Контур забвения

Внутри клапана рюкзака нашелся моток тонкого, но крепкого шнура, метров шесть, наверное. Нейлон, с вшитой армированной жилой. С таким можно и на стену подняться, и супостата связать, и ловушку соорудить, если совсем прижмет. Универсальная вещь, одобряю.

Далее, в отдельной вставке, — небольшой гермомешок. На ощупь — пустой, но когда я его вывернул, оказалось, что внутри лежит свернутый в пакет дождевик и герметичный марлевый респиратор в блистере.

— Блин, да кто ж ты такой продуманный-то, а? — невольно восхитился я. — Даже странно, что там лежать остался, — добавил я, вспомнив труп, возле которого подобрал рюкзак. — Спасибо, мужик. Разберусь со станцией — хлопну за упокой. Твоего же спирта, — невольно фыркнул я. — Извини, другого ничего все равно нет…

Однако самые интересные предметы нашлись в отдельном кармане на боку рюкзака, протовоположном от той стороны, где висел топор. Открыв клапан, я даже присвистнул тихонечко.

Прорезиненный футляр. Качественный пластик, фиксаторы, резиновая заглушка. Открыл — аккуратно уложенная водонепроницаемая рация. Без опознавательных знаков. Включать я ее не стал, заряда там, скорее всего, не будет, но, полагаю, разъем вполне стандартный. Можно будет и зарядить. Как бы то ни было, связь — это уже серьезно. Особенно учитывая, что планирую поискать выживших, после того, как закончу с этой катавасией. Даже если частота сбита, в чем я, если честно, сомневался, можно будет погонять в режиме сканера и кого-нибудь засечь. Ну, или меня засечет кто-нибудь. Наример — рипер. Я невесело усмехнулся. Будем надеяться, до этого не дойдет.

И, наконец, чуть глубже, в отдельном жестком кейсе с защитным клапаном на кнопке, я нашёл три гладких цилиндра с поворотной головкой и маркировкой от одного до пяти. Предметы казались знакомыми, но вспомнить, чем именно, я не мог, как не напрягался.

— Симба, анализ, — буркнул я, чувствуя, что мне в руки попало нечто серьезное и полезное.

— Плазменные гранаты. Тип М-13, — отозвался тот. — Наиболее эффективны против живой силы или скопления мутантов, особенно — в замкнутых пространствах…

— Дают осечки, примерно пятьдесят на пятьдесят, — задумчиво пробормотал я фразу, почему-то всплывшую в голове.

Плазменные гранаты, значит? Скопления мутантов, говоришь?

Я вспомнил, где я видел эти штуки. Точно такие же цилиндры бросала Лиса там, на эскалаторе, пытаясь остановить наступление сетников. И, насколько я помню, ей это очень даже удалось. Блин. А вот это прям хорошо… Это мне определенно пригодится.

Я вздохнул. М-да. Там, на пустыре, теряя сознание, я подхватил рюкзак практически рефлекторно. И определенно потерял бы его, если б не охотник. А так, благодаря ему…

— Спасибо, отец, — очень серьезно пробормотал я. — Даст бог свидимся — верну должок. Слово офицера.

Над рекой на миг повисла такая глухая тишина, что я вздрогнул. Уже через секунду все вернулось на круги своя, но я почему-то понял — меня услышали. Что ж. Такими словами не бросаются — но я и не собирался. Так что если охотник — не галлюциннация, и когда-нибудь нас снова сведет судьба…

Я свое слово держу. Всегда.

Ладно. Хватит рассиживаться.

Я быстро скинул собственный вещмешок, переложил остатки нехитрых пожитков в рюкзак и снял пыльник. Драный, покоцанный — но другого у меня пока нет. Так что берем с собой. Аккуратно обмотав пыльником рацию и аптечку, я сунул получившийся сверток в герму, которую плотно закупорил. Положил все это дело вглубь рюкзака, застегнул молнию и затянул клапан. На лоб нацепил фонарь, найденный еще в тоннеле, до щелчка посадил его в крепление. Надел рюкзак на спину, затянул ремень и щелкнул застежкой-фиксатором. Вроде нормально сидит. Тяжеловато, конечно, но мне все равно — на дно. А потом, если я все правильно понял, там, в потоке, не будет иметь абсолютно никакого значения, насколько тяжелое у меня снаряжение.

Я проверил, что легко дотягиваюсь до топора и ножа, и в последний раз посмотрел на мутные воды Сходни. Бросил взгляд на стену периметра, на темную громаду электростанции и вздохнул. Тянуть время дальше — себя не уважать.

— Ну что, Симба, пойдем поплаваем?

Надеюсь, что путь через водосброс окажется таким же простым и понятным, как на схеме, нарисованной ассистентом.

Хотя мне ли не знать, что в моем случае обязательно все пойдет не по плану?

Глава 19

Вода мне не понравилась еще на вид, с берега, но когда я в нее вошел… Темная, вонючая, с маслянистыми пятнами, плавающими по поверхности… А еще она казалась тяжелой и угрожающей. Однако делать было нечего. Зайдя по пояс, я постоял секунду, сделал надо собой усилие, и, набрав полные легкие воздуха, нырнул.

Мутная гладь сомкнулась над головой, я нащупал фонарь на лбу, щелкнул кнопкой и сделал несколько мощных гребков. Тяжесть снаряжения и одежда тянули ко дну, но мне именно это и было нужно. Почувствовав усиливающееся течение, я сориентировался и скользнул в его сторону.

Если верить Симбе, запаса кислорода мне должно было хватить на пять минут. По его, опять же расчетам, этого времени было вполне достаточно, чтобы доплыть до водозабора, проникнуть в него и выбраться в байпас. Я старался грести размеренно и экономно, встроившись в становящееся с каждой секундой сильнее течение, и изо всех сил пытался верить в Симбу. Потому что если он что-то посчитал неправильно… Думать об этом не хотелось.

Свет фонаря резал воду тусклым, почти бессильным лучом, выхватывая из темноты пугающе искаженные очертания. Мутная взвесь — ил, жирные разводы и какой-то зеленый мох — медленно кружилась в потоке. Каждая коряга на дне казалась лапой, тянущейся из тьмы. Где-то дальше, за пределами видимости, сквозь толщу воды пробивался низкий, глухой гул — ровный и нарастающий. Водозабор.

Я скользил по течению, стараясь не делать резких движений. Чем ближе, тем сильнее становился напор воды. Он уже не просто подталкивал — он тянул. Как будто сам поток хотел, чтобы я оказался в этой бетонной пасти.

Луч фонаря скользнул по очередной коряге, бессильно уперся в дно… И вдруг будто сдернул с него какую-то мутную тень.

Движение. Быстрое, смазанное…

Твою мать!

Я дернул головой, пытаясь разглядеть, что это было, но объект исчез, как будто привиделся. Только муть в стороне все еще колыхалась, будто там проплыло что-то.

Что-то крупное.

«ОПАСНОСТЬ», — вспыхнул интерфейс.

Прекрасно.

«Неопознанная биологическая активность».

Я медленно повел головой, пытаясь рассмотреть, что именно Симба расценил, как опасность, стараясь не делать резких движений, и борясь с подсознательным желанием выключить фонарь. Бесполезно, если это какая-то подводная тварь, она меня и без света рассмотрит. А вот я ее — не факт.

Течение бодро тащило вперед, фонарь плясал, выхватывая мозаику из водорослей, мусора и коряг. Где-то впереди мелькнуло светлое пятно, как отблеск чешуи. Почти одновременно я не столько увидел, сколько почувствовал движение. Что-то быстро приближалось.

Справа.

Интерфейс полыхнул красным, указывая возможный вектор атаки, я дернулся в сторону и попытался развернуться, одновременно поднимая руки. Не думаю, что у меня много шансов против подвожного хищника, но и просто так давать себя сожрать я не собирался. Ну, где же ты, скотина?

И тут из темноты вылетело серое, сигарообразное тело. Огромная, с меня размером, наверное. Слишком быстрая для такой массы. Вот только ей об этом, кажется, никто не говорил.

Чешуя неведомой хтони слабо светилась, пасть распахнута, глаза — мертвые, серебристые… Тело — не рыба, не змея, что-то промежуточное. Плавники как лезвия, хвост скошен…