Конец российской монархии

— Чем дальше уйдем, тем лучше: врагу труднее будет затем убраться восвояси…

Император Николай II любил исторические параллели, и потому сравнение минувшей войны с отечественной его соблазняло давно.

Перефразируя известные слова своего прадеда императора Александра I, сказанные последним в 1812 г., верховный вождь русской армии говорил в декабре 1915 г., обращаясь после одного из своих смотров к офицерам и георгиевским кавалерам:

— Будьте вполне покойны, я не заключу мира, пока мы не выгоним последнего неприятельского воина из пределов наших…

Эти же выражения почти дословно вошли и в речь, произнесенную императором Николаем II в Зимнем дворце 20 июля 1914 г. во время торжественного молебна по случаю открытия военных действий.

Праздные речи, ибо для выполнения их требовалось не только сказать, но и суметь создать в сердцах всего народа соответствующую волю…

Да, война приняла характер отечественной в том смысле, что она была перенесена на родную территорию и что врагу уже отдана широкая полоса русской земли.

Всякое более тесное сближение переживавшегося времени с эпохой 1812 г. являлось неправильным и вредным. Вредным потому, что отдавалось пространство, которое можно было оберечь от неприятельского нашествия и обратное овладение которым требовало больших усилий. Неправильным же потому, что условия ведения войны за протекшее столетие значительно изменили ее.

Наполеон наступал по бездорожной местности, довольствуясь немногими грунтовыми путями в качестве операционных линий. Он шел узким фронтом, почему нападения на его хрупкие и уязвимые сообщения с тылом по мере их удлинения становились донельзя легкими.

Нынешние массовые армии неприятеля заливали, напротив, сплошь всю русскую равнину, от моря до румынской границы. В тылу же своем противник имел возможность пользоваться целой сетью железных дорог, обеспечивавшей ему быструю и надежную службу снабжений.

При таких условиях серьезное нападение на тыл требовало предварительного широкого прорыва фронта; частичный же перерыв сообщений в одной какой-либо точке мог легко компенсироваться более кружным сообщением по соседним путям.

Не могло, таким образом, существовать той чувствительности тыла, которая и погребла наполеоновские армии в России.

ЧТО НУЖНО И ЧЕГО НЕ БЫЛО У НАС ДЛЯ ПОБЕДЫ

Чтобы в настоящее время обеспечить победный конец в войне, мало одной армии, нужны усилия всей страны, всего народа… Нужна, наконец, неодолимая воля к победе. Вот формула для современной войны, о которой должно помнить всякое правительство.

Армия и народ! Слить их в общем порыве может только умное, деятельное и объединенное правительство, пользующееся общенародным доверием. Правительство умное, чтобы вести соответствующую действительным интересам и силам государства политику, а во время войны уметь облегчать задачу стратегии. Деятельное, чтобы энергично надавить на те пружины, кои ведут к выявлению и развертыванию народных сил. Объединенное, чтобы работа не шла вразброд.

Страна для этого должна, конечно, выделить своих лучших людей. Люди эти должны быть ответственны перед страною.

Что же можно было наблюдать в России?

Во главе государства стоял монарх, упорно продолжавший отстаивать устаревший принцип самодержавия и потерявший в бесплодной борьбе за этот принцип свой престиж в широких кругах русского народа.

Правительство, царской властью назначаемое, составленное из случайных лиц, работающее без общей программы, не ответственное перед народом и возглавляемое семидесятилетним старцем, работоспособность которого ограничивалась несколькими утренними часами!..

Жуть охватывала при виде этого утомленного жизнью человека, в бессильные руки которого была вложена на время войны судьба великой страны.

А внизу — более чем 170-миллионный народ, истинные настроения которого или неверно понимались, или недооценивалось их значение.

Единственным мостом к этому народу могла служить Государственная дума. Но она после объявления войны и торжественного заседания была немедленно распущена, точно она мешала делу. Вновь созвана была она только в январе 1915 г., да и то на три дня для рассмотрения и утверждения бюджета.

ДВОЙСТВЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ

Охваченные порывом первых дней войны, земские и городские деятели, составлявшие в России весьма значительную общественную группу, объединились в два мощных союза земств и городов. Эти союзы притянули к себе большие пожертвования, на которые они задались устройством во внутренних районах России лечебных заведений для раненых и больных.

Санитарное дело являлось единственным, к которому были допущены общественные силы в начале войны. Несмотря на всеми признававшуюся силу и влияние земских и городских учреждений на местах, несмотря на опытность их в административно-хозяйственных вопросах, помощь названных учреждений в работе тыла была правительством резко отстранена.

— Я сам справлюсь со всем этим делом через губернаторов, — самоуверенно заявил тогдашний министр внутренних дел Маклаков^[128].

Этот министр был вообще сторонником охлаждения общественных порывов, и ему приписывают инициативу той инструкции, которая была дана варшавским властям в целях успокоения национальных чувств поляков, взволнованных известным воззванием Верховного главнокомандующего. Воззвание это было, однако, издано в начале войны по соглашению все с тем же правительством.

Одною рукою что-то посулить, а другою отобрать назад вдвое — таковой была внутренняя политика тогдашнего неискреннего правительства.

Грандиозный масштаб войны привел, однако, к постепенному расширению деятельности земского и городского союзов, учреждения коих распространились не только на тыл, но и фронт армии. Правительство, оказавшееся бессильным самостоятельно справиться со всеми нуждами, вызванными войной, в конце концов было вынуждено допустить сотрудничество общественных организаций и стало само выдавать последним значительные авансы на продолжение и расширение их деятельности. С выявлением недостатка оружия и боевых припасов то же правительство в 1915 г. согласилось на образование военно-промышленных комитетов^[129]; последние работали также на казенные деньги над приготовлением предметов боевого снабжения.

Фактически таким отношением к общественным организациям правительство, стремившееся держать народные силы вдали от управления, не замечая того, как бы само расписывалось в несостоятельности вести единолично, без содействия общественных сил, войну.

И вот тут-то мы наталкиваемся на одно из странных противоречий, которым полна была русская жизнь описываемого периода.

Допуская работу общественных организаций и даже содействуя им, правительство тем самым подчеркивало полезность и значение таковых сил. В направлении же своих политических шагов то же правительство совершенно не желало считаться с голосом общественности и настроением ее мыслей. Оно не только игнорировало этот голос, оно всячески высказывало этой общественности свое пренебрежение и оскорбляло ее своим вызывающим противоречием.