Конец Мрачности

Конечно же, боги не ошиблись и, сколько бы ни напрягался парень, воскресить Тиару у него ни вышло.

– Что б ей, этой Хиллисе, – тихо выругался Кейн. – Права оказалась… Прости, Утер, – с болью в голосе произнёс он, – и вы, Господин де Блейт. Простите, что подарил напрасную надежду. Идём, Мара!

Схватив свою возлюбленную за запястье, он потащил её к выходу.

– Утер, – на ходу бросила через плечо девушка, – только не смей делать глупостей. Госпожа Тёмная не простила бы тебя, если бы ты испортил себе жизнь. Она всегда желала тебе только самого лучше. Помни об этом и помоги её желаниям сбыться. До завтра!

Зомби с некромантом покинули нас, однако практически сразу после их ухода пола шатра вновь покачнулась.

– Пора, да? – спросил я у вошедшей внутрь Мавии.

– Да, – кивнула богиня.

Каэр де Блейт молча подошёл к дочери, погладил её по руке, поцеловал в лоб и, так же не проронив ни слова, отошёл в сторону. По его щекам текли слёзы, но бывший герцог, потерявший в этой войне всех своих близких, не обращал на них никакого внимания.

– Прощай… – еле слышно прошептал я и, как и раньше, поцеловал холодные губы жены. Второй раз с ней прощаюсь… и больше этого не повторится.

Я встал рядом с тестем и стал наблюдать, как в полной тишине плавно прошествовала к телу бывшей Последовательницы Богиня Кровавого Волшебства. Мавия повела рукой, и Тиару накрыл удлинившийся красный рукав её бывшей Покровительницы.

А затем они обе исчезли.

– Пойду я, зять мой, – прошептал де Блейт и, шаркая ногами, направился к выходу.

Ну а я остался. Уселся на пол и просидел так несколько часов. К счастью, всё же смог провалиться в сон.

Утром же ко мне завалились Мара, Кейн, Берг и Казимир. Принесли завтрак и проследили за тем, чтобы я как следует поел. В тот момент я неожиданно понял, что зверски голоден.

– Ну всё, теперь сходи умойся и полетим на сходку с этой Рюгусовой сучкой, – подняв указательный палец, произнесла Мара. Затем задумалась, уперевшись этим же пальцем себе в лоб, – хотя, пожалуй, уже неуместно называть её Рюгусовой.

– Со мной связался Древний, – внезапно проговорил Казимир, – просил передать тебе, что было бы удобнее, если бы ты перенёс всех союзных богов вместе.

– Логично, – кивнула Мара, – но сомневаюсь, что у них нет своих Последователей где-нибудь недалеко от Зуртарна.

– Даже если и есть, гораздо проще сразу вместе прибыть на место назначения, – заметил Берг.

Причин отказывать у меня не было, так что после того, как я привёл себя в порядок, меня ждали уже не только трое друзей, но и толпа богов во главе с Древним. Вся эта делегация находилась в центре пустого круга, границей которому служили многочисленные зеваки. Разумеется, народ не мог пропустить пришествие богов. Пусть последнее время боги и люди очень тесно взаимодействуют, всё же обыденностью их появление станет ещё нескоро.

– Приветствую всех, кого не видел, – поздоровался я. – Ну что, отправляемся?

Проблем с открытием портала не возникло. Получив эту Способность в наследство от Глозейска, я сразу же знал, как ей пользоваться. Так что уже через минуту мы оказались на крыше Зуртарна.

Обстановка здесь изменилась: исчезли троны, вместо них кругом стояли изящные кресла с мягкими подушками и спинками. Ровно столько, чтобы разместились все присутствующие.

Бывшие союзники Рюгуса прибыли раньше нас и, как и Уна, уже сидели на своих местах. Мы сдержанно поздоровались и стали рассаживаться. Уж не знаю, сговаривались «наши» боги или нет, однако получилось так, что мне досталось кресло «с видом на Уну», облачённую в чёрный бархатный камзол по пояс и брюки.

По левую и правую руку от меня расположились Кейн и Берг.

– Уважаемые гости, благодарю вас за то, что откликнулись на мой зов и пришли, – начала бывший Отблеск Рюгуса, однако была тут же перебита Аэридой:

– Эй, девица-предательница, подбирай выражения! Не веди себя так, будто являешься здешней хозяйкой! Зуртарн никому не принадлежит!

– Это так, – ответила Уна сразу, не дав другим богам вставить своё слово, и не став спорить со склочной Богиней Охоты. – Зуртарн достояние всего Зуртейна. Вот только именно я инициировала эту встречу, а значит, как организатор, несу на своих плечах определённый груз ответственности. И груз этот довольно тяжёл, мне не хотелось бы оступиться под его тяжестью, поэтому покорнейше прошу не перебивать меня и не сбивать с мысли. Заранее благодарю вас за это.

– Пф, как заговорила-то! Что, ровней нам себя считаешь, выскочка?! – Аэрида вскочила с кресла. – Да ты…

– Хватит! – топнул Бог Кузнец Гархейм и поднялся во весь свой внушительный рост. – Мы собрались здесь не ради пустых и грубых оскорблений. Пожалуйста, Аэрида, будь повежливее.

– С кем? С ней?

– С ней, – Эйнар тоже оторвал зад от кресла, – пусть она и поступила бесчестно, пусть в её действиях нет доблести, она как минимум своей силой доказала право разговаривать с нами на равных. А если тебя что-то не устраивает, Аэрида, будь добра не изрыгай на всех свою желчь, а вызови оппонента на поединок. Вряд ли хоть кто-то из здесь присутствующих откажет тебе в доброй драке.

– Как бы это ни было прискорбно, – поднял руку Берс, – но соглашусь с бородачом! Аэрида, малышка, время гнилых языков прошло. Либо будь добра, конструктивно и вежливо участвуй в обсуждении, либо силой доказывай свою правоту. А! Ещё можешь просто уйти.

Во время короткой речи Бога Кровавой Битвы у меня в голове мелькнула отвлечённая мысль – хоть Берс и называет Эйнара «бородачом», у него самого борода гораздо длиннее. Правда, ухоженнее: чёрная, гладкая, прямая и шелковистая, почти как у китайских мудрецов. А вот у Бога Воинской доблести борода «дикая», пушистая и кудрявая.

Но чёрт с ней, с бородой, главное – оба говорят правильные вещи и знают, на какую точку давить. Аэрида, словно загнанный зверь, затравленно переводила взгляд с одного бога на другого, иногда косилась на Уну. Я не назвал бы Богиню Охоты трусихой, но несмотря на её психованность, с инстинктом самосохранения у неё всё в порядке – понимает, что любой из присутствующих, неважно, бог он или нет, вполне имеет неплохие шансы победить Аэриду в поединке. К сожалению для неё, мальчиков для битья на нашу встречу не приглашали.

– Присоединяюсь к вышесказанному, – проговорил усталый женский голос. – Сейчас нам нет нужды спорить друг с другом. Долгие года мир был раздроблен и медленно умирал. Я признаю, что мои сыновья виновны в этом, и заявляю, что не собираюсь продолжать их волю после их смерти.

Я не сразу понял, о чём говорит Богиня Мать. Её сыновья? Кто? Неужели…

Всё прояснилось после слов Старика:

– Скажи, Илонида, – заговорил он сразу, как только та замолчала, – собираешься ли ты мстить за смерть Рюгуса?