Кондотьер Богданов

— Не спеши!

Одинокий всадник миновал брод, подъехал к лесу и двинулся вдоль опушки.

— Слушай меня! — сказал Богданов. — Сейчас выйду к нему и прикинусь своим. Главное, чтоб подпустил. Убью, возьму коня — и сюда! Стреляй, когда другие поскачут на выручку! На этот берег не пускай! Обойдут с флангов — прощай Родина! Патронов не жалей! На коне мы уйдем…

Богданов понимал, что шансы уйти у них — крохотные, но выбора не оставалось. Всадники на берегу видели трупы в реке и понимают: в лесу враг! Винтовок и пулеметов у них не заметно, но наверняка есть. Уходить с Лисиковой надо в лес…

Богданов натянул на себя кольчугу, нахлобучил шлем, подпоясался ремнем с саблей. Взведенный «ТТ» сунул за пояс. Всадник в блестящих доспехах был близко. Богданов вышел из-за кустов. При его появлении словно вздох прошелестел на том берегу. Всадник остановил коня, приглядываясь, затем поскакал навстречу. Богданов ждал, пока тот приблизится. Стрелять следовало наверняка. Всадник остановил коня в двух шагах от летчика и наклонился, чтоб лучше рассмотреть незнакомца. Рука Богданова, потянувшаяся к «ТТ», замерла. На коне сидела женщина!

Некоторое время всадница в доспехах и Богданов разглядывали друг друга. Женщина была молодой, румянощекой, с алыми пухлыми губами — настоящая красавица. Она смотрела на Богданова с недоверчивой радостью. Затем порывисто бросила повод и соскочила на землю. Стало ясно, что ко всему прочему бог не обидел ее ростом и статью.

— Я княжна Евпраксия! — сказала всадница звонким голосом. — А ты?

Рука летчика непроизвольно взлетела к шлему.

— Лейтенант Красной Армии Богданов!

— Богдан! — всплеснула руками княжна. — Наконец-то!

Она шагнула ближе и, прежде чем Богданов успел что-либо предпринять, обняла и поцеловала его. Троекратно, по-русски. Последний поцелуй пришелся в губы, оставив тонкий аромат лесной земляники.

— Это Богдан! — закричала княжна, повернувшись к реке. — Мы нашли!

Ответом был рев сотни глоток. Всадники волной потекли к реке. Многие, избегая толчеи у брода, бросались в воду и плыли, цепляясь за поводья.

«Только б Лисикова не выстрелила!» — испугался Богданов и закричал, обернувшись:

— Не стрелять!

Лисикова не выстрелила.

4

Жидята давно закончил рассказ и теперь сидел, исподлобья поглядывая на князя. Казимир повернулся к наемнику.

— Конрад?

Капитан пожал плечами.

— Думаешь, колдун? — не отстал князь.

— Колдун может наслать мор, — сказал Конрад, — чарами извести человека, приворожить женщину к мужчине и наоборот. Колдуны вызывают дождь и разгоняют тучи. Сам я такого не видел, но люди говорили. Нам приходилось стоять в оцеплении, когда жгли колдунов. Чаще, это были колдуньи. Говорили: они летали на метлах и совокуплялись с дьяволом. Не заметил, чтоб дьявол им помог — горели они, как обычные люди, и вопили так же. Я не слышал, чтоб колдун убивал людей, пробивая тела. В том нет нужды. Добрый арбалет делает это без бесовской силы.

— У Богдана не было арбалета! — вскричал Жидята.

— Зато у людей его были! — невозмутимо продолжил капитан. — Сотника заманили в засаду, это ясно младенцу. Когда всадники оказались на дистанции прицельного выстрела, их убили вместе с лошадьми. Место засады выбрано умно — брод. Конь в воде не может скакать быстро — целиться проще.

— Я не видел никаких арбалетчиков!

— Стояли в лесу, — сказал Конрад. — Кто показывает засаду раньше времени?

— Почему гремело?

— Барабан! Дали знак для стрельбы, затем грохотали, пока всех не убили. Обычное дело.

— Арбалетная стрела пробивает любую бронь, — сказал Казимир, — но не в состоянии пробить человека в доспехах насквозь.

— Если доспех миланской работы. Литовские кольчуги протыкают ножом.

— Мне приходилось стоять под стрелами! — сказал Жидята. — Их всегда видно.

— Арбалетный болт — маленький, его трудно разглядеть. Особенно, когда летит прямо в тебя. К тому же арбалет может стрелять не только болтами, но и пулями: свинцовыми или чугунными. Их при всем желании не заметишь. Пока не получишь в лоб, — капитан усмехнулся. — Я понимаю, господин, почему вы спрашиваете. Мне рассказали легенду о Богдане. Ею бредит каждая потомойня города. Если верить их россказням, Богдан прилетит на большой птице. Птица была?

— Не видел! — насупился Жидята.

Конрад ухмыльнулся.

— Полагаешь, Богдан не колдун? — спросил Казимир.

— Может, и не Богдан вовсе, — сказал капитан.

— Почему?

— По предсказанию, от которого потеряли разум все в округе, в том числе и князья, — Конрад сделал ударение на последнем слове, но Казимир будто не заметил, — Богдан — чародей. Летает в небе и поражает врагов громом. Почему он не испепелил сотника и кметов? Почему убегал от них? Почему упал перед засадой? Не потому ль, что боялся угодить под свои стрелы? Ответ прост: тот, кто назвался Богданом, не чародей. Он, несомненно, ловок и хитер, но смертен, как и мы. Смертного я не боюсь.

— Богдан он или нет, — сказал Казимир, — но княжна приведет его к Сборску. С тысячей смердов. Прежде они дрожали, теперь осмелеют. Город обложат — мышь не проскочит! Я пошлю за подмогой в Венден.

— Почему не в Плесков? — удивился капитан наемников. — Он рядом!

— Довмонт только посмеется. Он посадил меня в Сборске, чтоб я защищал Плесков, а не он меня — от княжон.

«Тем более что раз не справился!» — усмехнулся про себя Конрад.

— До Вендена скакать пять дней, — продолжил Казимир. — Войско братьев к рейзу не готово — собирают к Рождеству Богородицы. Пошлют гонцов по крепостям… Ранее, чем через месяц, не жди. Мы выстоим месяц, Конрад?

— Ни одна осада не длится месяц, — сказал капитан. — В Венден можно не посылать. Если город не захватили через неделю, осаду снимают. Тысячу ртов трудно кормить. Вокруг Сборска еды мало — прошлогодний хлеб кончился, новый еще не поспел. Подвоза нет, денег у княжны нет, веси запустели… Смерды не воины, ждать не умеют. Постоят и разбегутся.

— Они могут взять город приступом!

— Это как? — усмехнулся Конрад.

— Взобраться на стены или выбить ворота!

— Сборск стоит на горе, три стены его высокие и отвесные, — сказал капитан. — Лестницы здесь не поставишь. С четвертой стороны мешает ров и вал. Прорваться внутрь можно через ворота, больше никак. Подход к ним защищают две стены вдоль дороги. Арбалетчики сверху застрелят всех, кто приблизится. Смерды могут стоять в отдалении, вопить, потрясать оружием и посылать нам проклятья, но ворота этим не откроешь. В таких случаях помогает подкуп, но откуда золото у княжны? Две сотни солдат, что есть у меня и Жидяты, для защиты стен достаточно.

— Их будет тысяча! — возразил князь.

— Смердов! — хмыкнул Конрад. — У княжны Евпраксии, насколько знаю, сотня обученных кметов, остальные — сброд. Мои парни отдубасят их даже в поле. Они это могут! Я не знаю, почему рыцарей-монахов считают лучшими воинами. Их била даже Жмудь! Уроженец земли Швиц стоит трех колбасников, нацепивших белые плащи с крестами. Это латная пехота, князь! Помню, нас атаковала железная конница герцога Миланского. У каждого полный доспех, тяжелое копье и двуручный меч. Они неслись, громыхая, как войско ада. Казалось, нет силы, способной их остановить. Герцог ерзал в седле, предвкушая победу, но мы стали в десять рядов, загородились щитами и уперлись древками в землю. Их было двое против одного нашего…