Конкуренты

— Я… я принимаю таблетки. И я прошла тестирование перед отъездом из Лондона. С тех пор никого не было.

Я думал, что когда она позволила поцеловать ее, позволила видеть ее красивое лицо, пока я внутри нее — было самым большим подарком. Но это… это было намного большим.

Доверие.

— Я чист. Прошло много лет с тех пор, как я был с женщиной без защиты, и я регулярно сдаю анализы. — Я посмотрел ей в глаза.

София кивнула и наклонилась, чтобы поцеловать меня, когда начала опускаться. Но я так не хотел. Я позволил бы ей взять на себя управление, объезжать меня так медленно или так быстро, как она хотела, но мне нужно было видеть ее сегодня. Поэтому я удержал ее лицо в нескольких дюймах от своего.

София удивленно посмотрела на меня.

— Я согласен, что сегодня ты руководишь: быстро, медленно, сверху или снизу, но я хочу наблюдать за тобой.

Она посмотрела мне в глаза прежде, чем кивнуть, и начала медленно опускаться на меня. Мне потребовались все силы, чтобы удержаться и не наполнить ее всю сразу. Но София дала мне так много сегодня вечером, и я хотел дать ей то, что обычно никогда не отпускал — контроль.

— Красиво. — Я смотрел вниз между нами на то, как мой член входит в нее. — Просто чертовски красиво.

София мило улыбнулась, закрыла глаза и затем одним быстрым движением опустилась полностью, почти касаясь задницей моих коленей.

— Господи, — пробормотал я.

Я, наверное, звучал как девчонка, но клянусь, момент был для меня священным.

София открыла глаза. Они сияли страстью, а ее кожа казалась кремовой и блестела в свете, пробивающимся из коридора. София выглядела как ангел, и даже при том, что она была сверху, было что-то в ее лице, что давало мне понять — она только что сдалась.

— Я… я…

— Знаю, детка. — Я улыбнулась.

Мы начали двигаться вместе. София раскачивалась взад и вперед, а я двигался ее вверх и вниз. Ее киска была такой узкой, что казалось, будто мой член сжимают в кулаке.

— Уэстон… еще.

Блять, да!

Я поднял ее, оставляя внутри лишь кончик члена, потом резко и сильно прижал к себе.

София снова застонала.

Так что я сделал это второй раз.

Еще один стон.

Я снова приподнял ее, но на этот раз, когда дернул обратно на свой член, одновременно толкнул бедра навстречу.

София застонала громче.

Все звуки стали одной красивой песней.

Она закатила глаза о удовольствия, и ее внутренние мышцы сжалась вокруг меня.

— Уэс…

— Прямо здесь, детка. Прямо здесь.

— Пожалуйста, — простонала она. — Пожалуйста.

— Чего ты хочешь.

— Войди в меня… давай вместе… сейчас.

Мне не нужно было повторять дважды. Одним последним толчком я вошел в неё полностью. Я дрожал, поглощенный всем, что было у Софии: запахом, вкусом, тем, как она стонала мое имя, сжимая член, как впивалась ногтями в мою спину, как ее грудь скользила по моей. Я был совершенно и полностью потерян в этот момент… в этой женщине.

— Соф… — Я не мог больше сдерживаться. — Соф… черт возьми.

Не удивлюсь, если у меня выступили слезы, когда я кончил. Безусловно, это был самый фанатичный оргазм в жизни.

После этого София совсем обессилила. Она привалилась ко мне, уткнувшись носом в грудь, пока пыталась отдышаться.

Мой член, очевидно, вообразил себя вулканом — он дрожал от толчков, дергаясь и извергая последние капли раскаленной лавы.

София посмотрела на меня с улыбкой, которую можно было описать только как безумная.

— Ты это делаешь? Заставляешь его так двигаться?

— Нет. У него есть собственный ум. — Я усмехнулся.

— Это было действительно хорошо. — Она обняла меня за шею, поцеловала в губы и вздохнула.

— Хорошо? — Я приподнял бровь.

— Ага. Как еще это назвать? Приятно… хорошо.

Я прижал руку к груди, как будто мне было больно.

— Это ранит.

Она хихикнула.

— Блестяще? Так лучше.

— Немного.

— Как насчет «оргазмически»? Звучит?

— Уже ближе. Продолжай.

— Эпично. Это было эпично.

— Что еще у тебя есть?

— Феноменально? Стояще? Необычно?

Я перевернулся и осторожно снял Софию с себя. Затем обнял и встал, заставив вскрикнуть от удивления. Но улыбка на ее лице говорила, что ей нравится каждая минута.

— Что ты делаешь? — Она хихикнула.

Уложив Софию посередине кровати, я забрался на нее и раздвинул ее ноги коленом.

— Я собираюсь вытрахать из тебя все милое.

— Это может занять некоторое время. Знаешь, я очень милая. — Она ответила со смехом.

— Это нормально. У меня хорошо получается то, что я делаю. Ты знаешь, некоторые рождаются великими, некоторые добиваются величия, а некоторые получают величие, потому что оно уже в них. — Я улыбнулся.

— Если правильно помню, Шекспир сказал, что некоторые возлагают на себя величие. — София хихикнула.

— Может быть, позже мы тоже сможем это сделать. — Я подмигнул.

Глава 17

София

Следующее утро началось так же, как закончилась прошлая ночь — мы с Уэстоном занимались сексом, но между нами что-то изменилось. Вместо бешеной гонки, чтобы пересечь финишную черту, мы не торопились, исследуя тела друг друга. Теперь между нами возникла близость, которой раньше не было.

Я положила голову ему на грудь и провела пальцем по едва заметному шраму на животе.

— Это после операции на почке, правильно?

Уэстон нежно погладил меня по волосам.

— Да. Кстати, обследование для этой операции было на следующий день после нашего выпускного.

— Правда? Я не помню, чтобы ты упоминал о предстоящей операции.

— Мы тогда мало разговаривали, если правильно помню.

Я мысленно перенеслась в ту ночь и улыбнулась.

— Да, точно. Почему тебе понадобилась операция?

Уэстон на мгновение замолчал.

— Я отдал почку Кэролайн.

Я повернулась и подперла голову рукой, чтобы лучше видеть Уэстона.

— Ничего себе. Я не знала. Это впечатляет.

Уэстон пожал плечами.

— Не совсем. Через три года после пересадки у Кэролайн появились признаки отторжения. Врачи пытались остановить это, давая ей иммунодепрессанты, но в результате только ослабили иммунную систему. Кэролайн частенько болела и, в конце концов, умерла от инфекции, потому что препараты, которые она принимала для моей дерьмовой почки, сделали ее восприимчивой к вирусам и прочей херне.