Конечно, это не любовь

Когда Майк привел его в лабораторию, Шерлок был почти уверен — доктор Ватсон сбежит из квартиры на Бейкер-стрит через несколько минут. В конце концов, он только вернулся с войны и наверняка страдает от посттравматического синдрома, так что едва ли сумеет заснуть в одной квартире с человеком, искренне радующимся серийному убийству.

Ошибку в своих выводах он заметил уже после того, как выбежал из гостиной вслед за Лестрейдом. «Я полный кретин», — подумал он. Он разглядел только внешнее — армейскую выправку, психосоматическую хромоту и одиночество. Но совершенно пропустил главное — Джону тоже было скучно. Поэтому он почти не сомневался в его ответе, когда предложил съездить на место преступления.

И вот теперь, спустя несколько часов, этот человек фактически спас ему жизнь. Убил другого человека, чтобы спасти ему, Шерлоку, жизнь. До сих пор нечто подобное ради него делала только Гермиона.

— Забудьте обо всем, что я говорил, — сообщил он Лестрейду, поднимаясь на ноги и плотнее заворачиваясь в мерзкое одеяло.

— Но, Шерлок…

— Я говорю чушь, — махнул он рукой, — это все шок.

Лестрейд скептически нахмурился, и Шерлок потряс кончиком одеяла:

— Видите одеяло? Я в шоке.

Джон ждал возле ограждения — Шерлок внимательнее вгляделся в его лицо, но по-прежнему не увидел ничего примечательного, разве что удивительное спокойствие. Шерлоку доводилось убивать, чтобы защититься — и он хорошо помнил, как тряслись у него руки после первого смертельного выстрела. В мыслях это было просто, но на самом деле — ужасно. Джон же был совершенно спокоен, но это не было спокойствие палача, скорее, спокойствие солдата, исполнившего свой долг.

Он не стал говорить «спасибо» — напрасно сотрясать воздух, к тому же, похоже, Джон и не ждал благодарности, — зато постарался сделать то, что было необходимо: увести Джона подальше от полиции. Лестрейд в жизни не построит такую сложную логическую цепочку, если только его не ткнуть в нее носом — этого Шерлок и решил избежать.

Но далеко уйти им с Джоном не дали — из стоящего в стороне черного «Роллс-ройса» вышел человек, которого Шерлок совершенно не хотел видеть. Не типичное для него поведение — приезжать на место преступления. Не будь рядом Джона, Шерлок открыто спросил бы, что ему нужно, но был вынужден ограничиться замечанием о лишних килограммах — Майкрофт скривился, как будто съел лимон целиком. Отрадно было видеть, что брат все так же реагирует на шутки о своем весе.

И все-таки это заставляло задуматься — Майкрофт следил за ним, Шерлок это знал, но никогда не подходил настолько близко. Сначала разговор с Джоном, теперь этот приезд — он знает что-то, чего не знает Шерлок. Возможно ли, что это «что-то» — Мориарти?

— О чем думаешь? — спросил Джон.

— О Мориарти, — ответил Шерлок.

— Кто это?

Он пожал плечами и улыбнулся:

— Понятия не имею.

Теперь, когда напряжение после такого яркого сеанса игры схлынуло, оставив после себя приятное послевкусие, Шерлок пришел в прекрасное расположение духа. Загадка решена, убийца пойман, а впереди — новая тайна с необычным именем.

Поужинав в китайском ресторанчике, они вместе с Джоном вернулись на Бейкер-стрит. Миссис Хадсон уже ушла, полицейские тоже дано исчезли, оставив после себя разворошенные шкафы и перевернутую вверх дном лабораторию.

— Почему они искали наркотики у тебя дома? — поинтересовался Джон, с философским видом скидывая на пол стопку старых газет и усаживаясь в кресло.

— Ну, — задумался Шерлок, тоже освобождая себе место, — они подозревали, что могут у меня что-то найти. И шантажировать меня этой находкой.

— То есть, — Джон задумался, комично сведя брови к переносице (есть люди, чьи лица просто не предназначены для отображения мыслительного процесса!), — ты хочешь сказать, что употребляешь…

— Я завязал, — прервал его Шерлок и пояснил: — как я уже говорил, соседям по квартире стоит знать друг о друге худшее.

Джон хмыкнул и собрался было что-то ответить, как раздался громкий хлопок, и посреди гостиной возникла Гермиона. Очевидно, у нее тоже был непростой день — мантия запылилась, а волосы были еще более лохматыми, чем обычно. Похоже, она помоталась по всей стране.

— Шерлок, я… — начала она и заметила Джона. Тот сидел в кресле, раскрыв рот. Потом медленно закрыл его. Снова открыл и уточнил:

— Она возникла сейчас посреди комнаты из воздуха, да? Мне это не померещилось?

— О, Мерлин… — протянула Гермиона, и раньше, чем Шерлок успел что-то предпринять, направила на Джона палочку, говоря: — усни.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросил он, когда Джон обмяк в кресле и захрапел.

— Прости, пожалуйста, — жалобно произнесла Гермиона. — Мне и в голову не могло прийти, что у тебя дома кто-то будет во втором часу ночи.

— Это мой сосед по квартире, Джон Ватсон.

Гермиона перевела взгляд на Джона и повторила:

— Прости меня.

Шерлок встал и отошел к камину. Он не сомневался в том, что последует дальше, но все в нем протестовало против этого.

— Я сотру ему память об этом, — сказала Гермиона, а Шерлок резко возразил:

— Нет.

— У меня нет выбора. Ему нельзя знать обо мне.

— Я же знаю.

— Ты — мой друг, и даже при этом я постоянно боюсь, что кто-то заинтересуется твоими знаниями. Прости, Шерлок, — она подошла к Джону, — но это не обсуждается.

— Я сказал — нет, — тихо сказал Шерлок. — Он сегодня ради меня убил человека. Чтобы спасти меня. Думаю, он имеет право на неприкосновенность своих воспоминаний.

Гермиона вздохнула и отвернулась от Джона, а Шерлок спросил:

— Зачем ты пришла?

— Поговорить. У меня преступник из Азкабана сбежал, хотела посоветоваться.

Шерлок скрестил руки на груди и требовательно спросил:

— И ты оставишь Джону память?

Еще до того, как Гермиона ответила, он угадал ее ответ — и это моментально привело его в ярость. Она постоянно беспокоится о его безопасности, боится за него, но собирается просто стереть память человеку, который только что спас его?

— Нет, — ответила она. — Шерлок, пойми…

— Тогда уходи, — оборвал он ее, и тут же понял, что именно сказал. Гермиона тихо охнула. Отступать было поздно, и он продолжил таким же жестким тоном, но уже не чувствуя уверенности в своих словах: — либо ты сохраняешь память Джону, либо накладываешь «Обливиэйт» и уходишь.

— Ты не можешь говорить этого серьезно, — прошептала Гермиона. — я понимаю, ты хочешь защитить человека, который спас тебя, но ты знаешь — я не могу сохранить ему память.

— Прекрасная работа, братец, — рассмеялся у него в голове Майкрофт. — Ты всегда умел отталкивать от себя людей. Причинять им боль. В этот раз ты превзошел сам себя.

— Заткнись, — велел ему Шерлок, а вслух произнес: — я озвучил тебе свое мнение по этому вопросу.

Гермиона откинула назад выбивающиеся из прически пряди волос, сделала шаг к Шерлоку и почти жалобно сказала: