Контуберналис Юлия Цезаря

Солнце - одно, а шагает по всем городам.

Солнце - мое. Я его никому не отдам.

Ни на час, ни на луч, ни на взгляд.
– Никому. Никогда!

Пусть погибают в бессменной ночи города!

В руки возьму!
– Чтоб не смело вертеться в кругу!

Пусть себе руки, и губы, и сердце сожгу!

В вечную ночь пропадет, - погонюсь по следам...

Солнце мое! Я тебя никому не отдам!

– Невероятные по красоте стихи!
– восхитилась Домиция.
– А кто их автор?

– Марина Цветаева.

– Эта женщина?
– сильно удивилась патрицианка.

– Да...
– ответил Иван.

– Немыслимо! Женщина и пишет поэмы! У нас в Риме только мужчины имеют право слагать вирши и оды.

– Через два столетия женщинам наравне с мужчинами будет дано право сочинять стихотворения.

– Это замечательное время! Порой мне иногда хочется написать какую-нибудь поэму, но... меня засмеют. Где это видано, чтобы римлянка называлась поэтом.

– А ты так для себя пиши. Потом покажешь мне...

Они оба замолчали.

Домиция первая нарушила паузу.

– Значит, Иван, ты имеешь желание назвать меня своей женою? Верно ли это?

– Очень желаю. А ты хочешь стать моей женой?

– После этой беседы, еще больше чем прежде. Ты умен, у тебя сильная великая душа, ты не похож на римских мужчин, ты красивее и лучше. Ты действительно посланец богов на этой земле.

Иван возликовал и у него невольно вырвалось:

– Как здорово! Ты согласна! Невероятно! Я так счастлив, Домиция! Как никогда! А знаешь, когда я тебя в первый раз увидел и влюбился?

– В Цирке Тарквиния?

– Нет, раньше.

– Где ты мог видеть раньше, мы же встретились в первый раз на гладиаторских играх?

– Цезарь подарил мне дом, а в спальне этого дома есть твой портрет, на фреске.

– О, боги! Чей это дом?

– Ранее он принадлежал всаднику и богачу Валерию Котте.

– Валерий Котта? Родственник нашего божественного Цезаря по материнской линии? Да, я припоминаю его. Он сходил по мне с ума. Дарил роскошные подарки, обещал развестись с женой ради меня бросить все сокровища мира к ногам моим, лишь бы я полюбила и стала его супругой. Но он мне не нравился. И тогда у меня появился ревнивый жених Квинт Фаррел. И чтобы уберечь Котту от разящего меча трибуна я стал избегать всадника. Я постаралась сохранить ему жизнь.

– Но от судьбы далеко не уйдешь, Домиция. Избежав губительной мести Фаррела, Котта не избежал мести императора. Мой Цезарь не пожалел своего родственника и его семью. Он принадлежал к кругу заговорщиков и был быстро казнен.

– О, Юнона! Мне жаль его. Он не заслуживал такой участи... Котта был доблестным мужем Рима. И слава ему: он нарисовал мой портрет... О, Иван Сальватор, я непременно выберу день и час и приду к тебе в гости, чтобы полюбоваться своим видом.

– Конечно, приходи я буду только рад!

– А ты любуешься моим портретом, Иван Сальватор?

– Да, моя любовь! Каждый вечер! Перед тем как обратиться к богу сна Гипносу и его дружным сыновьям Морфею, Фобетору и Фантасу.

– Великолепно! А я тоже попрошу какого-нибудь художника нарисовать в моей спальне портрет, но только твой. И я буду тоже каждый вечер, перед тем как оправиться по воле вещих и лживых ониров в Страну Снов, любоваться твоим изображением и думать только о тебе и не о ком кроме тебя, славный Иван Сальватор!

– И это будет здорово, Домиция! Тогда мы никогда не расстанемся! Ни наяву, ни в мыслях!

Девушка решительно встала со скамьи.

– Пора тебе Иван Сальватор возвращаться к гостям, а мне к матери на женскую половину. Когда я увижу тебя?

– Скоро... Мне нужно заказать у ювелира для тебя кольцо без камня.

– Главное чтобы отец согласился отдать меня за тебя. Его слово - закон. Как он скажет, так и будет. Он распоряжается моей судьбой и моим имуществом и драгоценностями. Для римлянок отец - это второй бог.

– Я думаю, Цезарь его уговорит...

– Хорошо, если бы это было так...
– тяжело и грустно вздохнула Домиция.

– Я верю в это...

Иван взял девушку за руки и привлек к себе. Она с нежностью смотрела снизу верх в его глаза. Он наклонился и поцеловал ее в губы. До чего они оказались приятны и сладки для Ивана. Их тела задрожали от любовного электрического разряда. Девушка торопливо ответила уже своим поцелуем, страстным, жадным, но скоротечным, быстро освободилась от мужских объятий и поспешила уйти. Иван был огорчен ее скорым уходом, но в то же время был очень счастлив, ведь мечта его сбывалась. Домиция не отвергла его и даже согласилась выйти за него замуж.

Садовник и роза все-таки договорились о сердечной дружбе.

***

Когда гости ушли, Долабелла, шатаясь от изрядно выпитого вина, стал взбираться по лестнице на второй этаж, на женскую половину.

Домиция спала в своей спальне на просторном ложе. Одеяло с девушки сползло и обнажило часть ее роскошного тела. Долабелла невольно залюбовался своей дочерью. Как она красива и соблазнительна! Если бы он не был ее отцом, то не устоял сейчас от греха. Его влажная от пота рука предательски поползла вверх по гладкому и нежному бедру к самому сокровенному. От этого прикосновения девушка тут же проснулась. Увидев на себе странный взгляд отца, положение его руки, Домиция не на шутку испугалась.

– Отец?! Что ты тут делаешь, отчего так смотришь на меня?! Ты выпил много вина, иди к себе спать! Царство Морфея ждет тебя. Дай мне выспаться!

Она проворно натянула на себя одеяло, прикрыв свои прелести. А Долабелла пришел в себя.

– О, дочь моя, что ты такое говоришь? Даже Бахус не перепьет меня, а я всегда трезв как афинское стеклышко, а ты говоришь, что я пьян... Ты знаешь, что сегодня мы угощали от души нашего славного и божественного Цезаря. И угощали не напрасно. Разговор с нашим правителем был для нас небесполезным... Моя любимая дочь Домиция, случилось так, что наш мудрый Гименей решил предложить тебе вместо Квинта Фаррела другого жениха... Я вынужден подчиниться этому, хотя я против этого жениха... Ивана Сальватора... А что ты скажешь на это, дочь моя? Сей варвар тебе понравился?..