Контуберналис Юлия Цезаря

– Ты знаешь прекрасно, Фаррел, что Фортуна - капризная богиня. Сегодня она на твоей стороне, а завтра на чужой. Я могу пропустить твой внезапный выпад. У нас говорят так: "Береженого бог бережет". Я не думаю, что за то время пока мы не виделись, ты проникся ко мне симпатией. Ведь мы непримиримые соперники за сердце Домиции. Отчего тебе не напасть на меня?

– О, здесь ты прав, мужественный Сальватор. Я даже стал тебя еще сильнее ненавидеть с тех пор. Но у меня нет надобности подло убивать тебя здесь, в самом центре Рима, на глазах сотни свидетелей. И нет даже надобности протыкать твою грудь мечом в честном и полюбовно договоренном поединке. И в том и в другом случае меня все рано казнят. Ведь весь Рим знает, как Цезарь к тебе благоволит. И как же мне быть? Как одолеть своего счастливого соперника, не подвергая свою жизнь опасности и преследования со стороны Цезаря и Антония. Казалось, я никогда не разрешу этой проблемы, но покровитель военных действий Квиринус дал нам шанс, доблестный Иван Сальватор, уладить наш спор за Домицию без мечей и копий.

– И что же придумал, славный трибун?
– полюбопытствовал Родин.

Фаррел возвел руки к небу.

– О, великий Квиринус, благодарю тебя за подсказку!.. Так, вот, Иван Сальватор, нам можно, и это не возбраняется никакими римскими законами схватиться врукопашную. И тот, кто из нас победит, тот и заполучит Домицию. Но предупреждаю, счастливый мой соперник, мы будем биться жестоко. Либо до полного обездвиживания противника, либо до его добровольной сдачи. Разрешены все запрещенные приемы. Биться до смерти - это опасно для меня. Ведь если я тебя сильно покалечу или убью, Цезарь меня в любом случае казнит. Тут и не ходи к Сивилле. А так, если в честном поединке одержу победу над тобой, то я достигну двух целей: завоюю Домицию и останусь жить. Ну, какова идея, Сальватор?! Даже сама Минерва не смогла бы додуматься до такой простой мысли. Если нас и остановят, то мы можем сослаться на то, что мы просто состязаемся в силе и ловкости, ведь оружия при нас не будет. А если нет оружия то и никто не докажет что мы дрались за Домицию. Так как, славный Иван Сальватор, принимаешь ли ты мои условия?..

Родин крепко призадумался:

"Да, идея неплохая! Фаррел хитер и умен как никто другой. Надо же, как он ловко воткнул в разговор идею о честном поединке. И не подкопаешься. Но что мне делать? Соглашаться или не соглашаться на этот бой. Если не соглашусь, то благодаря стараниям трибуна весь Рим узнает, что любимчик Цезаря трусливый и малодушный патриций. И это будет позор на всю республику. Даже Домиция, как бы она сейчас меня горячо не любила, узнав об моем отказе биться за ее руку и сердце, кардинально изменить свое мнение обо мне. И явно не в лучшую сторону. А, Цезарь? Он тоже не одобрит мой отказ от поединка. Ведь я подведу его, обесславлю перед всем миром. Будет ли он после этого случая также благосклонно относиться как прежде? Вряд ли. Цезарь ненавидеть трусов. Так что как не крути, но биться с трибуном врукопашную - это лучший вариант. И благородный. А вдруг Фаррел в случае своего поражения отстанет от него и Домиции".

– Хорошо, - ответил Родин - Твоя идея, доблестный Фаррел, заслуживает внимание. Но честно скажи, трибун. Если я одержу победу над тобой, ты уже не будешь преследовать Домицию и затевать против меня заговоры?

Квинт снова посмотрел на небо и поднял вверх руки.

– Я даю слово пред ликом божественного Юпитера, что в случае моего поражения в борцовском поединке я откажусь от притязаний на Домицию Долабеллу, дочь сенатора Корнелия Домиция Долабеллы, и не буду затевать заговоры против контуберналиса божественного Цезаря - Ивана Сальватора. Что скажешь храбрый патриций? Тебя устраивает такое обещание?

– Тогда я согласен!
– решительно сказал Иван.

Фаррел несказанно обрадовался: ненавистный враг дал ему слово и тем самым попался в ловушку, ловко расставленную ему хитроумным трибуном. И из этой западни конкуренту за сердце первой красавицы Рима уже никогда не выбраться. Проблема, как заставить драться оппонента без оружия, слава богам, благополучно разрешена! Осталось дело за малым: нещадно и жестоко побить Ивана Сальватора и этим унизить его перед Домицией, Цезарем и всем Римом. Трибун был в полнейшей уверенности, что победит контуберналиса в схватке. Он знал, что ему нету равных в Риме по борьбе панкратион, и чужеземный юноша ему не соперник!

Фаррел принял таинственный вид.

– Но, Иван Сальватор, пусть все это остается в тайне. И наш договор, и приготовления к поединку.

– Хорошо... А где мы будем биться, славный трибун? Есть ли какое-нибудь подходящее место для этого?

– Мы будем состязаться в термах на Марсовом поле, - коротко ответил Фаррел.

– В термах?
– удивился Родин.

– Да, именно там. А точнее, в парке для гимнастики и борьбы. В том месте имеется трава, песок: не больно будет падать. А тебе, Иван Сальватор, придется много раз это делать, ибо я, в отличие от тебя, непревзойденный борец панкратиона...

Родин усмехнулся хвастовству трибуна, а самоуверенный Фаррел продолжал:

...
– Там соберется много свидетелей, а также и тех, кто возьмется переживать за нас и болеть и делать ставки. Мы выберем из народа судью, он станет вести поединок и тогда все будет по-честному. Термы открываются в два часа дня, значит, сразимся, допустим, в четыре. Каково мое предложение, контуберналис?..

Иван на минуту задумался, а потом сказал:

– В четыре? Пожалуй, можно...

– Вот и прекрасно!
– воскликнул обрадованный Фаррел.
– В четыре после трех дней подготовки мы и поборемся. Вале, мой счастливый соперник Иван Сальватор!

– Прощай, славный трибун! Чемпион по панкратиону!
– отпарировал контуберналис.

Злейшие враги, оглядываясь, время от времени назад (не крадется ли соперник с кинжалом), разошлись в разные стороны. И каждый с разным настроением. Квинт Фаррел был весел и радостен от того, что уговорил соперника на схватку, а Иван Родин был озабочен и горестен от того, что согласился участвовать в ней.

***

Придя домой, Иван напрямую спросил Мамерка о предмете его страсти - Юлии. Бывший пират удивился осведомленности хозяина на счет жены Долабеллы, и, ничего не утаивая, рассказал. Причем описал роман с самого начала. Как он захватывал римское судно, как пленил прекрасную матрону, как влюбился в нее, как жил с ней, и как потом с ней расстался. Родина тронул рассказа Мамерка о его истории любви к Юлии. И он сказал македонянину:

– Что же боги снова вас свели вместе, и это замечательно, Мамерк! Желаю, чтобы вы с Юлией продолжали свои страстные отношения. Но только, славный воин, будь предельно осмотрителен и по здравому опаслив. От любви можно так потерять голову, что ты забудешь об элементарной осторожности. А Долабелла коварен и хитер, и если он узнает о вашей связи, то беды вам не миновать, он погубить вас обоих или замучает в страшных пытках.

– Хозяин, клянусь Гераклом, я буду осторожен.

– А может тебе стоит вступить по просьбе Цезаря в легион центурионом и принять римское гражданство. А в войне против Парфии станешь героем и можешь претендовать на Юлию. А я попрошу Цезаря устранить Долабеллу или отправить в ссылку и дать тебе в жены матрону. Мне-то он не откажет.

– Благодарю тебя, о, великодушный Иван Сальватор за участие к моей судьбе, но вот что я скажу. Я уже сыт по горло сражениями, схватками, поединками, я устал биться, и мне хочется проводить большую часть своего времени с любимой женщиной. Тем более я не сжимал ее в объятьях пять долгих лет. Да и о сыне я мечтаю давно. Пусть Юлия родит мне сына. А Долабеллу я устраню сам. Удобный момент представиться мне тогда, когда он в следующий раз поедет на свою виллу в Капую. Я перебью всю его охрану, прокрадусь к нему ночью в спальню и заколю мечом. Или попросту задушу. И никто знать не будет, кто это сделал. Спишут его смерть на его многочисленных врагов.

– Делай, как знаешь, а я тебя прикрою если что. Но еще раз повторяю и прошу: будь осторожен, Мамерк.

– Благодарю тебя, хозяин. Я рад слышать такие поддерживающие мой дух славные речи. И я тоже за тебя, мой господин, пойду и на мечи и копья, и в огонь и в воду, и с самим богом смерти Танатосом вступлю в бой. И даже с его лучшим воином Аресом. Везде где ты будешь, буду и я, о, мой славный Сальватор. Я - твоя преданная тень.

– Благодарю тебя, мужественный Мамерк. Я счастлив, что ты со мной и в беде и в радости. Я не ошибся, выбрав тебя в качестве моего верного приближенного. Но вот, послушай, благородный Мамерк, что сегодня произошло со мной на Форуме...