Контрольное обрезание

empty-line/>

– За "геноссе" ответишь как за оскорбление, интер поганый! Небось, в Красной армии служил, жопа красная. Где ты был в мае девятнадцатого? Жаль, не всех повесили вас, когда советы ликвидировали...

– Где был, там уж нет! У нас свобода слова! Да здравствует Советская республика!
– возопил красный и запел: "Wacht auf, verdammte dieser Erde!.."** [**Вставай, проклятьем заклейменный! (нем.)]

– Вот я тебе, черту косоротому, сейчас покажу свободу... дубинкой по башке...
– огрызнулся полицейский.

– Вот это правильно, - подхватил "фёлькише", это по-нашему, по-баварски, а я подмогу...

Но полицейский, устыдившись своей несдержанности, заорал в более лояльном тоне:

– Не напирайте, граждане! Шли бы вы по своим делам, здесь вам не кинематограф.

– А ежели я безработный, господин полицейский, мне куда пойти?

– Куда хочешь, только уйди с глаз долой.

– Вот и вы тоже, как жена моя...

Гомонила толпа, жаждущая зрелищ, разрасталась как снежный ком. Подойдя к своим, Натан сказал приглушенным голосом:

– Машины больше нет. Разбита вдрызг.

– А мобильная платформа?
– с ужасом в глазах, спросила Голди.

– По-видимому, тоже...

– Что же делать?
– запаниковал Кор-Бейт и подхватил сумку под мышку, как будто так её можно было спрятать. - Может, я схожу, гляну?..

– Спокойно. Дождемся развязки. Если аппарат цел, предъявим права на машину, а если нет...

– Сейчас электронный контроллер тестирует цепи, - как специалист прокомментировал ситуацию Кор-Бейт.
– Скорее всего, аппарат не подлежит восстановлению, тогда сработает пиропатрон самоликвидатора.

– Надо предупредить людей!
– заволновалась Голди.

– Не надо. Все предусмотрено, - успокоил девушку технический специалист.

Едва он это произнес, как с места происшествия повалил дым. Толпа попятилась. А когда ударил фонтан ярчайших искр, все стали разбегаться. Полицейские отступали с достоинством солдат. Арена драмы открылась и стала доступна взору. Как и ожидалось, виновником переполоха оказался многострадальный "паккард". Вернее, его останки. Они вдруг вспыхнули, словно облитые бензином. Все так и подумали. Покореженный металл горел как бумага, полыхал неистовым пламенем. Жар термитного состава, от которого плавился металл, долетал даже до стоящей в отдалении таинственной троицы.

Наконец фейерверк иссяк. Пожар угас так же внезапно, как и начался. Никто не пострадал. Кроме упомянутой троицы. Они потеряли средство передвижения. И не только в пространстве...

– Ну вот и все, - подвел итог старший.
– Придется идти пешком.

И они пошли, стараясь не нарушать каких-нибудь правил уличного движения, чтобы не быть задержанными. Это оказалось трудным делом, поскольку никаких правил, по-видимому, не существовало. А еще немцы! Тротуары были заполнены людьми, а проезжая часть, как и на большинстве мюнхенских улиц, была насыщена потоком автомобилей и гужевого транспорта. Люди перебегали улицы не только на перекрестках, но и где им вздумается, проскакивая буквально под носом у водителей. Трамваи трезвонили, машины квакали, гудели, бибикали. И каждый рулил, куда хотел. Это был ад под названием городская улица двадцатых годов двадцатого века.

Приходилось мобилизовать все внимание, быть предельно осторожным. Они уступали дорогу гуляющим и спешащим с учтивостью, не свойственной настоящим баварцам. Вместе с говорливой толпой переходили перекрестки, и все же их чуть не сбила еще одна шальная машина.

Натан выругался и машинально посмотрел на сумку, которую нес Кор-Бейт.

Чтобы не рисковать, решили взять пролетку, она как раз подвернулась. Но едва они подошли к экипажу, как лошадь заволновалась, захрапела и попятилась от них. Наверное, она учуяла свежую кровь. Не понимая этого, Кор-Бейт попытался усмирить лошадь, схватив её под уздцы. И тут животное буквально взбесилось, дико заржала, поднявшись на дыбы. Кучер выругался: "Tёufel!*" [*дьявол (нем.)] - и замахнулся на подозрительного молодчика кнутом.

Пришлось дальше ехать на трамвае. Подкатил деревянный на железных колесах вагон, разукрашенный аляповатой рекламой. Посадка была организованной, строго по очереди, тут баварцы проявили дисциплинированность. Какая-то девушка уступила Натану место. Он сначала отказался, потом сел на деревянную лавку, поблагодарил заботливую фройляйн. Натан и Голди стали рядом, придвинулись к шефу максимально плотно. Кондуктор подошел к ним, взял деньги за проезд. Натан расплатился за всех. Звякая пфеннигами сдачи, кондуктор подумал, что такому господину самое место в "роллс-ройсе", а не в дребезжащем трамвае, полном простонародья. Но у богатых свои причуды. А может, он уже и не богач, разорился, поди. Время-то нынче какое! Кайзера нет. Сильной руки нет. Нечего нет. Одна демократия. Подумать только: старый добрый рейх - республика! И куда придем? Господи, помоги нам всем.

Чтобы направить по ложному пути возможных преследователей, Голди поинтересовалась у кондуктора, который подозрительно на нее смотрел, долго ли ехать до остановки "Одеонсплац"? Кондуктор ответил, что нет, не долго, аккурат пять прогонов и что он объявит для них специально громко. Ответив, кондуктор отвернулся, пошел на свое место, по дороге опять оглянулся на Голди, пожал плечами и взгромоздился на свое законное сиденье.

"Ну вот, теперь, если его кто-нибудь спросит, он ответит, что такие-то и такие вышли на остановке "Одеонсплац", - подумал Натан.
– Способная девочка, говорит с берлинским акцентом. Даже с примесью мекленбургского диалекта. Не то, что не способный к языкам Кор-Бейт... Зато он превосходно разбирается в субквантовой электронике - имеет талант от Бога, отличный спортсмен, чемпион страны по метанию копья и в рукопашном бою не из последних..."

"Зендлинские ворота", - объявил кондуктор и, когда посадка закончилась, дал звонок вожатому, - следующая остановка "Национальный театр".

Входящие в вагон люди, идя по проходу, задевали сумку Кор-Бейта, и Голди каждый раз вздрагивала.

– Поставь сюда, - указал Натан себе под ноги.

Кор-Бейт поставил сумку на пол рядом с кошелкой некоего гражданина, сидящего рядом с шефом. Склонив голову набок и закрывшись от всех обложкой, этот господин читал русскую книгу под название "Преступление и наказание".

На следующей остановке в трамвай зашел шуцман. Увидев полицейского, Кор-Бейт и Голди машинально сунули руки в карманы. Натан окаменел, втянув слегка голову в плечи.

– Ой, смотрите, кровь!
– воскликнула девушка, что давеча уступила место Натану. Она никуда не ушла и стояла близко.

Полвагона оглянулось на возглас. Натан бросил беспокойный взгляд на сумку. Из-под нее, по пыльным рейкам пола, текли кровавые струйки, похожие на красную ртуть. Самое страшное, что происшествием заинтересовался шуцман. Он вроде нехотя, но все ближе и ближе подходил к агентам Моссада.