Конец истории

– Ну, привет. – сказал я незнакомцу. Это был первый человек, с которым я разговаривал за долгое время.

Он посмотрел на меня безмерно печально, сверкая своими неоново-голубыми радужками глаз. Помолчал какое-то время, а затем сказал:

– С какого ты септа?

– Не знаю, что это такое, но я, вроде как, местный. Был им много лет назад, вернее сказать.

– Тогда ты многое пропустил.

– Это я заметил, когда меня скрутили странные парни в форме старой Родины.

– Видимо, приняли тебя за беглого феллаха.

– Звучит, как что-то из «Кин-дза-дзы».

– Если бы наш фараон тащился по классике кино, а не проповедовал строительство нового Та-Кхемет… возможно это имело бы смысл.

– Кажется я и правда многое пропустил. СТИРАНИЕ так ударило местным по голове?

– Только нашему главному.

– И все это приняли?

– Ну, он обеспечил едой и защитой всех от Твери до Нижнего. А там уж все просто приняли его заскоки. Большинство даже поверило. Для некоторых порядок и единение, в такое время, когда нас почти не осталось, очень важны.

– Ха, а ты, получается, этот порядок нарушил? Видимо, недокормили.

– Сбежал с обязательных полевых работ в пригороде. Хотел на север податься, в вольницу, да поисковый отряд меня нашёл. Завтра казнят. – он опустил свои светящиеся глаза.

– Ну, получается, что мы в одной лодке. Грозный мужик, что тащил меня сюда, плевался и грозился меня завтра же засунуть в стальной саркофаг. Впрочем, я не сильно переживаю по этому поводу. Мне терять особо нечего. Но всё-таки, замечу, что людей у вас, видимо не особо экономят.

– Странно для такого времени, да? Ха. Ну, тут ещё людей довольно много. В первые дни после катастрофы все съезжались…

– Да-да, я знаю. Я в то время из столицы бежал. Многие регионы опустели из-за того, что выжившие снялись с мест и поехали за лучшей жизнью.

– Ну вот, теперь у нас, верно, самое крупное государство на остатках Родины. Хотя даже так, большинство домов в городе, и деревень за его пределами пустеют. Фараон даже ввёл обязательные работы, чтобы их не забрасывать и использовать как следует. Так и размазало пару-тройку сотен тысяч отсюда и до самой Волги. В общем-то, здесь, в бывшем сердце, довольно спокойно. Ни мутантов, ни аномальных событий. Вот и не жалеют народу для показательных казней. Вот, даже «Бутырку» немного используют…

– Ха! Так вот что это за здание! Не думал, что когда-то побываю его заключённым. Ну, видимо всё же не так уж много жертв у этого режима, раз здесь всего пару камер занято.

– А тут просто недолго разбираются.

Мы оба замолчали. Я сел на стальной каркас кровати, лишённой всякого матраса. Несмотря на то, что я всё ещё был в наручниках и завтра меня уже грозились казнить, как нарушителя границ, я всё равно прилёг на скрипящие пружины, положил руку под голову и уснул как младенец.

После конца света меня мало что удивляло и ещё меньше всего пугало. А может, я просто превратился в психопата? Хотя, могут ли психопаты переживать касательно своей психопатии? И если я скажу нет, не будет ли это простым отрицанием во имя самоуспокоения? Всё это уже неважные вопросы.

По крайней мере, они мне интересны не столько, сколько то, почему же с человечеством случилось именно то, что случилось. Я слышал много версий, в том числе самые безумные. И вот, решившись проверить и залезть в военные архивы, я обломался, даже не приступив к действию.

Хо, ну ничего. Мне, конечно, обидно так и не узнать ответа на вопрос, который меня гложет. Но я успокаиваю себя тем, что после смерти меня уже не будет мучать любопытство. А если всё-таки будет? И никаких ответов я уже получить не смогу? Нет, чёрт возьми, на это я не согласен!

Может, любопытство и попытка понять, почему всё произошло именно так, не такие уж и великие цели, но я готов пойти на многое, чтобы их достичь. Потому что желание закрыть неизвестность – самое большое и важное человеческое желание. Оно всегда двигало нашу цивилизацию… и… кто знает, может её и разрушило?

Из-за того, что я думал все эти мысли в чём-то напоминавшим сон (вернее то были полусонные мысли, прерывавшиеся едва заметными периодами сна в час-два, самый худший вид ночного отдыха, в ходе которого ты даже не знаешь, спал ты в итоге или нет), я не успел ничего предпринять. Меня насильно подняли и, ещё не проснувшегося, потащили по коридору.

Я спросил у одного из охранников:

– А что, уже казнь? Суда не будет?

– Фараон тебя рассудит, чужак.

Ну хоть какое-то следствие меня ждёт. Меня выволокли из кирпичного корпуса тюрьмы, бросили в повозку, запряжённую лошадью прямо рядышком с моим сокамерником и ещё тремя татуированными бедолагами. Спереди повозки сел один вооружённый человек, а сзади, рядом с нами другой. И мы поехали.

Путь был не близкий, но пролегал он практически по прямой. Новослободская улица была практически такой же, какой я её помнил. Дома, магазины, машины на обочинах, всё здесь стояло нетронутым и бесхозным. Фасады даже не потрескались за столько времени. Но пустота на широкой улице, где кроме нас не было ни людей, ни транспорта, очень пугала. Конечно, такое мрачное, тихое запустение было везде по стране, где-то в крупных городах и тысячи человек не жило. Но Москва…

Москву я знал лично и очень хорошо. Кроме того, из-за её размеров, потеря девяносто девяти процентов населения, сказалась на ней особенно болезненно. Огромные бетонные джунгли остались без главного зверя, их населявшего. Здесь явно давно уже не было ни электричества, ни освещения вообще. Это просто остов, скелет былого величия. Мёртвый памятник былым масштабам человеческой цивилизации.

Помниться, когда я был юным, ещё задолго до СТИРАНИЯ, я испытывал здесь такое же ощущение пустоты и покинутости. Это было, кажется, в четыре-пять утра, в будний день. Конечно, это миф, что Москва никогда не спит. Такое бывало разве что по пятницам. А в будни, раним утром, ещё до того, как люди соберутся на работу, улицы города также пустовали…

Хотя нет, вру. ВОТ ТАК они не пустовали. Там, или кто-то из дорожных служащих встретиться или машина какая проедет. Может, даже другой такой же странный человек, которому не нужно вставать на работу через пару часов встретиться на пути. Да и смотря на чёрные зевы окон, ты всегда знал, что там есть люди, просто они спят и совсем скоро проснуться.

Ну а тут… Тут из окон смотрят только незримые тени былых владельцев, от которых уже ничего не осталось. Хотя нет, вероятно, владельцы то, в большинстве случаев, всё ещё внутри своего жилища. Всё же вряд ли даже новая власть в городе, смогла утилизировать четырнадцать миллионов трупов. Для этого каждому текущему жителю города пришлось бы хоронить сотню бывших жителей. И где ещё найти столько мест?

Возможно, тех, кто был в своих домах, так и оставили там. А тех, кто оказался на улицы, запихали гнить в подъезды. Или, что ещё более жутко, превратили метров в один огромный некрополь. Всё равно оно больше никому особо не нужно. Да, странный катаклизм внезапной смерти, может и не оставил после себя разрушений или что-то кроме странных аномалий, да мутантов, но точно смог превратить всю планету в одно большое кладбище. Но для чего? Вот бы найти ответ…