Контракт с подонком
Шрифт:
– Занято.
– В смысле?
– Анорексичка у нас Юлия Викторовна, - весело шепчет мне.
– Серьезно?!
– Ага... Выбери что-нибудь пооригинальнее, чтобы самоубиваться.
– А можно отказываться от супа? У меня психологическая травма, кажется.
– Когда мне было лет семь. Я чихнул томатным супом в лицо Софье Алексеевне. Вот где была травма!
– Хах...
– хихикаю я.
– Тебя наказали?
– Меня отчитали. И пересадили на несколько лет на другой край стола.
Пока нам несут десерт, снимает одно из своих двух колец. Пристраивает
– Тут чип кредитки Данилевских. Если нужно расплатиться. Обналичить ничего не получится. Если нужно куда-то поехать, напрягаешь водителя. Или - просишь Марту вызвать тебе такси. Диктуй свой номер...
Забивает.
– Ты куда-то уезжаешь?
– Скорее всего. Не вздумай исчезнуть!
– А... куда?
– К Одинцовым.
Рассеянно вспоминаю разговоры в клубе. Одинцова Татьяна - это его "любовь", та красивая брюнетка. Которых он предпочитает, как "не джентльмен".
– К Татьяне?
– зачем-то уточняю я.
В грудной клетке все у меня сжимается в камень. Словно я имею какие-то претензии...
Нет, конечно.
Да и я ей, конечно, не соперница. Она такая статная, роскошная и уверенная в себе. Она не может не нравиться... Уверена, он и сейчас неровно дышит, не смотря на обиды.
А я выбрана им за "убогость".
– К Одинцовым, - поправляет он.
– Софья Алексеевна требует чтобы я ее сопровождал.
Кое-как проглотив ложку десерта, отодвигаю его. Передаю подошедшей сзади Марте, желая помочь, чтобы она не тянулась за моей чашкой.
– Нет! Никогда не делай так. Поставь. Персонал сам заберёт. Ты должна игнорировать персонал в этот момент.
– Понятно.
Я тоже персонал, ведь. Не надо об этом забывать, разглядывая этого красивого мальчика.
– Чего сдулась?
– грубовато.
– Это всего лишь был суп.
– Я пойду... В синюю.
– Давай, гусеница, ползи...
Если это намек на превращение в бабочку - вряд ли. Скорее уже в "белую моль". Татьяна не первая обозвала меня так. Нет, мне не обидно. Ну вот такая я. Но я верю, что кто-нибудь полюбит и белую моль, предпочтя ее яркой бабочке.
Глава 17 - Обмен любезностями
Учтиво поздоровавшись со старшими Одинцовыми, а также с большой семьёй Яна, приглашенными на ужин, остаюсь ещё на десять минут из вежливости. Ожидая момента, когда можно уже будет свалить в более неформальную обстановку.
Татьяна - в длинном шелковом платье, серебристого цвета. На плечах - шубка.
– Софья Алексеевна...
– ясными очами преданно смотрит на нашу императрицу.
Та благосклонно сжимает её пальцы.
– Красавица. Пора замуж...
Как только бабка проходит дальше. Таня, бросив взгляд мне в глаза, демонстративно берет под руку Яна. Они родственники, но не по крови.
– Софья Алексеевна, - раскланивается с бабкой дед Татьяны.
– Мы стали очень редко видеться. Это меня огорчает.
– Дела, Андрей Григорьевич... Вы же знаете, мне некому их передать. Марк... занят делами государственными.
Максим слишком ещё юн. Анатолий, - кивает на дядьку.– Деловой хватки не имеет. Он человек науки. Да он и не дерзает...
Ещё как дерзает! Да только бабка никогда ему состояние Данилевских не доверит.
– Как здоровье Марка?
Бабка берет его под руку и они идут по аллее.
Тихо пытаюсь слинять в беседку, пока все идут в дом.
– Максим.
Меня придерживает мать Тани, протягивая руку.
Подставляю ей локоть. Веду следом за всеми.
– Говорят, тебя нужно поздравить, - тихо.
– Вы немного опережает события, Виктория Михайловна, - вежливо улыбаюсь я.
– Я опережаю их потому, что не хочу, чтобы они состоялись. И ты делал сейчас публичные заявления. Мы все уже привыкли к мысли о том, что ты наш мальчик. Мы любим тебя как родного.
– Это очень лестно. Спасибо.
– Я, честно говоря, в недоумении... Ты был так влюблен в Татьяну.
– Был...
– Ваши чувства тогда были, конечно, не уместны. Ты был несовершеннолетний. Но мы все лелеяли надежду, что они разгорятся в полную силу чуть позже. И Таня... ждала предложения. Она чем-то тебя обидела?
– Почему вы так решили?
– Ты словно выбрал ей назло полную противоположность. Словно, это протест.
Может быть, кстати!
– Мне кажется, тебе нужно остановиться. Ты совершаешь ошибку. Отложи свадьбу. Эта... явно не здоровая девочка, без образования, без... породы и состояния... Что ты делаешь, Максим?!
Мне вдруг становится остро неприятно за Меланию. Так, словно сейчас принижают и оскорбляют меня лично.
Делаю шаг в сторону, разворачиваясь лицом к Виктории. Сжимаю челюсти.
– Я тебя оскорбила? Извини, бога ради, я не хотела! Я почему-то была уверена, что это... какое-то...
– растерянно разводит руками.
– Не знаю! Словно попытка публично отшлепать Таню. Она очень переживает.
– Я женюсь по любви. Не все вертится вокруг Татьяны Одинцовой. Извините, срочный звонок.
Ухожу в сторону, доставая телефон. Прихватывая с подноса мартини, набираю Меланию.
– Привет, гусеница.
– Макс?..
– шепчет она с ноткой паники.
Мне вставляет, когда эта зануда эмоционирует.
– М?
– растягиваются мои губы в улыбке.
– Макс, что происходит?!
– А что происходит?
– Они почти не говорят по-русски!
– Просто отдайся им.
– Мне уши проткнули!
– жалобно.
– И делают такое, о чем говорить неприлично!
– Отдайся.
– Откуда я знаю, что они проколят ещё?!
– Все самое интересное оставят мне!
– угораю я.
– Зоя сказала, что завтра, по распоряжению Софьи Алексеевны, меня увезут в какую-то клинику! Я не хочу, ясно?! Я не соглашалась!
– Поверь мне, тебе не сделают ничего, что может навредить. Это тоже "волшебная палочка". Только для тебя лично. Не саботируй, ладно?
– Я боюсь, что они что-нибудь испортят.
– Ты максимально страшненькая, - дразню ее.
– Там нечего портить. Отдайся, говорю.