Консультант

– Он б-был и… и… иезуитом! – отца Пола уже трясло с головы до ног, зубы отчетливо клацали, он стал заикаться.

– И что с того?

– Четвёртый обет, – шагнул вдруг вперёд мужчина со шрамом. – Братья-иезуиты приносят четыре обета.

– М-да? – заинтересованно покосилась на него снизу вверх девица, вдруг начавшая выглядеть почти как обычный человек. – Вообще-то, их три. Послушание, нестяжание, целомудрие… откуда взялся четвёртый?

– Послушание непосредственно Папе. Отец Родерик при желании вправе был напрямую связаться если не с самим понтификом, то с канцелярией Ватикана уж точно. И тогда вся эта история очень быстро вылезла бы на свет Божий. Его нельзя было оставлять в живых или, как минимум, при средствах связи. Даже из обители молчальников он мог послать весточку через ретранслятор, который наниматели отца Пола так и не нашли, верно? Не нашли. Потому что как иначе смог получить твою весточку я?

– И ты знаешь всё это потому, что… – с обманчивой мягкостью произнесла женщина, но шрамоносец не дрогнул, лишь слегка опустил подбородок с ухоженной эспаньолкой, обозначая поклон:

– Позволь представиться: Альберто, смиренный мирской брат Ордена Иисуса. Ad majorem Dei gloriam [45] .

И отец Пол, повисая в держащих его руках, отчётливо (и неподобающе для лица духовного) пробормотал:

– Твою мать…

Сухопарый мужчина, чью тонкую талию выгодно подчеркивал широкий пурпурный кушак, добродушно рассмеялся вслед молодой женщине в простом белом платье. Женщина скрылась в часовне Богоматери Скорбящей на платформе Мори, двери закрылись, а он всё стоял, посмеиваясь и рассеянно перебирая длинными музыкальными пальцами тонкую струйку фонтана.

45

«К вящей славе Господней» (лат.) – девиз Ордена Иисуса.

– Моя будущая дочь насмешила вас, монсеньор?

Его преосвященство епископ Люсонский повернулся к Мори Пилар, задавшей вопрос, и кивнул, вытирая руку платком, извлеченным из рукава черной сутаны с пелериной и тридцатью тремя пурпурными пуговицами.

– Умна, как все ваши дочери, Пилар. Смела. И остра на язык. Я спросил, не желает ли она исповедаться…

– Катрина, я думаю, заявила, что пока она не крещена, её грехи вне вашей компетенции. А когда станет христианкой, вода крещения смоет всё, и каяться будет не в чем.

– Практически дословно, – восхитился епископ. – Поговаривают, девушка с честью выполнила ваше поручение?

– Не совсем, – поморщилась Пилар. – Негодяя, убившего Родриго, она отдала другим людям.

– Своему Дому, как я слышал!

Епископ позволил мягкому упрёку прозвучать в ровном голосе, таком же бархатистом, как прикрывающая тонзуру пурпурная дзукетта. Где и как кроткий служитель Божий добывал информацию – было загадкой даже для Паучихи. Но факт оставался фактом. Для него, как и для самого известного из его предшественников [46] , внешним сходством с которым епископ иногда позволял себе гордиться, не было тайн там, где ему была угодна полная ясность.

46

Кафедру епископа Люсона занимал Арман Жан дю Плесси до того, как стал кардиналом Ришелье.

– Дому, который отказался от неё! – возмущение Мори Пилар выдавали лишь пальцы, побелевшие на потёртом переплёте молитвенника.

– Мы оба знаем, дочь моя, что не всегда люди, облечённые властью, могут позволить себе поступать по зову сердца. Или даже просто по справедливости. И не всегда вещи таковы, какими кажутся на первый взгляд.

Епископ повёл рукой в небрежном благословляющем жесте. Проследив за его взглядом, Пилар коротко кивнула в ответ на учтивый поклон Альберто Силвы.

– Но даже если отказ Дома от девушки не ловкий финт – во что я, признаться, не верю – не думаю, что за эту молодую особу стоит беспокоиться уж очень сильно, – размеренно продолжил священник, игнорируя служку, почтительно замершего с епитрахилью в руках в нескольких метрах от беседующих. – У неё есть деньги и имя, которые она заработала себе сама. Есть друзья и рекомендатели. Есть, наконец, крестная мать, возглавляющая более чем успешное предприятие, и крестный отец – иезуит. Думаю, она не пропадёт.

ЭПИЛОГ.

– Развод оформи сам, договорились? Не то, чтобы я не хотела повидаться с Ральфом и Хлоей, но мне просто некогда. Короче: сам женился – сам и разводись.

Лана Дитц расхаживала по офису агентства «Кирталь», в котором царил полнейший разгром. Правда, опытный глаз немедленно заметил бы, что разгром носит вполне упорядоченный характер. Так выглядит дом, хозяева которого суматошно готовятся к переезду. И царящий в доме хаос не имеет ничего общего с тем, который оставляют по себе наглые взломщики.

Рис сидел, по-турецки скрестив ноги в элегантных мокасинах-«сондерсах», на том самом столе, где Лана – всего пару месяцев назад! – допрашивала своего пленника. Сейчас стол был единственным местом в офисе, где можно было сидеть, с гарантией не мешая собираться теперь уже бывшей хозяйке.

Правая рука, в которой Рис держал банку пива, была покамест несколько светлее левой: загореть Хаузер не успел. Ничего он не успел, по большому счёту, и только добродушно завидовал. Не тому, разумеется, что и в каких объёмах пришлось приводить в порядок его, с позволения сказать, супруге, а той скорости, с которой были проделаны все положенные операции.

Впрочем, следовало честно признать: во-первых, в отличие от него, необходимые Лане «запчасти» уже лежали в банке тканей госпиталя Санта Крус. Во-вторых же, его лечение и последующая реабилитация были поддержаны только деньгами. Что касается Ланы, в госпиталь прибыла лично Мори Пилар. Прибыла – и улыбнулась.

Улыбку персонал оценил правильно, и вокруг девушки, доставленной на Большой Шанхай в капсуле «Второго Шанса», завертелась карусель лучших врачей, оборудования и медикаментов, которые можно было достать за деньги, совесть и страх.

– Некогда? Почему?

С некоторым удивлением Рис понял, что разводиться ему не очень-то и хочется. О любви речь, разумеется, не шла, но из Ланы получился прекрасный партнёр – и это даже если не обращать внимания на сексуальную составляющую. А на неё стоило обратить внимание, причём самое что ни на есть пристальное.

Однако среди прочих уроков, преподанных покойной тёткой, было и умение понимать, когда «нет» означает именно «нет», а не «ах, уговорите меня, пожалуйста!». Сейчас он имел дело как раз с таким случаем, поэтому поинтересовался причинами спешки – и более ничем.

В ответ Лана притормозила у одной из стенных панелей, произвела почти незаметную манипуляцию, и из неглубокой ниши – таких тайников здесь было немеряно – на её ладонь выпал большой конверт.

Рису Хаузеру хватило одного взгляда. Он знал, что именно рассылают в таких конвертах из старомодной плотной коричневой бумаги с пятью синими печатями настоящего сургуча по углам и в центре. Знал, в частности, потому, что сам такого конверта ни разу не получил – хотя пытался раза три.

Уведомление о зачислении на первый курс Университета имени Нильса Бора на Атлантиде. Он молниеносно отправил запрос и тут же получил ответ. Начало семестра через неделю… да, его «жене» действительно следовало поторопиться.