Конфетка счастья

Мальчика лет двадцати пяти только приняли на работу и послали что-то такое отнести в «ДэПэ один». Он ушел и пропал. И хотя в то время уже была сотовая связь и у мальчика, как представителя продвинутого поколения, принятого к тому же на престижную службу, конечно же был при себе сотовый телефон, это никак не могло помочь в его поисках, потому что в этом огромном здании, как в саркофаге, любая внешняя связь глушится напрочь.

Поиски пропавшего продолжались трое суток. Была развернута спасательная операция. Несчастного обнаружили в зимнем саду на одном из диванчиков за аквариумом. Днем он питался на проходящих по случаю фуршетах, а ночью спал на каком-нибудь из диванов. Куда и зачем его послали, он уже не помнил, и выход искать не собирался.

С тех пор, когда возникала необходимость посещения Дома Правительства Номер Один, а такая необходимость у меня, например, возникала в силу служебных обязанностей не реже одного раза в неделю, то снизу обязательно созванивались по внутреннему телефону с кем-нибудь из мелких служащих, который и выбегал навстречу. Понятное дело, такой мелкий служащий по рангу был выше меня, простого начальника отдела, а уж о зарплате такого служки даже лучше и не знать, не то что не мечтать. И провожали тебя потом почти до самой таможни, тьфу, то есть, до кордона охраны. А то мало ли, подселишься там у них в фойе с фонтанами и аквариумами.

Простому же смертному, если таковые имеются в нашем городе, потому что по моим наблюдениям, львиная часть населения занята государственной службой и лишь совсем небольшая часть невезунчиков, живущих в трущобах семнадцатого квартала или на ГРЭСе, непосредственно что-то производит, требуется побегать за оформлением пропуска из одного здания в другое. Если желание и необходимость посещения Дома Правительства Номер Один после этого не отпадает, то страждущий за какие-нибудь два-три часа оформит себе пропуск и будет допущен куда ему так сильно вдруг понадобилось.

В наше министерство попасть гораздо проще. Внизу, в стеклянной будке, сидит охранник. Он собственноручно набирает номер внутреннего телефона из четырех цифр, что вы ему должны уверенно продиктовать, и убедившись, что «пущать», собственноручно же выпишет вам пропуск, который вы должны отметить в канцелярии министерства, а потом ему же и сдать.

Нас, постоянных работников, охранники, коих всего трое или четверо, знают в лицо и пропускают кивком головы. Собственно проход осуществляется через эдакую вертушку, такие были во всех фильмах «Петровка, 38», «Убойный отдел» и прочих, где будни милиции освещаются. Сейчас министерства на Большой земле более современные устанавливают, капсулы такие стеклянные, заходишь в неё, за тобой стеклянная круглая стенка закрывается и жди, когда откроется противоположная. В Якутске есть такие капсулы, как без них, в том же Доме Правительства Номер Один две таких, только от морозов или пыли они не часто работают, поэтому охранники предпочитают работать вживую, они не сидят в своих стеклянных будках, они выходят к бронированным дверям сами и берут ваше красное удостоверение и рассматривают его так, словно хотят найти следы подделки, а потом, не найдя ничего подозрительного, откидывают крючок с бархатной красной лентой, как в музее, перегораживающей вход, когда видят, что за вами прибежал встречающий. В общем, у нас в Якутске, хоть и по-взрослому все, но все-таки более человечно, более просто относятся ко всему, в том числе и к пропускной системе.

Это я к чему так подробно. Общеизвестная формула «где бы ни работать – лишь бы не работать» в моем лице может быть воплощена при наличии ряда обстоятельств. На первом месте, конечно же, удаленность дома от места работы. С этим все в порядке, пять минут, включая все лестницы вниз и вверх с унтами или без, лишь бы без каблуков. На втором очень важном месте – пропускная система наших домов Правительств. Если министр, едва наклоняя голову в сторону подобострастно припавшего к пропускающей кнопке охранника, вдруг удосужится спросить, а не видал ли он в каком направлении побежал только что Петрович (Кондратьевна), то, скорее всего, охранник пролепечет что-нибудь нечленораздельное, столько этих петровичей бегает мимо него туда-сюда. Не может же он признаться, что не только министру оказывается такая честь быстрого прохождения поста охраны, но и в большинстве случаев вертушка просто отключается им в течение дня, потому как тут все свои «ходют». Редко-редко кто неуверенной поступью двинется в направлении лестницы, а не лифта, выдавая с потрохами, что он тут чужой, так тут десять раз успеешь эту вертушку включить и все остальные предусмотренные протоколом формальности в отношении этого чужого, произвести.

Угодить нашему начальству – это все равно, что держа полный таз воды одной рукой, другой пытаться открыть плотно захлопнутую дверь. Тут или воду расплескаешь или дверь не откроешь, а скорее всего – и то, и другое. Я, между тем, приспособилась. Тазик у меня небольшой и глубокий, воды наливаю не до самого края, тащу двумя руками, и лишь подходя к кабинету начальства, прижимаю тазик одной рукой к животу, а второй открываю дверку, даже на улыбку сил остается.

Из семидесяти семи министерств Республики Саха, мне посчастливилось работать в самом важном и достойном министерстве. Наше министерство с министром во главе входит в десятку министерств, курирующих все виды и способы прогнозирования развития всего и вся, включая отдельно взятые личности в составе отдельно взятых населенных пунктов, республик, стран и континентов.

Название министерства настолько длинное и сложное, что запоминать его начинаешь только к седьмому году службы, а так как я работаю всего пятый год, то лишь недавно начала представлять, чем мы все занимаемся. Ещё десять-одиннадцать министерств занято тем, что воплощают разрабатываемые нами сценарии, пять министерств изыскивают ресурсы и подбирают кадры для воплощения сценариев, пятнадцать министерств воплощают разработанные планы в жизнь, десять – занимаются отслеживанием неточностей и корректировкой сценариев, ещё несколько министерств занимаются общим надзором за остальными министерствами.

Стоял сентябрь и стояла пятница. Это знаете ли такой особенный день недели, когда у начальства начинает свербить в груди от ощущения беспомощности в отношении этих наглых морд подчиненных, норовящих расползтись в неизвестных направлениях и всю субботу и воскресенье выкинуть из головы даже обрывки мыслей о работе и плевать с большой колокольни на начальнические потуги по развитию как страны, так и отдельно взятой личности.

Все эти пятничные особенности мироощущения подчиненным людом накладываются на августовские флюиды, отчетливо витающие в воздухе и призывающие кого украсть, но выпить, кого копать картошку на даче, а кого, как нас с Силой, уехать на острова.

– Ты как? – заговорчески шепнул мне Сила в пять минут третьего, я буквально минуту назад, озаренная лучами милости начальства, вывалилась из кабинета МарьИванны.

– Думаю, можно, – шепотом же ответила я.

Маленький наушник без проводов, которым снабдил меня муж, хорошо заменяет сотовый телефон. Но я привлекла бы ненужное внимание со стороны коллег, если бы начала вдруг вести разговоры сама с собой. Обычно я тут же прикладываю к уху телефон и говорю будто бы в него, но тут телефон остался у меня в кабинете.

– Перезвоню через пять секунд, – сказал Сила и отключился, он почти всегда понимает, удобно мне говорить или нет.

К сожалению, техника устроена таким образом, что вызвать меня может только Сила, а я его – никак.

– Силушка, сделай мне тоже кнопочку, чтобы я могла в любой момент тебя набрать, – как-то не вытерпела я.

Сила мне в тот день шептал всякие глупости, а я сидела на планерке, вращала глазами и кусала губы, как больная, чтобы сдержать смех, даже шепнуть не могла ему в ответ ничего, потому как со всех сторон стола плотно сидели и дышали друг на друга коллеги. В конце концов, я издала какой-то непотребный горловой звук, тут же, чтобы заглушить его, закашлялась. Министр тогда что-то проворчала по поводу усиливающегося гриппа и необходимости всем быть начеку и не допустить эту заразу в министерские пенаты, а рядом сидящие со мной коллеги стали захватывать воздух с других от меня сторон, а если бы могли, они бы на всякий пожарный, пересели бы от меня, как от греха, подальше.

Но Сила в ответ расписал мне, как выглядит эта самая «кнопочка», которую я прошу его сделать. Сама по себе кнопочка маленькая, но расположена на огромном ящике, соединенном с компьютером. Все это великолепие у него в кабинете, сплошь и рядом заставленного ящиками и затянутого проводами. Как в этом помещении умудряется работать Сила и ещё два совершенно чудоковатых на вид программиста, я всегда диву давалась.

– Сотовый же есть, – резюмировал Сила. А сам продолжал в любое рабочее время говорить мне непосредственно в ухо. Ему так удобнее, видите ли.