Конторщица
Шрифт:
В общем, хочется воскликнуть: "О времена! О нравы!", но я что-то так устала, что даже это мне лень.
Я сидела в комнате одна и не знала, чем себя занять. Было интересно, конечно, посмотреть, как живут родственники Лиды, но я опасалась быть застуканной при осмотре комнат. Кто его знает, как они отреагируют.
Наконец, я не выдержала напряжения и вышла во двор. Стемнело, стало прохладно, вдалеке слышалось разноголосое мычание коров. Из хлева доносились звуки "цвык-цвык" — лидочкина мать доила корову. Отец в это время выгребал навоз из другой части хлева, очевидно, от свиней, судя по запаху. Все были заняты делами. Мимо молча прошмыгнула Лариска.
Ужин, хоть и поздний, я таки дождалась. Лидочкина мать налила всем в миски супа, крупно порезанный хлеб, пара разрезанных луковиц, кусочки сала на тарелке и пожаренная яичница, — вот, пожалуй, и все угощение. За столом были мы втроем, Лариска не вернулась.
— Ты как, доча? Тяжело в городе? — начал отец.
— Ну, везде тяжело, — дипломатично ответила я.
— Ты скажи, Лидка, зачем ты приехала? — вдруг в лоб спросила мать, внимательно глядя на меня.
— Так вы же сами меня вызвали, — удивилась я.
— Мы тебя не вызывали, — покачала головой мать.
— А кто телеграмму давал, чтобы я на картошку приехала? — опешила я. — Я тогда не смогла, болела, вот только сейчас смогла, и приехала.
Мать недоуменно покрутила головой, глядя то на меня, то на отца:
— Какую телеграмму?
— Ну, мне телеграмма пришла, честное слово, — ответила я, — жаль, я не догадалась с собой захватить. Да кто ж знал, что тут такое будет…
— Не выдумывай. Не знаю, ни о какой телеграмме, — недоуменно пожала плечами мать. — Степан, скажи что-то…
— Это я дал, — буркнул отец и откусил кусочек хлеба.
— Зачем? — не поняла мать.
— Хотел, чтобы Лидка домой приехала, — проворчал он и начал быстро-быстро хлебать суп. — Надо мириться.
— Во дуралей старый, — покачала головой мать и сжала губы.
— А кто рассказал соседям и всяким дальним родственникам адрес квартиры, где я живу? — поинтересовалась я, — они же теперь все у меня останавливаются. Не успеваю кормить их и обстирывать.
— Ну и что? — хмыкнула мать, — Не облезешь. С людьми нужно по-хорошему быть. Тем более, земляки.
— Так это вы рассказали? — поняла я.
— Да какое твое дело, рассказала я или нет?! — рассвирепела мать и швырнула ложку об стол, — Зинка тебе одной квартиру оставила, а нужно было с Лариской напополам делить! А раз так, то людям помочь тоже надобно!
Вспышка гнева быстро прошла и дальше ели молча.
— А во сколько первый автобус? — поинтересовалась я, когда молчание совсем затянулось.
— Ты что же, не погостишь? — искренне расстроился лидочкин отец и мне на мгновение стало его жалко. Но оставаться в этом доме с этими людьми было выше моих сил.
— Да мне на работу нужно, — отбрехалась я.
— Так какая работа в воскресенье? — удивился отец.
— Репетиция, — выкрутилась я. — К нам комиссия из Москвы скоро приезжает. Я буду доклад перед всеми работниками и перед этой комиссией делать. Нужно подготовиться.
— Видишь, мать, какая дочь теперь у нас стала! — с гордостью заметил отец. — А мы газету читали, где про тебя было написано. У нас на бригаде все читали. Приятно.
— Угу, читали они, — проворчала мать, — а ты так начитался, что на бровях домой приполз, читатель.
— Ну, не начинай, — сконфузился отец, украдкой взглянув на меня, — ну, что ты сразу начинаешь…
В общем, этот семейный ужин
я еле выдержала.Спать постелили мне в Лидочкиной комнате, которая сияла чистотой и спартанским аскетизмом. На кровати, правда, высилась гора из подушек в вышитых гладью наволочках. Сверху была накинута кружевная салфетка. Никаких следов лидочкиной индивидуальности в этой комнате я не обнаружила.
Спать нормально я не смогла. Во-первых, подушка была набита перьями так, что я спала почти сидя. Когда, не выдержав, я убрала подушку и легла просто так, начали противно звенеть комары. Включать свет и бить их я не хотела, промучилась то укрываясь с головой ватным одеялом, то раскрывая голову, чтобы вдохнуть чуть воздуха.
Рано утром хмурая лидочкина мать провожала меня на самый первый автобус. Светать только-только начало, от предрассветного тумана было сыро и холодно. Где-то далеко начали кричать петухи. На остановке никого, кроме нас не было.
Помолчали.
Наконец, я не выдержала:
— Зря вы меня так ненавидите. Если этот кобель Витя гулял с одной сестрой, а женился на другой, то при чем тут я? Легче всего сделать меня крайней.
— Да причем тут это? — вызверилась мать. — Ты же нас перед всем селом опозорила! С нас до сих пор все смеются! Что забыла?! Молодые только в ЗАГСе расписались, возвращаются с гостями свадьбу гулять, а ты из бойни полведра крови притащила и в столовой все столы с едой кровью залила. А дохлую кошку в фату зачем было одевать и на торт садить с табличкой "Лариска-сука"?!
Йопть, а Лидочка-то, оказывается девушка с выдумкой…
Глава 21
Настроение было, мягко говоря, ни к чёрту.
Моя пасторальная эпопея, наконец-то, окончилась, и я с облегчением вывалилась из переполненного пригородного автобуса, на котором битых два часа тряслась по ухабам. Мелькнуло отражение в витрине киоска "Союзпечати": одежда измята-изгваздана, волосы не мыты, лицо опухшее как у Феди Петрова по утрам.
Но это всё сущая ерунда по сравнению с диким хаосом в мыслях: из головы не выходила непонятная креативность Лиды. Уж слишком готично как для сельской девчонки.
Это ж надо было такое учудить!
И не побоялась, что за испорченные продукты родители и поколотить могут, да и загубленный праздник селяне явно не простят. Кстати, не это ли было причиной того, что Лидочка как-то связана с психушкой? Что-то такое ее свекровь во время ссоры упоминала. Но я всё никак не могла дословно припомнить — мысль ускользала. Неужели у Лиды был нервный срыв, и она там лечилась? Вот засада, и как это всё выяснить? Не хотелось бы такое пятно на деловой репутации иметь. Если делать здесь карьеру, репутация должна быть чистой, как конспекты прогульщика в коммерческом ВУЗе.
С другой стороны, хорошо, что хоть какие-то штрихи из биографии этого тела удалось выяснить и потихоньку пазл начинает складываться. Так что, если не считать моральный ущерб и жуткую физическую усталость, поездку к родственникам можно считать вполне результативной.
Примерно так я рассуждала по дороге от автовокзала, рассеянно разглядывая нарядный, преобразившийся к Первомаю город. Что мне здесь очень нравится — так это отсутствие того количества мусора, как в моем времени: ветер не гоняет пакеты от чипсов и пластиковые бутылки, пространство вокруг автобусных остановок не загажено окурками и банками от энергетиков, а воздух чист от выхлопов. Пока еще всё экологично.