Конструктор

— Отменили деньги, — ошарашил меня отец.

— Это как?

— С семнадцатого года, как революцию провели, в стране военный коммунизм, — мрачно заявил отец. И это он! Партиец с тысяча девятьсот десятого года! Но судя по тону, ему это совсем не нравится.

— Так еще же недавно деньгами расплачивались. Уже после семнадцатого, — возразил я.

— Пусть не сразу, но постепенно везде деньги отменяют. Вот и до нас добрались.

— А как же нам продукты брать? А одежду?

— Одежду — по талонам. Продукты по нормированным карточкам.

И дальше я узнал удивительную вещь. Оказывается, теперь по закону все обязаны трудиться. Иногда, так даже бесплатно, но при этом в обязательном порядке. Так называемые «субботники» и «воскресники». За это дают талоны. Вообще правительство хотело перейти на прямой товарообмен, но вот кто сможет приобрести у нас тот же самолет? Только какое-то предприятие. А какое? И чем оно расплатится? Деревня возьмет? А на кой им? Но стране самолеты нужны. И кушать хочется всем. Отсюда и продразверстка, от которой наши соседи бежали — семьдесят процентов продуктов у крестьян просто забирали!

На фоне такой шокирующей новости мне вспомнился фильм «Офицеры», который очень любил мой дед. Я его вместе с ним в детстве видел. Тогда в самом начале главный герой получает премию за отличную службу красными шароварами. Даже звучит дико, но ведь было! Точнее, сейчас есть. Я теперь живу в такое время. И в тот же театр зимой билет оплачивали не рублями, а поленьями. Для обогрева. Опять же в том фильме эпизод такой был.

— Мда… — только и протянул я озадаченно.

И вот что мне теперь делать? Понятно, что деньги все равно вернутся. Никуда советская власть от этого не денется. Но когда это будет? И как мне теперь те же радио детали для кружка брать, если задумка какая в голову придет? Или вот, я тут комнату осмотрел и уже появились планы по ее ремонту и даже созданию новой мебели. Мебель-трансформер, как ее в моем времени называли. А на что все это осуществить?

Конечно, все оказалось не столь плачевно. Деньги в обороте еще ходили. Но уже «подпольно». Достать товар, те же доски для ремонта, тоже было возможно. Тут валютой могло быть все что угодно. Начиная от тех самых продуктовых карточек, до бутылок самогона, или просто какой-то утвари на обмен. То самое, к чему так стремились большевики — отменить деньги — почти воплотилось в жизнь. Но при этом народ роптал. Из-за большой загруженности в школе и на работе я этого почти не замечал, но стоило чуть присмотреться, да прислушаться — и становилось понятно, что эта политика людям не по нраву. Как бы они ни были благодарны большевикам за свержение самодержавия, но терпеть уже их политику «военного коммунизма» долго народ не будет. Как только затихнут боевые действия гражданской войны — придется что-то партии менять. Иначе наступит то, чем пугают партийные секретари — контрреволюция.

Катю я в итоге никуда так и не сводил, м наша «холодная война» продолжилась.

Мысли же о ремонте в комнате заели меня настолько, что я даже отца с мамой начал подбивать на это дело. Те поначалу отмахивались, но видя мою настойчивость, батя напрямую меня спросил:

— А чем мы расплачиваться за ту мебель будем?

— Так идеей! — тут же нашелся я.

— Какой же? — хмыкнул отец.

— Ну вот стол например, — указал я на широкий стол, что занимал половину комнаты и достался нам «по наследству». — Он ведь нам не всегда в таком виде нужен. Иногда и половинки хватило бы. А порой и вообще его убрать бы куда, да куда его денешь?

— И что ты предлагаешь?

— Так обрезать его и сложить. Как книжку!

Собственно идея моя была для будущего не нова. Стол-книжка была почти в любой семье, из-за своего удобства и не высокой стоимости. Но тут я ничего подобного не видел.

— А еще можно сразу пять табуретов в один совместить! — разошелся я.

Концепт пяти табуреток, когда в одну центральную по бокам вставляются другие, делая ее похожей на квадратную тумбочку, мне была известна. А тут — этого пока не знали. Но реализуется-то такой «мульти-табурет» легко!

— Ну… — почесал затылок отец. — Можно попробовать. Кхм. Заплатить за новые табуреты твоей. кхе. идеей.

Отцу было непривычно само понятие, что работу и конкретную вещь можно оплатить «описанием» этой вещи. Фактически — «словами». Но спорить не стал, видимо решив на практике посмотреть, согласится ли кто на такую сделку или нет. А я в удачности сделки не сомневался. И с удовольствием смотрел на ошеломленное выражение лица бати, когда столяр-мебельщик согласился собрать нам и стол и табурет-трансформер. Хотел еще с ним договориться, чтобы он двуспальную кровать для родителей сделал — откидную, которая к стене прикручивается, но тут уже обломался. И отец этому моему облому был рад даже больше, чем моему успеху со столом и табуретом. Еще бы, я ему картину мира рушу, а тут — все как и «положено» случилось.

Естественно одним столом и табуретом я не ограничился. Был у меня с отцом еще разговор, чтобы мою кровать сделать подвесной, на уровне головы взрослого человека, а под ней устроить место под вещевой шкаф. Оптимизация пространства — во как! Но пока для осуществления этой задумки у нас ничего на обмен не было. Хотя как в итоге признал батя — идея стоящая.

— Ты бы ее в журнал какой отправил, — сказал он. — Я слыхал, сейчас эта… как ее… производственная искусстваразвивается. О как! — поднял он указательный палец вверх, подчеркивая значимость своих слов.

— Отправлю, от чего же не отправить, — пожал я плечами.

И впрямь, почему бы и нет? Надо увеличивать свою известность. Причем положительную. Отрицательная и сама привяжется, причем, когда не ждешь.

Про журнал, о котором говорил отец, я спросил Тамару Васильевну. Кому как не библиотекарю знать такое?

— Конкретного журнала я тебе так сразу и не подскажу, — задумалась женщина. — Есть отдельные статьи в уже выходящих журналах. Есть вкладыши в газеты. Вообще сейчас, когда начали расселять людей по квартирам, тема новой мебели очень современна, — протянула Тамара Васильевна. — Даже новые термины придумали: техническая эстетика, художественное конструирование, — фыркнула она. — Понаделают угловатых шкафов, да кроватей — никакого изящества! А где роспись? Тонкий изгиб ножек? Эх, — женщина удрученно покачала головой.

Но нужные журналы мне все же нашла. Тут-то я и убедился, что идея мебели-трансформера отнюдь не нова. И уже сейчас в силу новых жизненных обстоятельств, когда в одной комнате вынуждена проживать одна, а иногда и две семьи, стремительно развивается и проникает в жизнь советских граждан. Но выглядит эта новая мебель и правда угловато и неказисто. Хотя и функционально, этого не отнимешь. «Мои» стол-книжка и табурет не слишком выделялись на общем фоне. Возможно лишь тем, что выглядели гораздо более прилично и приятно взгляду.

В итоге письмо я в редакцию журнала написал. Чертеж еще приложил и упомянул, что я являюсь создателем игры «Герои». Для солидности. А через пару дней после выхода статьи с «моими» изобретениями меня уже вызвал к себе Семен Валерьевич.

— Сергей, скромность — это хорошее качество, но нельзя же совсем о своих успехах близким людям не рассказывать?

О, как быстро он меня в «близкие» записал! И если бы не газета со статьей, что лежала у него на столе, я бы даже сразу и не понял, что он имеет в виду.