Контрафакт

Другим человеком, кого дома ожидал сюрприз, был разоренный толстый человек Вова Блинов. Но нет, не жену обнаружил он в своей квартире, как можно было бы предположить по аналогии. Нет. Придя поздно вечером домой в состоянии скорее пьяном, чем трезвом, он обнаружил у себя дома Давида, своего, как бы здесь не ошибиться, свояка. Когда жены – сестры, их мужья друг другу – свояки? Стало быть, мы не ошиблись.

Вова смутился, хоть и был нетрезв. Давид выглядел серьезным и спокойным. Он не балагурил, по своему обычаю, не сыпал прибаутками.

– Умойся, приходи на кухню, – сказал Давид. – Закусим. Я приготовил.

В кухне было прибрано, помыто и подметено. Вову, пока он охлаждал в ванной большое, сомлевшее тело, все мучила навязчивая мысль о том, что Давида непременно нужно спросить о чем-то важном. А о чем – никак не прояснялось. И только когда сел к столу и Давид налил ему свежезаваренного чая – осенило.

Он громко отхлебнул горячего и спросил, стараясь сфокусировать нетвердый взгляд на собеседнике:

– А как ты сюда попал?

– Взял ключи у Инны, – сказал Давид с коротким смешком. – Поясняю для забывчивых: Инна – это твоя жена.

Вова кивнул, да так и оставил голову поникшей.

– Ты знаешь, чего со мной сделали? – спросил он через некоторое время у Давида.

– Знаю, знаю, – заверил его Давид, – все знаю.

– И чего теперь?

– Теперь – спать. Я у тебя останусь.

– Это хорошо, – одобрил Вова. – А что мне вообще-то делать?

– Вот завтра все обсудим и решим, – заверил Давид. – А сейчас – спать. Спать, младший сержант милиции!

– Я уже не младший сержант, а сержант, – слабо возразил Вова. – Мне присвоили.

– Ладно, какая разница, – хохотнул Давид, – все равно – не генерал.

Когда Вова проснулся, Давид был уже умыт-побрит и все такое. И приятно попахивал дезодорантом. Он сидел на кухне и читал газету.

«Во, дает, – подумал Вова, – уже и за газетой сбегал!»

Он пофыркал в ванной и ринулся к холодильнику, желая загасить пылавшие внутри угли. Но в холодильнике ничего не было! Нет, он не был пустым, но водка, вино и даже пиво начисто отсутствовали. Давид комически развел руками:

– Нету!

– Так было же! – удивился Вова.

– Было, – согласился Давид.

– Так надо же!

Давид, коротко хохотнув, открыл холодильник и извлек оттуда четыре пакета кефира. Молча поставил на стол литровую кружку и вылил в нее содержимое первого пакета.

– Пей!

– Поможет? – не поверил Вова.

– Поможет.

Вова, не щадя горла, всосал охлажденный молочнокислый продукт.

– Ну как? – спросил Давид.

Вова помолчал, прислушиваясь к тому, что происходит в утробе, потом пристукнул опорожненной кружкой:

– Еще!

Вова, как известно, был человеком крупным, но и кефира было немало, и когда две массы – Вовы и кефира – пришли в соответствие, бизнесмену полегчало.

– Никогда бы не подумал!

– Одевайся, – распорядился Давид. – Чистенько.

– Так я сегодня на клуб не еду, – запротестовал Вова. – Я вообще не езжу на клуб по воскресеньям.

Упоминание о клубе вернуло Вову к беспощадной действительности, и весь ужас ситуации навалился на него, как груз на грудь упавшего человека.

– Я выпью? – предложил он. – Куда ты заховал?

– Нет, – сказал Давид. – Выпить – дело нехитрое. Успеешь еще. А сейчас – поехали. Моя машина возле дома. На ней и поедем.

Вова пожал плечами и покорился.

В машине молчали. Вова был погружен в глубокое раздумье, Давид безмолвно крутил баранку.

Наконец припарковались недалеко от церкви.

– Куда ты меня привез? – спросил Вова.

– Это – храм. Никольская церковь.

– Зачем?

– Ступай в церковь, отстой службу.

– С чего это? Я с детства не ходил.

– Ты же – верующий? – спросил Давид.

– По правде?

– По правде.

Вова пожал плечами:

– А кто его знает!

– Крест носишь?

– Крест ношу, – согласился Вова и дотронулся до того места, где начинался живот. Давид приобнял Вову за плечи и мягко проговорил:

– Сходи в храм, Вова. Просто возьми и сходи. Купи свечку, как другие, поставь перед ликом Николы угодника. Отстой службу, слушай, да и все. Все будут креститься – и ты осени себя крестным знамением…

– А ты со мной пойдешь? – спросил Вова.

– Нет, – с сожалением сказал Давид. – Мне нельзя. Нельзя мне, Вова, не пойду.

Он еще что-то добавил, но Вова не расслышал, потому что ударил большой колокол – раз, другой, третий, потом запели тонкими голосами малые колокола, и пространство оказалось заполнено веселящим душу перезвоном.

– Ступай, – сказал Давид и дружески похлопал Вову по плечу.

Вова послушно вылез из машины.

На обратном пути оба молчали. Давид чувствовал некий покой, который снизошел на Вову, и боялся его нарушить.

Наивно, конечно, думать, что вот сходил человек в церковь и сразу весь переменился. Но – что немного успокоился, можно сказать. Вышел под влиянием ауры православного храма из порочного круга своих терзаний. Во всяком случае, он не возражал, когда Давид повез его к себе обедать. Догадывался, конечно, что обнаружит там Инну – а где же ей еще быть! Но не возражал.

Инна действительно жила у Эммы и Давида. Увидев Вову, сказала ровным голосом:

– Здравствуй, Вова.

То ли приветливо, то ли враждебно – не понять. Ну и ладно. Сказала и сказала. Вова в ответ тоже поздоровался.

Обед был простой, без разносолов и без алкоголя.

После обеда женщины скоренько все убрали и ушли в комнату, а Вова с Давидом остались на кухне – разговаривать.

Давно ли вот так же сидели они под этим веселым абажуром, когда Вова, решившись, приехал в Москву на разведку? Недавно, совсем недавно, а сколько произошло с тех пор всякого-разного!

– Ну что, – сказал Давид, – собрался? Разговаривать с тобой можно?

– Можно, – вздохнул Вова. – Собрался вроде.

– Ну рассказывай, как и что.