Консультант для дознавателя - аристократа

Юнчжи молча кивнул, подтверждая её слова. Он, кажется, давно знал.

— Вы легенда, — выдохнула я, не пытаясь скрыть восхищение.

Она только улыбнулась, наливая новый чай:

— Легенды живут не ради славы. А ради того, чтобы однажды кто-то, вроде тебя, смог сказать "спасибо" — и пойти дальше.

Мы молча пили чай. Всё было сказано.

Когда мы с Арчи вышли на улицу, над городом уже вставало утро.

Дело было закрыто. Отчёты написаны. Враги побеждены.

И, что удивительно — сердце моё было не пустым, а полным.

Пускай у нас ещё будет работа. Будут задания, опасности, ссоры…

Но с этого дня — я уже не была одна.

Возвращение домой должно было стать облегчением. Новая жизнь после шпионажа, ран, огня и теней. Но когда мы с Арчи поднялись на борт дирижабля, я почувствовала, что, пожалуй, впервые за всё это время мне некуда было спешить.

Регистратор по обыкновению с улыбкой протянул ключ и привычную фразу:

— Каюта на двоих, как и на пути туда. Прекрасного полёта!

Я машинально хотела возразить… но Арчи лишь взглянул на меня и чуть усмехнулся:

— Похоже, судьба упорная.

— Видимо, намекает, — тихо ответила я.

На ужин мы спустились в стеклянную галерею. За окнами горело вечернее небо — вишнёвое, почти бархатное. Город под нами исчезал в облаках, и мы словно плыли по розовому морю.

Арчи заказал любимый мятный суп и белую рыбу на пару. Я — имбирный чай и рис с пряностями.

Мы не спешили. Болтали ни о чём. Смеялись. Он то касался моего запястья, то поправлял выбившуюся прядь из моего хвоста.

Теперь не нужно было прятаться. Не нужно было сдерживаться.

Каюта встретила нас тёплым светом и лёгким ароматом масла лотоса — видно, обслуживающий персонал постарался.

Я стояла у окна, когда он подошёл со спины и мягко обнял, положив подбородок мне на плечо.

— Ты такая хрупкая, — прошептал Арчи. — А внутри — сталь.

— Ты же сам знаешь, это не так, — я чуть улыбнулась. — Хрупкость — это тоже броня.

Он повернул меня к себе, медленно, как будто боялся разрушить момент. Наши взгляды встретились, уже без колебаний. Не было слов. Только дыхание, кожа, тепло.

Он провёл пальцами по моей щеке, обрисовал линию скулы, подбородка, губ. Я почувствовала, как всё во мне откликается на каждое его прикосновение. Он был рядом — полностью. Без масок. Без игры.

Поцелуй был мягким и тягучим. Медленным, тёплым, будто мы боялись, что этот вечер закончится.

Когда мы переместились к кровати, я уже не думала ни о дирижабле, ни об империи, ни о миссиях.

Лишь его руки. Его запах. Его дыхание на моей шее.

Его движения были неспешными, словно он заново учил меня доверию, раскрывал мою уязвимость не как слабость, а как силу. Он целовал мои плечи, ладони, веки. Мы сливались не в страсти, а в нежности — до дрожи в животе, до звона в сердце.

Это была не вспышка. Не утешение. Это было нечто большее.

Мы не просто касались друг друга — мы будто заново писали главы нашей близости, на бумаге из кожи и чернилами из дыхания.

Позже, лежа рядом, он тихо сказал:

— Я никогда не хотел быть просто партнёром в операции. Я хочу быть тем, кто держит тебя за руку… когда всё закончится.

Я повернулась к нему, коснувшись его губ пальцами:

— Тогда держи. Пока ещё держать можно.

Он засмеялся и снова поцеловал меня в лоб.

А я подумала — может, именно ради таких мгновений и стоило пройти через весь ад.

Глава 31. Эпилог. Вместо «конец» — «начало».

Я стояла у зеркала, слегка наклоняя голову, стараясь уложить упрямую прядь волос на место. Бело-золотистое платье струилось по фигуре мягкими волнами, в воздухе витал аромат ландышей и мяты. Где-то вдалеке играли струнные, и раздавался лёгкий перезвон бокалов.

Рядом на стуле сидела Анна, задумчиво потягивая чай и с выражением превосходства, которое у неё получалось особенно хорошо.

— Ну что, говорила же я тебе, — протянула она, не отрывая взгляда от зеркала. — Сначала ты, как всегда, «ой, да мы просто коллеги», а потом — бах , и уже платье выбираешь. Всё шло к этому.

Я закатила глаза:

— Опять ты…

Мы обе рассмеялись.

Свадьба прошла не слишком пышно — просто красиво, со вкусом, и главное — без тайных подслушивающих артефактов.

Мы оба устали от шпионажа и решили, что дальше пусть весь мир играет в войнушки, а мы займёмся своим делом.

Подарком от Арчи, официально, стала мастерская артефактов. Он вручил мне ключ с крошечной выгравированной строчкой: «Для самой взрывной и любимой в Империи» .

По факту — это был подарок и мне, и ему.

Он больше не бегал по ночам за шифрами и трупами, а возглавил направление по расследованию финансовых махинаций. Его харизма наконец нашла себе мирную стезю — теперь он кричал только на заседаниях, вооружённый бухгалтерией и кодексом.

А я занялась заказами.

Частные коллекционеры, заказы от Дворца, пара контрактов от Службы — всё это доставляло удовольствие. Почти столько же, сколько наблюдать, как Арчи ворчит, пытаясь разобраться в артефактах и случайно активирует левитирующую чашку.

Я до сих пор помню первое знакомство с его семьёй.

Его мама была как фейерверк на паровом топливе — нежная, шумная, обнимающая и говорящая одновременно на трёх языках. А отец… Ах, его отец. Именно с ним Арчи делил ту особенную «отцовскую» черту — уметь внимательно слушать, забыть, а потом удивлённо спрашивать об этом же ещё три раза.