давая порой весьма интересные результаты.
Возвращаясь к разговору о теории культуры, замечаем, что изучению данного феномена мы обязаны преимущественно Германии (И. Г. Гердер, Ф. Ратцель, Р. Вирхов, Л. Фробениус, В. Шубарт, О. Шпенглер). Именно для данной страны этнический момент (при преимущественно «почвенном» понимании этноса) всегда был первостепенным из-за ее запоздалого объединения в национальное государство, а также из-за претензий на лидерство в Европе и на владение соседними землями. Это, в свою очередь, было связано со слабым развитием капитализма. По-видимому, по той же причине подобные идеи получили развитие и в России (Н. Я. Данилевский, евразийцы, Л. Н. Гумилев). Постмодернистский интерес к культуре обусловлен, как отмечалось, не оправдавшимися надеждами, возлагавшимися на теорию модернизации.
Сегодня наряду с концепцией культуры существует теория этноса, которая в отечественной науке занимает привилегированное место. У нас термин «этнос» обозначает и народ, и даже нацию, подчеркивая их уникальность. Этнос, по мнению многих исследователей, обладает гомогенными функциональными и общеразделяемыми характеристиками (язык, культура, самосознание, психический склад), отличающими его от других групп, имеющих иной набор подобных характеристик (С. А. Арутюнов, Ю. В. Бромлей, С. И. Брук, В. И. Козлов и др.) или, как конфигурации, одних и тех же признаков, но с разными «весовыми коэффициентами» 153 .
153
Касевич В. Б. Язык, этнос и самосознание // Язык и речевая деятельность. СПб., 1999. Т. 2.
Иногда этнос определяется и вовсе как биосоциальный организм, который рождается и умирает подобно человеку (Л. Н. Гумилев). Предполагается, что он первоначально возникает на ранних стадиях социогенеза в виде рода (племени), затем эволюционирует в народность, что связывается с рабовладельческой и феодальной формацией, или даже обозначает этнические общности и группы, населяющие страну и имеющие те или иные формы национально-территориальной экономики. Третий тип этноса – нация – возникает с развитием капитализма и всемерной интенсификацией связей при единстве территории, языка, культуры, черт национальной психики, а также с очень тесными связями экономическими 154 . По существу, данный взгляд воспроизводит сталинскую парадигму этногенеза: племя – народность – Нация.
154
Крысько В. Г. Этническая психология. М., 2002. С. 74.