Контракт с подонком

Закрывая глаза, уплываю в звуки придворного вайба и классических симфонических переливов.

Как неожиданно, Максим Маркович... Вы умеете удивлять.

Выключаюсь почти сразу же. Мне снится сон, что я на балу. А Максим - принц. И прекрасные женщины вздыхают по нему...

Но танцует он только со мной. И смотрит в глаза. Совсем без стёба. И говорит что-то нежное, а не это своё - гусеница, страшненькая, рыбка.

А я даже умею правильно подавать ему руку.

Целует мне руку совершенно неправильно, игнорируя этикет. В ладонь.

Я, на удивление, не путаюсь а роскошной юбке. А танцуем мы тоже совсем не правильно... Он обнимает меня сзади. И мое тело вспоминает, что оно взрослое и женское, наливаясь в мужских руках слабостью и истомой.

Я чувствую от него запах спиртного. И ещё чувствую поцелуй горячими губами в шею...

Так!

Слишком реалистично для сна.

Распахиваю глаза. Сердце оглушающе стучит.

Какого черта, Данилевский?!

Лёжа на животе, ощущаю, как обнимая меня, словно я подушка, лежит лицом на моей спине.

– Макс!

– Ой... Все... Спи...
– мямлит сонно.

– Ты - пьян??

Дергаюсь, но он сжимает сильнее.

– Ч-ч-ч... Не мешай.

Устраивается поудобнее, распиная меня сильнее. Всовывает колено между моими бедрами.

– Макс...

– Помурчи мне. Кошку хочу. И спать...

Да он в дрова!

Нет, Максим, принц из тебя так себе.

– Данилевский...
– хныкая, дергаюсь я.

Но он уже сопит мне в кожу.

Прислушиваясь к своему телу, дотошно инспектирую, не залезли ли куда-то его наглые руко-пальцы. Нет. Одна на талии, вторая поверх моей, засунутой под подушку. Немного тяжеловато спать под его торсом. Но в целом, некритично.

Ладно, кого ты обманываешь?...

На самом деле, тепло и приятно быть в его руках.

Во сне, пальцы его руки, лежащей поверх моей, медленно протискиваются между моими. Он сжимает наши кисти в замок.

Слушая музыку, я фантазирую в полусне всякое разное... Очень опасное... Что может разбить мое ранимое сердце...

Но это же просто сны?

Завтра я все забуду.

Глава 19 - Омут

Просыпаюсь от чувства тревоги. Макс больше не обнимает меня.

– Ммм... Черт!
– стонет и шипит, ворочаясь.

– Ты чего?
– нащупываю его рукой.

Горячий и мокрый

– Мм... Чего-то мне хреново, - сдавленно.

Нащупываю на тумбочке очки.

– Свет!

Жмурясь, трогаю его влажный лоб.

– Желудок, - морщится он, прижимая пальцы к солнечному сплетению.

– Может быть, нужна скорая?
– озадаченно и с тревогой разглядываю его.

– Не надо... У меня бывает после алкоголя.

– Тошнит?

– Нет. Просто болит...
– поджимает губы.
– Надо разбудить Марту, она сварит бульон.

– Марту вчера отпустила Софья Алексеевна.

– Да? Блеать...
– капризно закатывает глаза.
– Повар приходит только утром. Ладно, сейчас пнём кого-нибудь. Пусть закажут доставку...

– Я сама тебе сварю. Делов-то? Подскакиваю с кровати, натягивая халат.

– Реально?

Ложится на бок.

– Реально... Реально... Если ты знаешь, что так бывает, нафига пить?

– Ну... это прикольно. Если в меру.

– Пересмотри свои "меры"!

Убегаю вниз на кухню. Включаю свет и начинаю хозяйничать в их огромных двустворчатых холодильниках.

На всем что там лежит, наклеены даты и время, когда открыто или приготовлено. И в одной из кастрюль с вакуумной крышкой уже есть бульон. Приготовленный - вечером!

Супер.

Разогрев, несу в широкой кружке с двумя ручками Максу.

Он сидит опираясь на изголовье.

Мочу полотенце, кладу ему на лоб.

– Так лучше?

– Мхм...
– делает глоток.
– Спасибо, гусеничка... Ты мой герой!

– Что это?
– касаюсь пальцами его щеки.

На его бледном сейчас лице, там ярко выделяется пятно.

– Где? А... Пощёчина, - болезненно усмехается.
– "Одна девушка" залепила. Не поскупилась на размах!

– Данилевский опять оскандалился?
– дёргаю бровями.

– Ой... Ты прям как Императрица сейчас!

Отворачиваюсь, слепо глядя перед собой.

– Тебе не интересно за что?

– Чужое грязное белье вне зоны моих интересов, - хрипло и неуверенно заявляю я.

– Молодец. Так всегда всем и говори.

– Мда. Раньше ты позорил Софью Алексеевну, теперь планируешь меня?

– Отнюдь, моя дорогая! Я как раз защищал твою честь перед "одной девушкой". Это ее и оскорбило.

– В самом деле? Неожиданно.

– Я заслужил что-то типа поцелуя?

– Могу - в лоб.

– Мне нужно пониже. Примерно на метр.

– Ты можешь хотя бы болеть прилично?!

– Сними очки...

– Нет.

– Это как шкурка у лягушки?
– тихо смеётся он.
– Да? Если сожгу до обозначенного часа, то тебя похитит кто там был?

– Кощей.

– Ла-а-адно... Носи свою шкурку. Я уже к ней привык. Ты ложись, - хлопает ладонью рядом.
– Я посижу так немного.

Не снимая халата, сворачиваюсь у него под боком.

– Нормально ложись.

– Мне вставать скоро, - комментирую я.

Слышу как делает глоток. Вздыхает.

– Тебе легче?

– Легче.

Устало засыпаю.

– "Свет выключи"...
– слышу сквозь сон.

Ложится рядом.

Обнимает.

Я уже слишком заснула, чтобы возмущаться.

– Обижали тебя, сволочи?
– в его голосе улыбка.

Заправляет прядь волос мне за ухо, вдоль дужки, трогая временный гвоздик в ухе.

– Мхм...
– жалуюсь я, уворачиваясь щекотных ощущений.

Сон мой меняется на сказочный сюжет. С царевичем и лягушкой.

Как-то так получается, что во сне мы переворачиваемся на другой бок. И теперь я обнимаю его.

Он тихо стонет, сокращаясь словно от спазма. Моя рука оказывается у него на солнечном сплетении. Он вжимает мою ладонь своей туда, где болит. Поглаживаю на автомате круговыми движениями. Как делала иногда с малышами, когда меня оставляли за няньку.

А мои губы оказываются у него между лопаток. Данилевский пахнет как мое разбитое сердце... Неизбежным омутом! Я прижимаюсь ближе.