Контуберналис Юлия Цезаря
Шрифт:
– Он, точно он, кто же еще?!
Аквиний с усмешкой покачал головой.
– Да, да, так я тебе и поверил, Луций. Списывай свой порок на Бахуса, Юпитера, Нептуна или вообще на любого фата. А то, что Ивана Сальватора полюбила первая красавица Рима - Домиция Долабелла - это тоже прихоть богов?
– А как же! И я тебе приведу весьма убедительное доказательство!
– Какое такое доказательство?!
– А такое! Домиция была помолвлена с Фаррелом, и у них в этом году должна была состояться свадьба. И тут вдруг с небес появляется славянский варвар Иван Сальватор - и сразу покоряет сердце
– А если Иван Сальватор красив, знатен, богат, силен, великодушен, справедлив, знаменит, популярен у народа и бьет таких бойцов как Фаррел, то почему бы Домиции не полюбить такого героя? Ее привлекают его внешнее и душевные качества. Такая как Домиция, девушка с истинно римским характером, блистательным умом и обладающая несравненной красотой, вряд ли полюбит кого-то мужчину по прихоти богов. Она сама - богиня!
– Ты защищаешь варвара Сальватора потому, что он любимец Цезаря. А ты до безумства обожаешь императора, и все его фавориты - твои фавориты.
– А ты разве не обожаешь нашего божественного Цезаря, славного представителя рода Юлией, непобедимого императора и царя царей всего мира, а?!
– Не так как ты! Я лично бывший сторонник Помпея Великого. Вот это был герой. Притом, я - республиканец, а не монархист, как ты, Аквиний.
– Ах, ты республиканец, беспробудный пьяница Луций, - грозно надвинулся на ветерана-моряка Аквиний.
– Тогда я задам тебе трепку, морская форель! Я повторю вчерашний подвиг славного Ивана Сальватора в бою против Квинта Фаррела. Я вырву тебе твой поганый язык и оторву твою глупую башку, чтобы ты не хулил моего Цезаря и его контуберналиса на каждом углу Эсквилина и Сабуры.
Луций испугано попятился.
– Что ты, Аквиний, остынь, я не то хотел сказать, клянусь Фидесом!
– А я сейчас скажу то, что я хотел. Причем кулаками, а где надо и ногами...
Луций поднял руки, чтобы защищаться от разгневанного товарища. Тут бы и стычке состояться, но в нее вмешалась слушавшая до этого спор ветеранов Домиция.
– Аквиний!
– громко и властно позвала к себе легионера знатная патрицианка.
И тут только спорщики заметили роскошный паланкин Домиции.
– Какая-то знатная матрона зовет тебя, Аквиний, - насторожено сказал моряк.
Ветеран-легионер тоже насторожился:
"Кто это? И откуда матрона знает его имя? И главное, что ей от него нужно?"
Аквиний, заметно волнуясь, подошел к паланкину, отогнул одну из шторок... и остолбенел! Домиция Долабелла! О, Юпитер Статор! Не может быть!
Девушка по-доброму улыбнулась ошеломленному ветерану и протянула ему мешочек с динариями.
– Возьми эти монеты, доблестный Аквиний. Ты славно бился за Цезаря на войне. За него, за честное имя его, ты славно бьешься и в мирной жизни. Ты обожаешь нашего властителя и его друзей. Хвала и честь тебе, Аквиний. Выпей с твоим политическим и философским оппонентом Луцием за здоровье нашего божественного Цезаря и его верного друга - Ивана
Сальватора! И будь здоров!.. Эй, носильщики, вперед! Несите меня к моему дому! Да живее! Ида!..Молодая невольница закрыла шторку, рабы подняли носилки и тронулись в путь. А Аквиний долго находился в ступоре. Он мял мешочек с деньгами и все глядел недвижимым взглядом в конец улицы, в то место, где скрылся средь толпы паланкин прекрасной Домиции.
Не на шутку обеспокоенный и в тоже время удивленный Луций подошел к товарищу и стал его трясти.
– Очнись, Аквиний! Что с тобой?" Кто дал тебе эти деньги?! Кто она?! Ну, говори, не молчи! Аквиний! Да порази тебя молнии Нептуна!
– Домиция Долабелла, - только и мог вымолвить бывший легионер.
– Кто?
– поразился словам друга Луций.
– Домиция Долабелла...
– повторил, словно в сомнамбуле, Аквиний.
– Она вручила мне монеты и сказала, чтобы мы выпили за здоровье Цезаря и его друга Ивана Сальватора.
– Вот и славно, мой верный Аквиний!
– обрадовался бесплатной выпивке моряк - Отчего бы не хлебнуть тускуланского за здоровье Цезаря и его спасителя! Давай, двигаем в харчевню "Триера", закажем зайчатину с овощами и вина, самого хорошего и вкусного! Да побольше! А, Домиция, какая она! Красивая, а?! Красивая? Я ее никогда не видел! А ты счастливчик, Аквиний! И на лучшую девушку Рима взглянул, да еще и деньги заполучил! Ну, пойдем, пойдем, мой славный Аквиний! Я теперь горой за Цезаря и его друзей. Я теперь монархист, а не республиканец!
Луций тараторил не преставая, засыпал Аквиния вопросами, и плавно, но верно направлял внезапно обогатившегося друга к харчевне "Триера".
А Домиция ехала в паланкине и ее одолевала гордость за своего суженого.
"Какой он все-таки герой, мой доблестный Иван Сальватор! Он - настоящий Геркулес! Он - славянский бог! Любимый не испугался биться за меня против Фаррела, прекрасно зная, что трибун непобедимый и многократный чемпион Рима по борьбе. Иван - мужественный воин! Он лучший из лучших. Он - первый среди мужчин, я - первая среди женщин! Значит, мы будем самой лучшей парой на свете! Аве, Иван Сальватор! Скоро мы встретимся!"
Какое-то невиданное и упоительное счастье царило в ее ликующей душе. Скоро она будет женой самого Ивана Сальватора!
***
И снова резиденция верховного понтифика на Форуме. И те же действующие лица: император Гай Юлий Цезарь и его любимчик Иван Сальватор, он же - Иван Родин.
Цезарь с укором посмотрел на фаворита.
– Иван Сальватор, мой верный и доблестный контуберналис, отчего ты не рассказал мне, своему отцу и покровителю, о договоре с Квинтом Фаррелом, о приготовлениях к схватке и о самой схватке? Отвечай немедленно.
Иван виновато опустил глаза.
– Я дал слово трибуну, что оставлю наш уговор в тайне как и сами приготовления к поединку. Я не мог иначе, меня могли обозвать болтуном и клятвопреступником. Надо мной смеялся бы весь Рим. Вон смотрите, любимчик Цезаря идет Иван Сальватор - человек, не держащий своего слова! Разве он после этого мужчина? А как бы ты поступил, Цезарь, на моем месте? Ужели ты стал бы нарушать свою клятву, данную тобою. И разве ты когда-нибудь нарушал свои обещания и обеты.